— Обалдеть! — сказала она в зеркало своему отражению. — Все по секундам.
Она завернула кран, вытерла лицо, чувствуя смертельную усталость. Было немного жаль себя.
Услышала, как вошел Шейн. Дженни открыла дверь, шаткой походкой вышла из ванной.
Он взял ее за локоть, бережно повел к креслу-качалке у окна, усадил, затем поставил ей на колени поднос с горячим чаем и крекерами. Она взяла крекер, стала медленно жевать, думая о чем-то своем. Действительно, стало полегче.
— Ты что, всегда это ешь? — спросил он. — Или, может быть, у тебя грипп?
Голос его был так участлив, что она почувствовала слезы на глазах.
Нет, сказала она себе. Плакать не будем.
Но, когда все-таки посмотрела на него, из глаз выкатилось несколько слезинок.
— Дженни! Объясни же наконец, что с тобой! — он встал рядом с ней на колени.
— Я… я беременна.
Какую-то долю секунды она видела на его лице потрясение и счастье одновременно, затем все это сменилось на гнев. Он медленно отстранился и спросил, глядя на нее сверху вниз:
Дженни взяла с подноса салфетку, вытерла лицо.
— Недавно.
Дженни закрыла глаза, подавила приступ тошноты.
— Да.
Шейн молчал.
Дженни заглянула ему в лицо — оно подергивалось. Она никогда не видела его таким разгневанным. Ненависть в глазах. В этих глазах всего несколько минут назад она видела любовь.
По мере того как она стала понимать его реакцию, ее тоже начало разбирать зло.
— Не смотри на меня такими глазами! Ты исчез. Что я должна была подумать? Ты ведь не сказал, что любишь меня…
— Ты не знала, как я к тебе отношусь? — заорал Шейн, прерывая ее. — Думаешь, у меня было с кем-нибудь что-то подобное?
Он повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Глава четырнадцатая
Дженни лежала в позе эмбриона, накрывшись несколькими одеялами. В дверь негромко постучали.
— Иди отсюда!
У нее не было настроения разговаривать и уж тем более — выяснять отношения.
— Это я, — в приоткрытую дверь заглянула Саванна. Не дождавшись ответа, она вошла с подносом в руках. — Можешь подкрепиться: тут термос с кипятком, пакетики с чаем, упаковка крекеров. — Она поставила поднос на ночной столик, села рядом с Дженни, погладила ее по спине. — Ужасно, наверное, чувствуешь себя?
Дженни кивнула и повернулась к подруге лицом.
— Не надо ничего говорить, — продолжала Саванна. — Я хорошо помню, что это такое.
Нежная улыбка, успокаивающая дружеская рука.
Дженни была рада, что пришла Саванна. Когда такая тошнота, заснуть невозможно.
— Ты, конечно, сказала Шейну?
Дженни молча кивнула.
— Видела бы ты его физиономию, когда он промчался через кухню как ураган! — весело рассмеялась Саванна.
Дженни, как ни старалась, не смогла найти юмора в этой ситуации.
— Ну, теперь, когда уж и так все всё знают, я рассказала Райдеру. — Саванна протянула Дженни крекер. — Он ничего, только шлепнул себя по ноге. Райдер мечтает, чтобы ты вошла в нашу семью.
Дженни, у которой рот был в это время занят крекером, закатила глаза. Райдеру, конечно, оптимизма не занимать, не то что ей.
— Шейн говорил тебе о нашем продолжительном разговоре вчера вечером? — спросила Саванна.
— Нет. До этого мы не успели дойти. — Дженни отхлебнула чаю.
— Между прочим, после того как ты ушла спать, он простоял у кроватки малыша целый час.
— Правда?
— Правда. О-о, — спохватилась она, посмотрев на часы. — Мне, пожалуй, надо идти. У ребенка расписание, так что… Да, кстати… Мы с Райдером попросили Шейна быть крестным отцом, а тебя… крестной матерью.
Дженни протянула ей руку, и Саванна пожала ее.
— С радостью.
— Обсудили всю эту историю, поговорили об их матери, отце… как бы тебе сказать…
— Ну?
— В общем, лучше, чем я считала, при данных обстоятельствах. Неплохо. В конце концов ребята сошлись на том, что они не вправе судить своих родителей, — сказала Саванна, опершись руками о спинку кровати и подавшись всем корпусом к Дженни.
Похоже, Шейн простил родителей. Дженни подумала, сможет ли она вот так же простить.
— Хочешь, поищу для тебя какой-нибудь фильм по телевизору? — предложила Саванна и, помедлив немного и не дождавшись ответа, включила телевизор, приглушив звук. Подошла к Дженни, поцеловала ее в лоб. — Райдер поговорит с Шейном. Не беспокойся. Завтрашний день будет лучше сегодняшнего.
— Спасибо, Саванна, — тихо поблагодарила ее Дженни.
Крекеры удержались в желудке, и фильм попался интересный, Дженни его не видела. Примерно на середине она стала засыпать; в голове долго еще вертелись последние слова Саванны: «Завтрашний день будет лучше сегодняшнего».
Проснулась Дженни рано. Съев два крекера, она с удовольствием вымылась под горячим душем. Вытерлась досуха огромным мохнатым полотенцем, оделась — все это она делала медленно, как бы оберегая себя.
Раздался легкий стук в дверь — почти шорох.
Джейн подумала, что это Саванна, и, надевая футболку и заправляя ее в джинсы, крикнула:
— Входи!
Она обернулась — в дверях стоял Шейн. Небритый, глаза слипшиеся, как спросонья.
— Неплохо выглядишь. Тебе лучше? — спросил он.
— Чувствую себя хорошо. Наверное, лучше, чем ты, — поддела она его.
— Неужели я такой страшный? — Он грустно улыбнулся, и от этой улыбки у нее стало тепло на душе. Может, все еще наладится? Она машинально протянула руку ему навстречу, и он подошел. Они сели рядом и вместе, одновременно тяжело вздохнули. Шейн повернулся, посмотрел ей в глаза. — Давай представим, что вчерашнего разговора не было.
Поколебавшись, она кивнула, и он взял обе ее руки в свои.
— Я люблю тебя, Дженни, люблю всем сердцем.
Дженни закрыла глаза, переживая услышанное. Когда она через несколько мгновений посмотрела на него снова, то рассмеялась — улыбка была во все лицо.
— Ты пойдешь за меня замуж? — спросил он как о чем-то простом.
Она так долго ждала этих слов, так долго представляла в своих мечтах, как он их произнесет, что не поверила своим ушам.
— Ты не мог бы повторить свой вопрос?
— Я… ПРОШУ… ТЕБЯ… ВЫЙТИ… ЗА МЕНЯ… ЗАМУЖ, — произнес он чуть ли не по слогам, улыбаясь глупой улыбкой.
