— Нет, они с Дженнетт остались дома, а мне понадобилось встретиться здесь с одним человеком. — Селби взглянул на Уилла, а потом перевел взгляд на Элцзабет. — Николас еще не возвратился домой?
— Нет. Вы же знаете, он не рвется в город, когда здесь его отец, — ответила Элизабет.
Уилл сдвинул брови. Кто этот чертов Николас? Имя показалось ему знакомым.
— Николас?
— Мой кузен. Маркиз Энкрофт.
Разумеется. Ему следует обуздать свою ревность.
— Селби, раз уж вы здесь, у вас есть приятная возможность представить герцога всем, кто того заслуживает, — сказал Сомертон. — Мы все знаем, что это не мой конек.
Селби и Элизабет рассмеялись.
— Да, ваши повадки всем известны, — заметил Селби. — Удивительно, как леди Кантуэлл вообще позволила вам войти. Справедливости ради надо заметить, что она любит подбрасывать угли в огонь.
У Уилла было такое чувство, словно они разговаривали на другом языке. О каких повадках Сомертона идет речь? Уилл никогда не чувствовал себя так, как сейчас. Он никого не знает. А здесь, казалось, все знакомы друг с другом.
— Смелее, Кендал, — сказал Селби, мотнув головой в сторону напитков. — Для вас настало время стать частью общества.
Селби повел Уилла через толпу, время от времени кивая знакомым. Они прошли мимо стола с напитками, но Уилл уже успел взять бокал с вином с подноса лакея прежде, чем они перешли в другую комнату со столами для карт и других игр.
Когда они вошли, большинство мужчин замолчали и с любопытством обратили на них свои взгляды. Селби представил своего спутника нескольким наиболее влиятельным персонам. Внезапно до сознания Уилла дошло, что многие будут считать его человеком, обладающим влиянием в той стране.
— Я еще не видел вас в парламенте, — заметил граф Уэксфорд. — Надеюсь, вы вскоре появитесь. Новый голос был бы кстати при решении многих вопросов.
Парламент? Он может присутствовать в парламенте? Он привык, что в Америке только выбранные лица могут что-то делать в правительстве.
— Я теперь устроился, так что в ближайшее время займу свое место в парламенте, — сказал Уилл графу.
— Превосходно, — произнес Уэксфорд, прежде чем вернуться к картам.
Селби повел Уилла обратно в зал.
— Вы представления не имеете, что такое быть герцогом, не правда ли?
— Да, — признал Уилл.
Селби полез в карман, вынул карточку и протянул ее Уиллу.
— Приезжайте ко мне завтра, я помогу вам.
— Спасибо, Селби.
Селби кивнул.
— К несчастью, наступил прискорбный момент.
— Что?
— Пора знакомиться с женщинами.
— И мне это не понравится? — спросил Уилл.
— Поверьте мне. Вы их возненавидите. У них на уме только одно замужество.
— Понимаю.
Пока Селби представлял его нескольким леди, Уилл украдкой оглядывал зал, ища глазами Элизабет. В конце концов, он нашел ее — она снова танцевала. Только теперь это был высокий темноволосый мужчина, которого Уилл не знал. Лицо у Элизабет было радостно-оживленным.
С кем это она танцует?
Селби продолжал идти с ним и представлять его леди: Уилл задал несколько вопросов о танцах, но мысли его по-прежнему занимала Элизабет. Когда танец закончился, она со своим партнером направилась к дверям террасы.
У него упало сердце. И тут же он закипел от гнева. Извинившись, он зашагал к террасе. Холодный ночной воздух не охладил его ярости.
Элизабет остановилась у розового куста со множеством бутонов, готовых вот-вот распуститься. Мужчина стоял так близко к ней, что можно было предположить давние близкие отношения.
Снедаемый ревностью он подошел к Элизабет и сказал:
— Мне кажется, это наш ганец.
Он взял ее за руку и потянул к себе.
— Элизабет? — спросил ее визави.
— Все в порядке, — ответила она, тряхнув рыжей головкой.
Когда они вернулись в зал, она высвободилась из его хватки.
— Как вы смеете?
— Извините! — Уилл схватил ее за руку и повел на танцевальную площадку. — Я нашел вас на плохо освещенной террасе с мужчиной, и вы спрашиваете меня, как я смею?
— Этот мужчина не кто иной, как мой кузен Николас. Он решил сделать мне сюрприз — приехал на бал. Я рассказывала ему о вас. — Она выдернула руку и снова направилась к террасе.
— Элизабет, подождите! — крикнул он ей, но она исчезла.
Уилл вздохнул и направился к двери. Когда он открыл ее, оказалось, что за дверью его ждет Николас.
— Кто это выставляет на посмешище мою кузину? — потребовал он ответа.
— Тоже ее кузен, — ответил Уилл. Впрочем, если Элизабет сказала правду, только Николас был ее настоящим кузеном.
— Блудный герцог вернулся, — насмешливо произнес новый знакомый.
— Да, это я. И теперь я должен извиниться перед Элизабет. Я не знал, что вы ее кузен.
— Она пошла по этой дорожке, — показал Николас.
— Спасибо.
Николас сощурился.
— Не обидьте ее снова.
Уилл ничего на это не ответил. Гравий хрустел под ногами, предупреждая о его приближении каждого, кто мог оказаться поблизости. Дорожка петляла и кружила, Элизабет, казалось, испарилась. Он остановился и прислушался.
За следующим поворотом кто-то хлюпал носом. Звуки шагов предупредили о его присутствий.
— Уходите, Николас. Я не хочу разговаривать.
Он завернул за угол и замер. Она сидела на скамье, освещенная неровным светом луны. Никогда в жизни он не видел человека столь несчастного и столь прекрасного. Шелковое фиолетовое платье мерцало в мягком, рассеянном свете.
— Это не Николас.
Элизабет повернула к нему голову, вытерла слезу.
— Вы, в самом деле, думаете, что я хочу говорить с вами?
Он подошел ближе.
— Я думаю, что нет.
— Именно. Так что оставьте меня одну.
— Я не могу, — прошептал он так тихо, что она не была уверена, что слышала это.
— Уилл, вы поставили меня в неудобное положение перед Николасом и половиной общества. Почему?
— Я не знаю, — признался он, делая еще один шаг к ней. — Я был в бешенстве, когда увидел, что вы выходите вместе с ним.
— Он мой кузен. Я нежно люблю его, он мне как брат. — Элизабет принялась рассматривать фиалки, выбитые на ее платье.
— Мне очень жаль.
Элизабет подняла глаза и обнаружила, что он стоит прямо перед ней. В его присутствии она ощущала себя незначительной, пусть и изящной вещицей. А она не желала быть вещицей и встала, чтобы смотреть ему в лицо. Она устала от непонимания того, каковы его истинные побуждения. Хотя противостояние ему грозило ей еще большими проблемами, она знала, что у нее нет выбора.
