Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
За одно поколение на Кубе установилась подлинная расовая гармония – куда только подевалась память о вековом неравноправии людей с разным цветом кожи! Здесь практически нет наркотиков, местному уровню преступности позавидовал бы любой провинциальный американский городок, семейные связи многочисленны, прочны и уважаемы, религия постепенно выходит из-под запрета, привлекая на свою сторону все больше последователей, и все с грехом пополам утоляют голод, хотя количество и качество еды оставляет желать лучшего. Рацион среднего кубинца крайне скуден: мешочек риса в месяц, горстка бобов, пара небольших ломтей свинины или рыбы, зато сахара – лопай сколько влезет. Но самые бедные здесь не так бедны, как самые бедные за океаном, и они этим гордятся.
Посредством своей блокады США, как это обычно у них водится, умудрились добиться эффекта, в точности противоположного задуманному. Перекрыв Кубе кислород, они сделали категорически невозможной естественную либерализацию этого острова. Теперь, лишенная поддержки России, Куба превратилась в богом забытое место: она не может ни двинуться вперед, ни вернуться назад и просто лежит под солнцем, потихоньку рассыпаясь на кусочки. Единственным бесспорным результатом мужественных усилий США стало то, что Кастро сохранил власть, а Куба законсервировалась в состоянии архаической, бессмысленной односторонней конфронтации.
От Гаваны до залива Свиней около двух часов пути. Кубинские дороги на удивление хороши, поскольку ими не так уж часто пользуются. Если вам надо куда-нибудь добраться, вы становитесь на перекрестке и ждете, пока вас подбросит грузовик или осипший «Шевроле». Голосование на дорогах официально заменяет на Кубе систему общественного транспорта – в нем, как в капле воды из Карибского моря, отразились все особенности коммунизма третьего мира. Местность в основном ровная и дышит спокойной красотой; там и сям торчат королевские пальмы. Красная почва выгорела на солнце до пастельного светло-коричневого цвета. Все вокруг напоено светом и легкостью, и такова, в общем-то, вся Куба. Гигантские ряды нагретого сахарного тростника тянутся вдаль, насколько хватает глаз. Сaxap всегда был для Кубы смыслом жизни.
По числу наименований продуктов Новый Свет обогатил рацион европейцев примерно на 30 процентов, но сам Новый Свет обогатила как раз импортная культуpa – сахар, привезенный арабами из Индии в Испанию, а оттуда переехавший вместе с испанцами в Вест-Индию. Мировая цена на сахар всегда была неустойчивой – то взлетала до небес, то превращалась в пшик. Чтобы создать устойчивый рынок сбыта, пришлось изобрести ром и продавать его морякам и чернорабочим. На производстве сахара в девятнадцатом веке держалась вся кубинская экономика – достаточно сказать, что с 1800 по 1865 год на Кубу ввезли 600 000 рабов. Их потомки трудятся здесь до сих пор, прорубаясь сквозь высокие тростниковые заросли.
Рубке тростника можно по праву отвести первое место в списке самых тяжелых и мучительных занятий на свете. Начинают ее на заре, вооружившись мачете – огромными ножами вроде тесаков для разделки мяса. Ничего ритмичного и тем более убаюкивающего в этой работе нет – она похожа на скоростную валку деревьев или на прокладывание пути в густых джунглях. Никто не поет грустных спиричуэле. Никто не разговаривает. Все просто рубят, подравнивают и складывают стебли в ошеломительном темпе до самых сумерек. Два урожая в год. Бесконечное изнурительное вкалывание со сдельной оплатой. Может, детская смертность на Кубе и невысока, но сельские труженики умирают довольно рано. Как и все прочее на этом острове, рубка тростника производится вручную. Кроме сахара можно увидеть быков, которые кое-как волочат плуги по каменистой земле, и всадников, которые разъезжают на лошадях с высокими стременами, надвинув на глаза ковбойские соломенные шляпы, точно голливудские статисты. Ни один русский трактор или пикап не отравляет своим присутствием живописной сцены, которая остается неизменной добрых полторы сотни лет.
Мы останавливаемся, озираемся, слушаем тишину, посвист мачете и вздохи быков, сосем из стеблей сладкий прохладный сок и размышляем о том, что убийственную, неизбывную нужду и изматывающий труд удивительно часто окружает заманчивый ореол своеобразной пронзительной эстетики. То есть пока вас не попросят присоединиться.
На подъезде к заливу Свиней, что на юго-западном побережье, вдоль дороги начинают мелькать каменные плиты – могилы ополченцев, защищавших путь к сердцу своей новой республики от беженцев Батисты, которые вторглись на остров при поддержке ЦРУ. В самом заливе расположился безликий современный курорт – беленые здания из шлакобетона, похожие на корпуса военной авиабазы, выглядят здесь совсем неуместными. На неряшливом безобразном пляже занимаются аэробикой неряшливые и безобразные, красные, гологрудые бабы со сталепрокатных заводов бывшей Восточной Германии: они неуклюже дергаются под сыплющуюся из кассетника поп-музыку, стараясь не споткнуться о бетонные пулеметные заграждения. Это сюрреалистическая картина. Логотип курорта – автоматический пистолет. Есть здесь и непременный вечно пустующий музей со старинными тяжелыми американскими пулеметами и перекрученными останками аэроплана. Заляпанные, потрескавшиеся фотографии погибших мучеников висят над их личными вещами – пластмассовым гребешком, дешевой шариковой ручкой, самодельным ремнем, пожелтевшей пачкой сигарет, вышитой матерью эмблемой «Свобода или смерть». Трогательное и жалкое зрелище! Вход в музей стоит два доллара.
Средний месячный заработок кубинца находится между 200 и 300 песо (примерно от пяти с половиной до восьми английских фунтов). Поскольку в стране социализм, зарплаты у всех почти одинаковые. Министр получает аж 400 песо. Общепринятый неофициальный курс обмена составляет 20 песо за доллар, но обмен работает только в одну сторону. Таких дураков, чтобы покупать песо, нет даже среди банков. Песо вообще практически бессмысленны – на них можно приобрести разве что банан. Национальной валютой вполне могли бы быть бананы. Если кубинцу нужны пара ботинок или мороженое, тогда цена назначается в долларах. Сядьте в такси – счетчик считает в долларах. Все цены в ресторанах и магазинах указаны в долларах. Мальчишки на улице просят доллар. Официально кубинцам нельзя расплачиваться долларами, но вся страна буквально помешана на них. Отечественная валюта недееспособна, как престарелый родственник, за которого все приходится делать опекунам. Чтобы хоть как-то овладеть ситуацией и сохранить лицо, Кастро придумал другой песо. Это суперпесо, улучшенный, специальный туристский песо – одним словом, конвертируемая валюта. На практике это просто заменитель доллара. Насколько мне удалось заметить, чеканят эти деньги исключительно мелкими монетками, пятаками и десятицентовиками, чтобы выдавать ими сдачу. Единственный источник конвертируемой валюты – сахарный рынок, на котором сейчас наступил спад.
Впрочем, есть еще сигары. По иронии судьбы этот самый расхожий символ гнилого капитализма оказался продуктом коммунистического производства. Сигарные фабрики выглядят в точности как декорации к «Кармен» в постановке девятнадцатого века. Рабочие сидят за партами в длинных классных комнатах диккенсовского вида, слушая романы, которые читают им с кафедры. Женщины действительно разглаживают табачные листья у себя на бедрах, и привычно затягиваются гигантскими самодельными сплендидос, и подмигивают вам. Опытный катальщик зарабатывает 50 центов в день за 200 безупречно сделанных вручную, лучших в мире сигар, каждая из которых обойдется вам в магазине минимум в 17 долларов. Многие из них попадают на черный рынок, хотя еще больше там фальшивой продукции из высушенных банановых листьев. Несмотря на обилие сигар, на Кубе, словно в подтверждение всего, что вы слышали о коммунизме, практически невозможно найти машинку для их обрезания.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
