ворчанием. Интуитивно она старалась как можно меньше фокусироваться
на нем, но каждая деликатная попытка установить с ним связь встречалась саркастическим презрением. “Вы ожидаете, что я поведусь на эту фальшивую улыбку? Вы не запутаете меня своей психологической болтовней!”
Моя коллега — самый милосердный и ненавязчивый человек, которого я знаю, — не смогла взломать защиту по типу борьбы, за которой скрывалась крайняя социальная отчужденность этого несчастного человека. Чуда не произошло, и, по словам моей коллеги, она была поражена, что он смог выдержать целых двадцать минут, прежде чем покинул сеанс с враждебностью и обидой.
Я встречался с представителями гибридного типа “борьбы — ступора” несколько раз в подобных обстоятельствах, т.е., когда они были втянуты в терапию под угрозой развода. Каждого из них можно было описать словами, вынесенными в название книги О. У Холмса Самодержец утреннего застолья.
Гибридный подтип борьбы-ступора — это инь, или пассивный нарцисс. Он требует, чтобы все было, как он хочет, но сам не очень заинтересован во взаимодействии с людьми. Никто не смеет разговаривать за столом, даже он сам — если, конечно, не понадобится поставить кого-нибудь на свое место.
Подтип борьбы-ступора — типичный домосед, доминирующий в семейных отношениях. Он постоянно в плохом настроении, говорит односложно, придирается и ворчит. Как правило, этот тип не поддается терапии, как и все экстремальные типы борьбы, упомянутые выше.
Самодиагностика
Я рекомендую вам проставить себе оценку в иерархии типов защитного реагирования. Попробуйте определить свой доминирующий и гибридный типы и подумать о том, какой процент времени вы тратите на каждую из реакций.
Вы также можете оценить, в какой точке соответствующих континуумов находитесь, между двумя его крайними полюсами.
Континуумы позитивных и негативных типов защитного реагирования
Борьба: Ассертивность е Травля
Бегство: Эффективность е Управляемость
Ступор: Миролюбие е Кататония
Уступка: Готовность помочь о Рабская покорность
Реабилитация и самооценка
Как мы говорили ранее, ключевая цель реабилитации состоит в том, чтобы иметь легкий и правильный доступ ко всем типам защитного реагирования. Есть еще два континуума, которые можно использовать для оценки этого.
Степень, до которой мы уравновешены в каждом из них, отражает степень нашего исцеления.
Континуум "борьба ↔ уступка” в здоровых отношениях
Здоровые отношения устанавливаются, когда два человека легко и взаимно перемещаются между самоутверждением и восприятием другого. Распространенными и важными примерами этого являются переходы (1) между высказыванием и слушанием, (2) между принятием и оказанием помощи и (3) между руководством и подчинением.
Нормальные здоровые нарциссизм и созависимость находятся в середине континуума. Показатель крайней позиции в континууме нарциссизм/борьба — говорить монологами и доминировать в разговоре. Показатель крайней позиции в континууме уступка/созависимость — пассивно выслушивать, не отваживаясь показывать своих мыслей и чувств.
Конечно, короткий разговор не всегда будет находиться точно посередине континуума, иначе это будет похоже на односложный пинг-понг. Реальное равновесие устанавливается на протяжении большего времени. Например, в разговоре, который длится час, каждый из нас в целом говорит примерно половину времени.
Континуум "бегство ↔ ступор” в здоровых отношениях
Здоровое отношение к себе проявляется в вашей способности уравновешивать следующее: (1) делать и быть, (2) настойчивость и отступление, (3) активация симпатической и парасимпатической нервной систем и (4) интенсивная сосредоточенность с расслаблением и мечтательной релаксацией.
ГЛАВА 7 РЕАБИЛИТАЦИЯ ОСНОВАННОЙ НА ТРАВМЕ СОЗАВИСИМОСТИ
Если в предыдущей главе вы оценили себя как подтип уступки (или как находящегося на правом полюсе континуума “борьба о уступка”), эта глава может быть вам полезна, даже если реакция уступки не является вашей доминантной позицией. Более того, следующий раздел содержит важную информацию о происхождении всех типов защитного реагирования.
Я посвятил созависимости целую главу, потому что это тот тип защитного реагирования на травму, о котором я знаю больше всего. Это знание происходит из моего личного опыта реабилитации и специализации на лечении созависимости в течение более чем двух десятилетий.
Главные мысли этой главы я набросал одной благословенной звездами ночью, когда обнаружил, что с беспокойством попросил прощения перед стулом, в который врезался. Я думаю, что, скорее всего, не раз в своей жизни просил прощения у неодушевленных предметов, но заметил это впервые.
Осознание того, что я только что извинился перед стулом, внезапно вывело из себя. Я был в ярости, потому что произошедшее вызвало у меня условно-рефлекторную реакцию “Извините”.
Я начал анализировать свою родительскую семью, и пришел к выводу, что мои родители глубоко запечатлели во мне реакцию уступки. В мой мозг по умолчанию вложили программу, предусматривающую заискивающие извинения, когда что-либо в естественном порядке вещей вокруг меня меняется.
Внезапные реакции тревоги на явно безобидные происшествия, как в моем примере, часто бывают эмоциональными регрессиями на ранние травмирующие события. Иногда только что произошедшее событие лишь отдаленно напоминает прошлую травмирующую ситуацию, но этого может быть достаточно, чтобы стать триггером для жесткой психической реакции по типу борьбы, бегства, ступора или уступки.
В данном случае я разозлился на стул, подсознательно ассоциируя его с опасным родителем и созависимо прося прощения, как ребенок, ожидающий наказания за прикосновение к чему-то запретному. Когда я свободно поразмыслил над этим, то также понял, что страдаю от пристрастия к извинениям. Я просил прощения за долгое ожидание на светофоре, за изменения погоды и особенно за ошибки и плохое настроение других людей.
Происхождение реакции уступки, а также реакций борьбы, бегства и ступора
Я назвал четвертый тип защитного реагирования “уступкой” в типологии “борьба/бегство/ступор/уступка”, потому что это слово означает “отказаться от чего-либо в пользу другого человека, согласиться с кем-либо, покориться[2]”. Я считаю, что это та реакция, которая лежит в основе многих видов созависимого поведения.
Еще в детстве созависимый ребенок быстро обучается тому, что протестное насилие ведет к еще более страшному родительскому возмездию. Таким образом, он реагирует, отказываясь от своей реакции нападения, удаляя слово “нет” из своего словарного запаса, и никогда не развивает языковые навыки здоровой ассертивности.
Более того, многие унижающие родители самым суровым образом наказывают ребенка за то, что он “огрызается”, и, следовательно, безжалостно гасят реакцию борьбы у своих детей. К сожалению, обычно это случается в столь раннем возрасте, что позже у детей остается мало (или совсем не остается) воспоминаний об этом.
Также будущий созависимый человек рано узнаёт, что его естественная реакция бегства усиливает опасность, если он пытается сбежать. “Я покажу тебе, как убегать!” — обычный ответ перед шлепком, которым, как правило, награждается такое поведение.
Позже, когда ребенок становится старше, он также узнаёт, что крайняя реакция бегства — побег из дома — безнадежно непрактична и еще более опасна. Однако, похоже, количество травмирующих семей увеличивается, поскольку растет эпидемия детей (моложе 10 лет), убегающих из дома и попадающих в тяжелые ситуации.
Многие малыши в какой-то момент превращают побуждение к бегству в бегство по кругу гиперактивности. Эта адаптация до
