– Ты хотел ее убить? – не выдерживает Элизабет, однако я делаю вид, что не расслышал реплики, и продолжаю:
– Так вот. Результат пробы крови на Эболу – отрицательный, как и у всех нас! Лаки абсолютно здорова!..
Джамбо сидит у стены, скрестив руки. Лицо его, как и обычно, непроницаемо, хотя по глазам заметно, что он очень рад тому, что все обошлось. Правда, не совсем понимаю, осознал ли он, что новость про мартышку куда важней?!
Элизабет смотрит на меня исподлобья. Губы плотно сжаты, брови сдвинуты к переносице. Во всем ее облике читается непонимание услышанного. Оно и неудивительно: ведь все, что касается опытов, вакцин, микроскопов и лабораторий для нее, человека очень практичного, – другая планета. Элизабет вообще из категории людей, живущих сегодняшним днем…
И лишь Миленка, примостившаяся на подлокотнике старого кресла, принесенного на кухню из жилого блока, сразу же все понимает, тут же соскальзывает с подлокотника в кресло, мотает от восторга ногами и заливается безудержным смехом.
– Неужели это правда? – спрашивает она сквозь приступ безотчетного смеха. – Нет, скажи, что ты не шутишь! Ты действительно изобрел вакцину от Эболы?
Я усаживаюсь за стол, механически перекладываю приборы. Все-таки с нервами у меня в последнее время не все в порядке…
– Миленка, – произношу нарочито сдержанно. – Я не говорю, что изобрел противоядие, я лишь делюсь с вами результатом последнего клинического испытания на нашей дорогой мартышке. Пока похоже на то, что я на верном пути. Но как поведет себя эта вакцина в человеческом организме – сказать не могу.
– Честно говоря, даже немного жалею, что я не заражен Эболой, – со свойственным ему черным юмором произносит Джамбо, – а то было бы на ком испытать!
– Тут таких кандидатов в Оранжвилле – десятки тысяч, – хмыкает Элизабет. – Не все же еще вымерли!..
– Предлагаешь развесить объявления по нашему району? – не удерживаюсь я от подколки. – Мол, уважаемые граждане инфицированные, если кто-то из вас желает попробовать излечиться и вернуться к созидательному труду – милости просим к нам в подвал. Вход с оружием воспрещен…
И тут до меня, наконец, доходит: для успешного окончания эксперимента и для чистоты клинических наблюдений мне позарез необходим еще один инфицированный. Не зеленая мартышка Лаки, а человек. Кто угодно – тихий торговец, невольно ставший громилой, профессиональный бандит из портовых трущоб, хоть заболевший Эболой белый наподобие покойного Эндрю.
Курума, выслушав меня, отважно предлагает:
– Если у тебя еще остались пробирки с вирусом, можете заразить меня, мистер Артем!
– Я бы и сам себя заразил, да только не осталось у меня ничего. Я зараженную кровь Эндрю и так растягивал, как только мог, а это ведь не дрожжи, она сама себя не воспроизводит!
Элизабет угрюмо молчит. На лице ее застыло сосредоточенное выражение, словно у математика, оперирующего в уме четырехзначными числами. Наконец, через напряженную паузу, она произносит:
– Я так понимаю, что для окончания опытов нужен хотя бы один человек. Но стопроцентно больной. Или таких людей надо несколько?
– Хватит и одного.
– Взять пленного в городе нереально, – продолжает толстуха. – Они все сбиваются в стаи, попытаешься достать одного – набегут другие.
– У тебя есть какие-то предложения? – нетерпеливо перебиваю я.
– Есть. Вот послушай…
Элизабет, как всегда, лаконична, но ее предложение и на этот раз не лишено логики. Мол, следует по тем же подземным коллекторам выйти на окраины города, а уж оттуда можно пробраться в небольшую деревню, где у Элизабет едва ли не половина населения – родственники. Они наверняка помогут найти хоть одного инфицированного, ведь местные деревенские африканцы – прирожденные охотники. Взять в плен нужного человека можно или на окраине Оранжвилля, или где-нибудь на дороге – ведь еды в городе наверняка мизер, и все эти громилы рыскают по ближайшим деревням. Капкан, волчья яма, сетка с верхушки пальмы или просто удар дубинкой по голове – тут все средства хороши. А уж что дальше – или пленного доставят в миссию, или же мы с готовыми препаратами доберемся до деревни, – будет видно.
– Неужели будете ловить пленных сеткой и ставить на них капканы? – не верит Миленка.
– А почему бы и нет? – хмыкает Элизабет. – Когда-то давно, во времена работорговли, одни наши племена так охотились на другие. Связывали пленных и продавали их белым.
– Что ж, план неплох. Но при условии, что твои родственники сами здоровы, – добавляю я недоверчиво.
– Будем надеяться, что зараза туда еще не дошла, – успокаивает Элизабет. – Ведь она началась в городе…
– А беженцы из Оранжвилля? – вспоминает Миленка. – Люди, разбежавшиеся по деревням в самом начале, тоже могут быть инфицированы! И тогда…
– Придется рискнуть, – басит Джамбо. – У нас вновь нет выхода. Сделаем так: вы, мистер Артем, остаетесь тут, а мы с Элизабет сегодня же выходим.
…Раннее утро – самое удачное время для того, чтобы миновать короткий отрезок от миссии до ближайшего входа в коллектор. Все точно так же, как и в тот раз, когда я отправлялся в зоопарк, только сейчас в Оранжвилле моросит – ведь вскоре начнется сезон дождей. Ветер рвет с крыш куски жести, дребезжит в нежилых окнах осколками стекол. Улица пуста, но впечатление это обманчиво…
Обмениваемся с Джамбо скупыми прощальными рукопожатиями.
– Возвращайтесь живыми и здоровыми, – напутствую друзей. – И по возможности побыстрее.
– И вам с Миленкой удачи, – улыбается Курума. – А за нас не беспокойся, мы все-таки местные…
– Надеюсь, за неделю управитесь и вернетесь?
– Это не от нас зависит, – констатирует Элизабет. – В любом случае, сидите тут пока тихо и никуда не высовывайтесь. Уж если после всех приключений мы остались в живых – всем нам должно повезти и в этот раз…
24
Вот уже три дня, как Джамбо с Элизабет покинули миссию. Все это время я самым тщательнейшим образом проверяю формулу вакцины, которая излечила мартышку Лаки. Синтезирую все новые и новые образцы, добиваясь полнейшего автоматизма в действиях. Вскоре я могу работать хоть с закрытыми глазами, даже, наверное, на ощупь. И делаю это вовсе не потому, что мне нечем себя занять. Вирусология – наука точная, от которой зависят жизни людей, поэтому лучше перестраховаться и сто раз все перепроверить, чтобы быть уверенным в конечном результате.
Новые препараты складирую в лабораторном холодильнике, если Джамбо с Элизабет повезет, и они доставят в наш подвал инфицированного, эти вакцины мне еще ой как пригодятся!
На четвертый день неожиданно оживает позабытая всеми рация – одна из двух, полученных нами в «Хилтоне».
– Артем, ты жив? – слышу сквозь шумы и помехи голос Жозе.
