Сновидец хотел было заговорить.
— …
— Помолчи, — рявкнул Линиум. — Глупые вопросы задашь потом, когда я закончу. Давай сразу же проясним одну вещь: мне на тебя наплевать, чисто по-человечески ты мне неприятен, и я не убил тебя вовсе не для того, чтобы ты тешил свое самолюбие с этой девчонкой. Все ясно?
Сновидец улыбнулся на грубую реплику Линиума.
— Ты вообще всех презираешь, или это только я удостоился? — спросил он спокойно.
Линиум раздраженно взглянул на Сновидца.
— Как я уже говорил, — продолжал он, — давай разберемся с этим паршивеньким эпизодом с Сенидой. Это было катализатором всей Истории, и, если по правде, твоя способность все это увидеть, извлечь эту сцену из глубин Истории и рассказать об увиденном так, как ты это сделал, и спасла твою никчемную жизнь.
Сновидец задумчиво кивнул.
— До этого случая, — продолжал Линиум, — я заклеймил тебя как неудачника в моей книге. И в этой книге тоже, — сказа он, как плюнул. — Но теперь ты доказал, что действительно обладаешь трансцендентальной силой и способен сознательно переходить границу между фактом и вымыслом, реальностью и гиперреальностью. Я знал, что Сказители видят сны, но я не мог рисковать. И особенно с таким человеком, как ты: невнимательным, легкомысленным и неловким.
Он задумался, подперев подборок рукой.
— Есть еще и вторая причина, почему ты по-прежнему здесь, — сказал он сухо. — Вызвав это видение, ты очень даже успешно меня уничтожил… да ладно тебе удивляться, у нас нет времени на бесполезные великодушные жесты. — Линиум со злобой взглянул на Сновидца. — Мое прикрытие уничтожено, его уже не восстановишь… а это значит, что в этой Истории со мной покончено. И что хуже всего, — он застонал, — теперь ты остался единственным, у кого есть хоть какие-то шансы спасти мир от гибели.
Страх всколыхнулся в сознании Сновидца, спутал все мысли. Нет, подумал он. Почему я?
— Да! — сказал Линиум. — Я тоже об этом подумал. Но, как бы там ни было, мы тут застряли, вдвоем, и самое лучшее, что мы теперь можем сделать… — Он умолк, откусил еще мяса и принялся жевать. Молча, сосредоточенно.
Сновидец последовал его примеру и с удивлением обнаружил, что мясо ящерицы было по вкусу точно таким же, как и плоды с перевернутого дерева.
Линиум взглянул на него:
— Да, я знаю. В том, что касается вкусовых ощущений, эта История достаточно убога. Визуальный ряд — да, выше всяких похвал. Но что касается вкуса… лучше об этом не думать! — Он бросил очередную кость в Круг и смотрел, как она исчезает во взболтанном электричестве.
— Хотя интересно все складывается, — продолжал он. — Очень даже интересно. Но я что-то отвлекся. Давай сразу — к сути. Ты уже знаешь почти всю Историю: Намида, потом встреча с Сен, крах всех надежд, потом — грандиозное представление, в результате которого эта посылочка с радостью отправилась в космос. Потом этот испорченный дар всему человечеству оказался на Земле, и из него вылупились чудовища, которых мы знаем под именем Сирен. — Он улыбнулся. — Кстати, ты оценил иронию? Сенида. Сен-Ида…
Сновидец смотрел на него безо всякого выражения.
Глаза Линиума сверкали в сумраке.
— Ладно… продолжим. И вот тут-то все перевернулось с ног на голову. В этой байке насчет «исцеления», которой тебя собиралась попотчевать Талис, все укладывается в стандартный формат. Сюжет вкратце такой: злая Богиня Сенида воплощается на маленькой, славной Земле, ввергает планету в печаль и страдания, создает некое запредельное царство — Исток, — которое высасывает из мира все волшебство и где ее приближенные наслаждаются вечной жизнью, уничтожая все, что есть в мире хорошего, доброго, светлого, и изобретая новые формы зла.
Он мечтательно улыбнулся:
— А потом, словно по мановению некоей всемогущей руки, Сенида вдруг понимает, что несет в себе часть сущности Сен, Богини исцеления. И — бац!.. Все мгновенно меняется. Мир исцеляется от страданий и боли. Всех, кого Сенида убила в своем ослеплении, она возвращает обратно к жизни и очищает Исток от зла.
Линиум поднял глаза и улыбнулся, словно невидимый ангел коснулся его души.
— И было всем счастье, — сказал он с благостным видом. — И Земля процветала стараниями чуткой и мудрой Сениды, творящей истинные чудеса. Талис рассказала бы все красивее. Ее для того и создали — рассказывать сказки людям твоей профессии. Она умеет найти выразительные слова, правда? Богатая образность, изысканные обороты, все, как положено. — Он опустил взгляд. — Помнишь, в самом начале… все казалось таким волшебным, таким удивительным…
Он вскинул голову:
— Помнишь, как Талис сплетала слова… «Ты видел сцены из другого времени. Времени удивления и чудес. Но это было еще и время безмерных страданий, исступленных желаний… и любви». — Он улыбнулся. — Оцени, как искусно она обронила это самое «и любви». Ну, и дальше, как водится: «Когда мы войдем в эту историю, ты увидишь места, еще более странные и отдаленные, где правит хаос. И ты должен заранее знать, что я не смогу служить тебе проводником в этих зонах. Ты должен найти свои способы собрать Историю…» Гениальный ход, да, — сказал он чуть ли не радостно. — Искусная детализация, проникновенные образы… Талис заставила тебя поверить. Она сделала так, что ты даже не сомневался, что найдешь свой собственный путь сквозь хаос. Признайся, ты ведь действительно преисполнился осознанием собственной исключительности? Бесстрашный Сновидец, который пройдет сквозь погибель и явит миру Историю, что сияет, как солнце, в его руках. Да, она показала тебе и кошмары. Создала препятствия. Помехи. Но это была только видимость. Искусно поставленные сцены.
Он замолчал, а потом вдруг воскликнул:
— Да, чуть не забыл! Все эти скорбные речи на тему «Я не знаю, кто я». Вся такая растерянная, уязвимая… Убедительно вышло, правда?
Сновидец был очень серьезен. Чем сильнее ощущаешь свою принадлежность, тем меньше чему-либо принадлежишь, подумал он.
— Продолжай, — сказал он спокойно. — Не прерывай поток речи.
Линиум кивнул:
— Она бы тебе рассказала своим обворожительным бархатным голоском, как на Земле началось новое великое возрождение искусств и науки. Как образ творящей добро Сениды, сотканный из нездешнего света, воссиял над миром и закружился в невидимых ритмах. Как дети плясали от радости, а довольные, благообразные старики чинно сидели перед огромными картами Истока и уже не боялись смерти, потому что теперь они знали, что смерти нет. Хотя если кто-то хотел умереть, тогда — да. Никто не отказывал ему в этом праве. И все было красиво, достойно и тихо. Без страданий и боли.
Он снова вздохнул:
— Э… да… ну и, разумеется, бриллиант в королеве-; кой короне: Сновидец возвращается в свой беспокойный мир без сновидений и рассказывает удивительную Историю.
