Из груди Девона вырвался хриплый стон, он прижал Тори к своей груди и долго не выпускал из рук, как будто все еще боялся, что она может уйти.
— Я люблю тебя, — наконец выдохнул он.
— Но настолько ли, чтобы жениться на мне? — неожиданно для него спросила она дрожащим от волнения голосом.
— О, Тори, я думал, ты никогда об этом не попросишь. — Он стал жадно целовать ее, охваченный страстным желанием, к которому присоединилось еще и обожание, и Тори забылась в восторге наслаждения.
— Давай вообще не будем засыпать до утра и встретим восход солнца, — тихо предложил Девон некоторое время спустя.
Тори засмеялась и уткнулась носом в его теплую шею.
— Это как раз для меня, и просыпаться не надо.
— Вот и хорошо, продлим сегодняшнюю ночь до завтра и пропустим утро.
— Это какая-то бессмыслица, — возразила она.
— Отчего же? Подумай и поймешь, в чем тут смысл.
Она подумала и снова сказала:
— Нет, не вижу никакого смысла в твоем предложении.
— А какого же смысла ты ждешь ночью?
— Во всяком случае, здравого.
— Тогда забудь о нем. Потому что я его лишился. Если хочешь, можешь одна о нем заботиться.
— И куда же ты дел свой здравый смысл?
— Любовь его у меня отняла. Помнишь: «Боже, какие дураки эти смертные!»
— Да, что-то подобное происходит и со мной. Но ведь еще не поздно отказаться от женитьбы.
— Ну, нет, все пути к отступлению отрезаны. Наоборот, любовь моя, мне хочется прямо сейчас пойти и разбудить священника, чтобы он поскорее соединил нас.
— Нет, что ты! Ведь мы должны сделать анализ крови, да еще три дня пройдет, пока нам скажут результат.
— Это слишком! Я попрошу Бобби еще раз одолжить самолет — и мы слетаем в Неваду, там пока обходятся без этого.
— Смотрите, какой нетерпеливый жених!
— Просто я боюсь, что ты переменишь решение.
— Нет, как ты сказал: пути к отступлению отрезаны?
— Неужели я наконец-то поймал тебя в свои сети?
— Увы, может быть, это позор для женского движения, но это так!
— А тебя это очень волнует?
— Нет, тем более я не вхожу в их ряды, и пока им не удалось прицепить мне на грудь свою красную букву.
— Какую букву?
— Букву «Ф» — феминистка.
— Я им никогда не позволю этого сделать.
— О да, ты ведь мой защитник.
Девон вдруг задумался.
— Тори! Ты поедешь со мной на раскопки будущим летом?
— Мне бы очень хотелось, дорогой.
— Но учти, что там тебе может быть скучно, — осторожно предупредил он. — А что касается бытовых условий, там не будет ложа, усыпанного лепестками роз.
— Конечно, разве от тебя дождешься хоть одного цветочка, — пошутила она.
— Тори, негодница, как ты можешь такое говорить!
Она рассмеялась:
— Извини, дорогой.
— То-то же.
— Это у меня полуночный юмор. Боюсь, что не лучший вариант.
— Так и быть, я сделаю скидку на время.
— Какое великодушие с твоей стороны!
— Я тоже так думаю.
Тори легонько ткнула его в бок.
— Ты все-таки ужасный человек, я прямо и не знаю, за что только тебя люблю.
— Просто мне помогла судьба.
— Тогда мне она тоже помогла.
— Значит, мы оба считаем, что нам улыбнулась судьба. А уж против судьбы не пойдешь.
— Чепуха. Мы ей тоже помогли. Немного, — засмеялась она и тут же легонько вскрикнула, потому что он ласково хлопнул ее по заду. — Ну, хорошо, совсем капельку.
— Нет, на самом деле от нас действительно многое зависело, — сказал он серьезно. — Я просто не могу допустить, чтобы все наши заслуги приписывались судьбе.
— Как скажешь, дорогой.
— Так. Максимум через час я звоню Бобу.
— Девон, ты в своем уме?
— И еще до конца дня ты станешь моей законной женой, негодная девчонка.
— Дорогой, надо хоть выспаться.
— Выспимся в самолете по пути в Хантингтон.
— А ты уверен, что Боб даст тебе самолет и в этот раз?
— Дорогая, как только Боб узнает, зачем мне нужен самолет, он не только сам прилетит за нами в Хантингтон, но сделает еще один рейс, доставив в Неваду Филиппа и Анжелу! Даже если для этого ему придется нарушить расписание всех авиалиний.
— О, Боже мой, — с тихим восхищением прошептала Тори, поднимаясь на локте, чтобы заглянуть ему в лицо.
А он вдруг спросил ее:
— Ты играешь в азартные игры?
Тори уже ничему не удивлялась и поэтому только улыбнулась и спросила:
— Неужели мы отправимся и в Лас-Вегас?
— Да, и в Лас-Вегас тоже.
— И мы можем заехать в казино после церкви?
— Думаешь, нам повезет?
— Дорогой, конечно же, пока у нас такая замечательная полоса везения, грешно упустить случай!
10
Войдя в прихожую, Девон поставил вещи на пол и насмешливо спросил жену.
— Что у тебя там, цыганка, — камни?
— Тебе лучше знать — ведь ты упаковывал эти чемоданы. В моем чемодане только одежда, не считая, конечно, килограмма-другого песку. — Тори ногой закрыла входную дверь, поставила на пол этюдник и осторожно прислонила к стене какой-то завернутый в материю холст.
— Что все-таки у тебя там? — Он уже, наверное, раз десять задавал этот вопрос.
Но Тори и на этот раз уклонилась от ответа.
— Да так, когда ты уходил на раскоп, я от нечего делать немного поработала.
В экспедиции Тори ежедневно показывала Девону сделанные ею этюды рабочих, окружающего пейзажа, разные мелкие наброски, и Девона, конечно, заинтересовал этот большой холст, написанный, очевидно, маслом. Однако месяцы женитьбы не прошли даром, он хорошо узнал характер своей жены, поэтому решил не приставать к ней больше с расспросами, а дождаться той минуты, когда ей самой захочется показать свою картину.
— Хорошо, — весело произнес он, — я подожду. — Что же касается камней, то я никогда не привожу их домой. Если ты помнишь, мы оставили их в музее.
Тори подошла, встала на цыпочки, обвила его руками и подняла к нему свое улыбающееся лицо.
— Я все прекрасно помню. Например, как ты настоял на том, чтобы представить меня директору музея и потом долго надоедал ему, расписывая блестящие способности твоей жены.
