Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
Я взяла её за руку и заглянула в глаза.
– Если это так мучительно для вас, не нужно… – попросила я.
– Напротив, – ответила Офелия, смахивая слёзы. – Напротив, Ирэн… мне легче оттого, что рассказываю тебе всё это.
Я крепче сжала её руку и она продолжала:
– Поначалу Альфреду оказали честь, позволив работать рядом со знаменитым Барцини, великим маэстро! Кто не почёл бы это за честь… Но со временем стало ясно, что композитор использует его. Собственное вдохновение уже угасло, и он воспользовался работами Санти, который понял, что в таком случае его талант никогда не получит признания. Он начал протестовать, и тогда Барцини стал обещать, что имя Санти как автора оперы тоже появится на афише рядом с его именем. Но он ни разу не сдержал обещания. Потом негодяй взял на работу это ничтожество Анри Дюваля, и только для того, чтоб напугать Альфреда, мол, на его место уже есть другой человек. И это сработало… Однако Альфред понял, что Барцини по-прежнему нуждается в нём, и наконец нашёл в себе силы восстать. Он отказался передать ему своё последнее сочинение – оперу «Семирамида».
Вот почему он был всё время такой мрачный и сердитый, подумала я, слушая рассказ Офелии. Он уже был на ножах с Барцини.
– И тут маэстро опять обманул Альфреда, – продолжала Офелия. – Он заверил его, что время пришло: теперь его имя тоже появится на афишах всех великих театров Европы. Альфред поверил, надеясь, что на этот раз Барцини сдержит обещание. – Тут Офелия горько улыбнулась. – Только маэстро и не собирался этого делать. Однажды он признался мне в этом, когда выпил за ужином лишний бокал вина.
Он говорил об Альфреде как о неблагодарном человеке, который всему научился у него. Говорил в свой обычной презрительной манере, с какой отзывался обо всех, с кем работал. Какая уж тут честь! Он обращался с ними как с рабами. Так, будто он неоспоримый король оперы. – Офелия тяжело вздохнула. – И это стало его ошибкой. Он был так ослеплён самим собой и своей славой, что даже не понял, что мы с Альфредом со временем стали больше чем друзья. Мы полюбили друг друга. И хотя сердце моё не такое уж молодое, я любила его бесконечно, я даже не представляла, что способна так любить. Я любила его, Ирэн… И поэтому предостерегла о намерениях Барцини. Я посоветовала ему не отдавать итальянцу свою последнюю оперу, стоять на своём и, если понадобится, спрятать партитуру в надёжном месте.
– И он это сделал? – с волнением спросила я.
– Санти действительно спрятал свою последнюю оперу, прежде чем… прежде чем… – Офелия опустила голову. – Да, он передал её мне. А я… Когда Альфреда нашли мёртвым в гостинице и Скотланд-Ярд арестовал того француза, я думала, что сойду с ума. Всё казалось мне таким абсурдным и ужасным… Мне хотелось только одного – спрятаться, исчезнуть, и я не представляла, что Барцини способен… К счастью, я передала оперу Альфреда одному надёжному человеку, который хранит её до сих пор.
– Вот почему номер Санти в гостинице был так перевёрнут и дом вашей тётушки в Бетнел-Грин тоже! – воскликнула я. – Барцини искал там последнюю оперу Альфреда Санти!
– Совершенно верно, Ирэн! Именно этой детали тебе недоставало, чтобы понять всю эту печальную историю.
Я посмотрела на неё, ожидая, что ещё она скажет. И когда поняла, что больше она ничего говорить не будет, прямо спросила её:
– И где же вы спрятали оперу?
Глава 22. Последняя чашка горячего шоколада
Люпен влетел в кафе «Шеклтон», едва не сбив с места Шерлока с его любимой чашкой шоколада.
– Мой отец спасён! – вскричал он, устремляясь к нам. – Мой отец спасён!
Мы вскочили и обняли его, а потом, усевшись за стол, с интересом выслушали его рассказ во всех подробностях.
– После ареста Барцини обвинения с Теофраста были немедленно сняты, почти все, по крайней мере… Осталось только намерение украсть, – признался Люпен. – Но тут дело обойдётся парой дней заключения и… – Люпен, похоже, хотел что-то добавить, но, заметив, что его с интересом слушают и посетители за соседними столиками, растерялся.
– Может, пойдём прогуляемся? – очень вовремя предложил Шерлок Холмс, бросив на стол пару монет.
Прогуливаясь по тенистым аллеям Гайд-парка, мы узнали последние, всё ещё остававшиеся неясными подробности этой истории.
Если, по словам Офелии, Барцини не знал о её любви к Санти, рассудила я, то не должен был бы заподозрить, что партитура «Семирамиды» находится у неё. Но ведь он набросился на неё как разъярённый зверь!
Шерлок, естественно, обдумав и это обстоятельство, поделился с нами плодами своих размышлений.
– Устроив этот спектакль в гостинице «Альбион», – сказал Шерлок, – и обыскав комнату Санти, Барцини не нашёл партитуру новой оперы, как ожидал. Зато, я готов спорить, он нашёл другое – письма и записки, в которых узнал почерк Меридью.
– Ну конечно! – согласилась я. – Письма возлюбленных.
– Совершенно верно, – подтвердил Шерлок. – И тут он как бы открыл для себя нового противника, от которого следовало срочно избавиться.
– Но не в этом случае… – задумчиво произнёс Люпен.
– И тут бедная Офелия, должно быть, очень растерялась, – продолжал Шерлок. – Она предупредила Санти о Барцини и уже начала подозревать его. С другой стороны, у Скотланд-Ярда уже имелся виновник – французский акробат, который не имел ничего общего с Барцини, и это сильно смутило Меридью.
Мы прошли дальше вглубь парка, постепенно оставив позади городской шум, и опустились на лужайке у старого дуба, продолжая обдумывать события. Я размышляла над тем, что сказал Шерлок.
– Да, это убедительно, – согласилась я наконец. – Инстинкт, должно быть, подсказал Офелии, что нужно спрятать «Семирамиду», чтобы Барцини не завладел последней оперой, которую сочинил её любимый Альфред. К несчастью, она не знала, насколько опасен этот человек…
– А он уже дышал ей в затылок! – добавил Шерлок. – Барцини следил за ней и проводил до Бетнел-Грин, к дому тётушки… А что случилось потом, мы уже хорошо знаем.
– Кстати… – сказал Люпен, – а что слышно про тётушку Бетти?
– Газеты писали, что она уже несколько месяцев в больнице… – ответила я.
– И когда Меридью почувствовала себя одинокой и в опасности, пустой дом тётушки, должно быть, показался ей отличным укрытием и для неё самой, и для рукописи Санти.
– Никому ведь и в голову не пришло бы, что божественная Меридью прячется в жалком доме в Бетнел-Грин, – рассудил Шерлок.
– Это верно. Но певице не повезло, потому что за нею по пятам уже следовал… дьявол! – произнёс Люпен. – Однако… – продолжал он, почесав затылок, – я совершенно не понимаю другого: как мог мой отец поверить, что Барцини – испанец?
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
