Увидев стоявшую на камине статуэтку, он рассмеялся.
— Это что за чучело? — спросил Саймон, глядя на фарфоровую фигурку мужчины с крестом и глобусом.
— Инфант Пражский, — ответила Нэн.
— А как он сюда попал?
— Наверное, принесла одна из монахинь. Иногда они приходят убирать дом. Пусть стоит на почетном месте и радует их взгляд. Тебе самому смотреть на него вовсе не обязательно.
Саймон посмотрел на нее с изумлением.
— Нэн Махон, ты очень деловая женщина. Не говоря обо всем остальном.
— Поехали поскорее, — ответила она. — Будет ужасно, если нас здесь застанут в первый же день.
— Значит, будут и другие? — поддразнил он.
— Только если ты привезешь сюда свой примус.
Комнаты на втором этаже были просторными и имели высокие потолки. В них жила семья, которой раньше принадлежал магазин. Именно здесь Эдди и Аннабел Хоган провели первый год своей совместной жизни. Лисбег был куплен незадолго до рождения Бенни.
Теперь эти комнаты были забиты рухлядью. К старой мебели, стоявшей там всегда, добавились карнизы, пустые вешалки и ящики. Зрелище было не слишком приятное.
Квартирка, которую Шон Уолш десять с половиной лет называл своим домом, находилась выше.
Она состояла из спальни, комнаты, которую с натяжкой можно было назвать гостиной, и очень старомодной ванной с колонкой, напоминавшей некий смертоносный метательный снаряд.
В последний раз Бенни поднималась наверх, когда ей было лет восемь-девять.
Она помнила, как отец рассказывал, что предлагал Шону ключ от этой квартиры, но Шон наотрез отказался.
Если он брал деньги, то не мог хранить их у себя в комнатах, потому что если бы это обнаружилось, его жилище обыскали бы первым. Делать это сейчас было бессмысленно. Бессмысленно и опасно. Она не забыла предупреждение Клодах.
Если Шона Уолша не сделают партнером, это будет выглядеть некрасиво. Но если его несправедливо обвинят в воровстве, это вызовет возмущение всего города. Бенни не хотелось искать какие-то улики в его квартире. Но она была уверена, что что-то там быть должно. Вроде сберегательной книжки какого-нибудь далекого отделения банка.
Когда Бенни начала изучать простые и не слишком надежные способы учета, которыми пользовался ее отец, она только подозревала, что Шон должен был брать деньги из кассы каждую неделю. Теперь она знала это. Знала, потому что поймала его на откровенной лжи.
Когда Бенни попросила Шона объяснить систему учета в присутствии мистера Грина, тот привел пример. Показал на ее платье и предположил, что отец Бенни брал деньги из кассы, чтобы платить за ее наряды. От этой мысли у нее возник комок в горле.
Так было до тех пор, пока она не увидела погашенные чеки, присланные банком. Отец расплачивался чеком за каждую вещь, купленную для нее у Пегги Пайн. За вещь, которая ей нравилась, и за вещь, которую она ненавидела. Каждый чек был заполнен его косым почерком.
Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы разоблаченный Шон покинул их город. Чтобы мать пришла в себя и занялась бизнесом. Но больше всего Бенни хотелось, чтобы ей рассказали подробности случившегося в Уэльсе.
Саймон привез примус, а Нэн — два фарфоровых подсвечника и две розовые свечи.
Саймон привез бутылку шампанского, а Нэн — два яйца, траву, хлеб и масло. Кроме того, она привезла растворимый кофе. И утром приготовила роскошный завтрак.
Саймон сказал, что это действует очень возбуждающе и что им нужно немедленно вернуться в постель.
— Дурачок, нас возбуждают все ее вещи, — сказала Нэн. Она никогда не называла Еву по имени.
Постепенно Саймон тоже перестал называть свою двоюродную сестру Евой.
— Где ночует твоя дочь? — спросил Брайан Махон.
— Брайан, пару раз ты сильно напился. Наверное, она испугалась. Она ездит к своей подруге Еве, которая живет в Дунлаогхейре. Они очень хорошо ладят — Нэн, Ева и эта Бенни из Нокглена. Мы должны радоваться, что у нее есть такие подруги.
— Какой смысл растить детей, если они не ночуют дома? — проворчал он.
— Пол и Нейси часто тоже не приходят домой. Но за них ты не волнуешься.
— С ними ничего не случится, — ответил он.
— И с Нэн тоже, — сказала Эмили и прочитала про себя короткую молитву.
В последнее время Нэн не ночевала дома три раза в неделю.
Мать отчаянно надеялась, что с ее белокурой красавицей не случится ничего плохого.
Однажды вечером Мосси Руни заметил в коттедже свет, но прошел мимо.
«Наверное, Ева Мэлоун приехала на ночь домой, — подумал он. — Это не мое дело».
Но на следующий день мать Фрэнсис попросила Мосси починить в коттедже водосточный желоб и пошла вместе с ним, чтобы показать место поломки.
— Эта нахальная девчонка не была здесь несколько недель, — сказала она. — Если бы не мы с тобой, этот дом уже давно рухнул бы.
Мосси и глазом не моргнул.
Может быть, Ева Мэлоун хотела приехать сюда тайком от монахинь.
* * *
По вечерам Шон Уолш гулял над каменоломней. Место было безлюдное. Тут было удобно обдумывать планы, надежды, будущее. Думать о Дороти Хили, которая проявляла к нему явный интерес. Но, увы, эта женщина была на несколько лет старше Шина. А ему всегда хотелось жениться на молодой женщине. Точнее, на девушке.
Впрочем, у брака с женщиной постарше были свои преимущества. В конце концов, Эдди Хоган сам поступил так. И это пошло ему только на пользу. Его жизнь была счастливой, хотя и короткой. Он даже ребенка сумел родить.
Когда Шон проходил мимо коттеджа, он был слишком погружен в свои мысли и не обращал внимания на окружающее.
Из коттеджа доносилась музыка, но Уолш решил, что ему почудилось.
Действительно, Евы в Нокглене не было, а кто еще мог в полночь играть на пианино?
Он покачал головой и попытался прикинуть, какой срок мог иметь в виду поверенный мистер Грин, когда говорил, что такие вещи быстро не делаются.
Доктор Джонсон придвинул к себе блокнот для рецептов. Миссис Кэрролл всегда была трудным пациентом. Он подозревал, что услуги отца Росса требуются этой даме больше, чем его собственные, но разве честно сваливать всех невротичек на местного священника, называя их болезни кризисом веры?
— Доктор Джонсон, я знаю, что это не пойдет мне на пользу, но должна сказать правду. В том коттедже над каменоломней живут привидения. Там женщина умерла при родах, и ее бедный полусумасшедший муж, помилуй его Господь, лишил себя жизни. Конечно, в таком доме должны жить призраки.
— Призраки? — устало переспросил доктор Джонсон.
