– Да, но не вы ли говорили, что они восстали против Господа? Вот и получили по заслугам.
– Возможно, – тяжело вздохнул Оп-девять. – Но разве не все мы надеемся, что наши молитвы будут услышаны и мы избежим заслуженной кары? Никто не падал так низко и так необратимо, как изгнанные с небес. Тебе не показалось, что они прекрасны?
– Ну, и да и нет. Они точно не выглядят так, как я представлял себе демонов или… изгоев. Но они были… это выглядело как… – Я не мог подобрать слов. – Почти как если долго смотришь на солнце.
Это описание и близко не походило на то, что я видел. Они были прекрасны, но их красота была окутана ужасом и отчаянием. Такое болезненное ощущение возникает в животе, когда тебя наконец замечает самая красивая девочка в школе… Но и это описание к ним не подходило. Красивая девочка не доведет тебя до желания выцарапать себе глаза.
– Альфред, их сущность – то, чем они являются на самом деле, – не изменилась с момента их сотворения. Да и как она могла измениться? Какой бы ни была глубина их падения, они – первые плоды Божественного воображения. Они лицезрели Бога и больше уже не увидят. Вот почему мне их жаль. – На глаза Оп-девять навернулись слезы. – И я завидую им, потому что они Его видели.
34
В Чикаго мы приземлились на какой-то старой военной базе. Полет занял минут пятьдесят. При скорости четыре тысячи миль в час получалось, что мы пролетели примерно три тысячи, из чего следовало, что штаб-квартира АМПНА не могла находиться в Северной Америке. Антарктика слишком далеко – значит где-нибудь за Северным полярным кругом. Правда, я не видел там ни белых медведей, ни моржей, ни эскимосов, а их-то в Арктике хватает.
Свинцовые облака летели низко и быстро, как будто их утаскивала на запад невидимая гигантская рука. Без солнечного света весь мир словно вылинял, и трава была такой же серой, как ангары. Где-то вдалеке гремел гром.
– Весь мир накрыло? – спросил я Оп-девять по пути к синему «форду-таурусу», припаркованному возле одного из ангаров.
– Да.
Оп-девять открыл багажник, я заглянул ему через плечо и увидел внутри большой брезентовый вещмешок. Оп-девять быстро проверил его содержимое: карты, пара бумажников, два полуавтоматических пистолета, носки, трусы, рубашки и брюки, ноутбук, еще два пистолета, больше похожие на ракетницы; «Арс гоетия» и рулон туалетной бумаги.
– Туалетная бумага? – удивился я.
– Надо быть готовым ко всему, – объяснил Оп-девять.
Он сунул один полуавтоматический пистолет за спину и проверил обойму ракетницы. Головки пуль были слегка развальцованы и в целом напоминали миниатюрные копии боеприпасов к CW3XD.
– Что это такое? – спросил я.
– Труд всей моей жизни.
Оп-девять убрал ракетницу в потайной карман парки, повернулся ко мне и протянул на выбор два пистолета – обычный и сигнальный.
Я бы предпочел свой меч, клинок Последнего рыцаря Беннасио, но он остался в Ноксвилле, а у нас вряд ли было время съездить за ним. Хотя на X-30 мы добрались бы туда минут за десять.
Оп-девять бросил пистолеты обратно в вещмешок и захлопнул багажник. После этого мы сели в «таурус», и когда Оп-девять опустил солнцезащитный щиток, ему на колени упали ключи.
– Да, не совсем в стиле Бонда, – заметил я, оглядевшись.
Салон был еще тот: сиденья в пятнах, пол в засохшей грязи, обшивка потолка в одном месте сорвана.
– Это секретная операция, – напомнил мне Оп-девять.
– А где кнопка для превращения машины в подлодку?
– Ты фильмов насмотрелся, Альфред.
– Вы правы. Постараюсь не отрываться от реальности земного мира, где демоны, замышляя уничтожить весь род человеческий, парят вокруг Эвереста.
Оп-девять вырулил с подъездной дороги на двухполосное шоссе, а потом выскочил на федеральную трассу. Прямо по курсу вырисовывался Чикаго.
– Почему мы решили, что Майк в Чикаго? – спросил я. – То есть я понял, что он отсюда – всегда ходит в бейсболке «Кабс» и часто упоминал Музей естественной истории. Захоти я спрятаться, ни за что бы не отправился туда, где меня, скорее всего, и будут искать.
– Его здесь может и не быть, но он мог явиться сюда в поисках зоны комфорта – места, которое он знает хорошо, а его преследователи – нет.
Стрелка спидометра скакнула до ста десяти.
– Вы не боитесь, что нас остановят?
– Не остановят.
Через десять минут мы уже были в центре города и припарковались перед отелем «Дрейк». Чудовищный ветер выл так, будто среди небоскребов рыскала какая-то живая тварь, но не просто так, а полная ненависти к нам. Я натянул капюшон, а Оп-девять достал из багажника вещмешок.
У стойки регистрации он перешел на безупречный британский:
– Добрый день! Лорд Полмрой с племянником.
Я изумленно уставился на Оп-девять. У него не только изменился акцент, но и тембр стал выше, и в голосе появились вибрирующие нотки. И даже лицо сделалось каким-то другим, словно он умел управлять лицевыми мышцами вплоть до изменения внешности.
Нас поселили в номере на шестнадцатом этаже.
– Племянник? – переспросил я в лифте.
– Лучше, чем сын. Недостаточно сходства.
– И слава богу.
В номере Оп-девять достал ноутбук и поставил его на кухонный стол. В надежде обнаружить запасы еды я открыл холодильник, но он, увы, был пуст. Тогда я раздвинул шторы. Открылся вид на озеро Мичиган, которое было таким же серым и тусклым, как низкое небо.
Оп-девять начал что-то печатать. Наверное, сообщение в штаб-квартиру: «Прибыли к точке ввода. Приступаем к поиску объекта. Кропп по-прежнему немного действует на нервы».
Я зашторил окно – вид был уж слишком депрессивным – и включил телевизор. По Си-эн-эн передавали специальный репортаж «Кризис в небе». Две говорящие головы – метеоролог и какой-то парень из правительства – спорили о том, является ли глобальное потепление причиной того, что девяносто восемь процентов планеты затянуто облаками. Это было еще хуже, чем вид из окна, и я переключился на другой канал. Специальный репортаж назывался «Последняя климатическая атака – рука «Аль-Каиды». Похоже, Медикон АМПНА приступил к операции «Одурачь народ». Я выключил телевизор.
Оп-девять продолжал печатать.
– Мне что-то нехорошо, – сказал я.
– Угу.
Верхнюю половину монитора занимала фотография какого-то спутника, а в нижней Оп-девять набирал свой текст.
– Наверное, у меня сбой биоритмов. Прилететь за час с самого Северного полюса… убиться можно.
– Угу, угу.
Удочку про полюс я закинул нарочно, но Оп-девять не клюнул. Я зевнул. Та еще охота у нас получалась.
