отдела CAB по обеспечению соблюдения законодательства. Гингери нечего было скрывать; напротив, он был среди сотрудников CAB, которые пытались докопаться до сути уотергейтской роли индустрии. Но Гингери был унижен тем, что его обманули начальники, и напуган тем, что ему придется выступать публично. Он написал длинное, бессвязное письмо Бейксу и другим сотрудникам Кеннеди, в котором выразил опасение, что заслужит "позор дурака ". Спустя некоторое время, за несколько дней до того, как он должен был давать показания, Уильям Гингери застрелился.
Несмотря на то что Брейеру и Бейксу удалось привлечь внимание Поясной администрации к реформе системы регулирования, надежды на то, что авиационная отрасль расколется, было мало. " Полное дерегулирование позволило бы любому летать по любому маршруту, - отмечала газета The New York Times после завершения слушаний Кеннеди, - что вряд ли когда-либо произойдет".
Не желая рисковать, авиакомпании вскоре направили отряды лоббистов, чтобы растоптать угли дерегулирования. Один за другим они обращались к Бэйксу, который после окончания отпуска Брейера стал самостоятельно возглавлять крестовый поход в подкомитет. Каждый руководитель авиакомпании, заходивший в кабинет Бэйкса, произносил одну и ту же риторику о сохранении лучшей в мире системы воздушного транспорта, часто дословно, словно заимствуя ее из одного и того же сборника.
Однако несколько авиакомпаний отличились оригинальностью. Eastern Air Lines отправила 47 бортпроводников в Вашингтон для лоббистской экскурсии. Все они спустились к голубоглазому Филу Бейксу, который чувствовал себя петухом, без устали флиртуя и рассказывая о достоинствах дерегулирования.
Бэйксу также приглянулся Фрэнк Лоренцо, исполнительный директор Texas International. Лоренцо, во-первых, был красив так, как редко видели на Капитолийском холме, - по-нью-йоркски моден, почти слишком хорошо одет. Более того, Лоренцо был одним из немногих руководителей, которые вызывали Бейкса без помощника, единственным, кто задерживался дольше 20 минут, и единственным, кто не говорил лозунгами о лучшей в мире системе воздушного транспорта. Несмотря на враждебность, это была исключительно профессиональная и стимулирующая встреча.
У Бейкса также была незабываемая встреча на сайте с Элом Кейси, человеком, которого привлекли для спасения "Америкэн" после гибели Джорджа Спэтера в результате "Уотергейта". Бэйкс знал, что Кейси - это радушный, хлопающий по спине бостонец, чье настроение способно заполнить комнату, поэтому он заранее решил одолеть Кейси силой своей логики, страстью своих аргументов и, прежде всего, своим спокойным поведением.
Когда Кейси и его помощники вошли в кабинет, Бейкс положил ноги на стол, чтобы выглядеть расслабленным и не впечатленным. Он спокойно слушал, как Кейси приводил доводы против дерегулирования и при каждом удобном случае называл имена: "Я на днях разговаривал с Юнис и сержантом..." - и не успел Бейкс опомниться, как Кейси и его свита махнули рукой и удалились, так и не дав Бейксу выдвинуть свои аргументы. Кейси взял верх над ним.
"Сукин сын!" крикнул Бейкс, ударив каблуком и разбив лист стекла на столе.
- - -
Когда избранный президент готовится занять Белый дом, первые реальные подсказки о его политике, в отличие от его предвыборных обещаний, появляются в назначениях в его переходные комитеты. Обычно переходный комитет по регуляторной политике не привлекает особого внимания, но через две недели после победы Джимми Картера над Джеральдом Фордом в ноябре 1976 года авиационная отрасль не могла проигнорировать назначение 26-летнего юриста по имени Мэри Шуман в переходную команду Картера по вопросам транспорта. Она пришла из офиса сенатора от штата Невада Кэннона.
Даже после того, как Картер лишил Кеннеди демократической номинации, соперничество этих двух людей сохранялось. Тем не менее Бейкс из штаба Кеннеди и Шуман из штаба Белого дома поддерживали личный альянс, выступая за дерегулирование. По мере того как сотрудники Белого дома и подкомитета стали работать все теснее, Шуман даже начал встречаться с одним из коллег Бейкса по штабу Кеннеди, юристом из Йельского университета по имени Дэвид Бойс, который готовился продвигать кампанию по дерегулированию в автотранспортной отрасли. Вскоре Бойс и Шуман поженились.
Через месяц после назначения Шуман и несколько ее помощников написали для Картера документ о дерегулировании авиакомпаний. Авиакомпании, говорилось в документе, были " естественной конкуренцией". Регулирование было "неуместным". Политика CAB привела к "завышенным тарифам" и "полупустым самолетам". Авиакомпании "идут по пути железных дорог", говорилось в меморандуме. Тед Кеннеди, намечавшийся в качестве потенциального соперника Картера на следующих президентских выборах, был впереди всех в этом вопросе.
Шуман сообщил президенту, что на рассмотрении в Конгрессе уже находятся пять законопроектов о дерегулировании авиаперевозок. Но Картер, добавлялось в записке, мог бы обратить все действия в Конгрессе в свою политическую пользу. "Существующая поддержка Конгресса, - писала она, - делает этот вопрос тем, по которому вы, возможно, сможете нанести относительно "быстрый удар". "
Быстрый удар. Каждому новому президенту пригодится.
Пока Шуман и ее коллеги готовили документ с изложением позиции Картера, авиационная отрасль завязывала узлы, пытаясь создать единый фронт против дерегулирования. В течение нескольких месяцев в начале 1977 года авиационная отрасль наслаждалась лучшим из двух миров, сохраняя свою защиту от начинающих авиакомпаний и получая некоторую свободу ценообразования от нового председателя CAB Джона Робсона. Но галопирующий успех "арахисовых" тарифов Фрэнка Лоренцо и "суперэкономных" Боба Крэндалла только усилил призыв к полному дерегулированию. Если авиакомпании получили свободу выборочно снижать цены, то это лишь вопрос времени, понимали люди, когда CAB позволит им и повышать цены. И самым верным способом контролировать рост цен было высвободить всю мощь свободного рынка, позволив новичкам войти в бизнес.
Именно здесь индустрия авиаперевозок провела черту. Хотя мало у кого из них хватало смелости сказать об этом публично, руководители авиакомпаний испытывали глубокий страх перед тем, что новые конкуренты начнут работать без профсоюзов; какие шансы будут у старой компании с укоренившимися профсоюзами против такого конкурента?
Крупнейшие авиакомпании лоббировали свои интересы в Вашингтоне через группу под названием Ассоциация воздушного транспорта. АТА действовала на основе консенсуса, что, по сути, давало любой крупной авиакомпании право вето по любому важному вопросу. Вето, конечно, было практически неслыханным. Повышение тарифов, снижение аэропортовых сборов, ускоренное списание налогов - среди авиакомпаний редко возникали споры по поводу обычных вашингтонских тарифов. Но в то время как АТА отчаянно пыталась составить хоть какую-то значимую оппозицию растущей угрозе дерегулирования, United держалась в стороне, уклончиво отказываясь заявить о своей позиции.
Ситуация становилась все более острой, поскольку приближался очередной раунд слушаний в Сенате, и на этот раз хозяином слушаний был не начинающий Кеннеди, а всемогущий Кэннон, который вновь утверждал свое господство над авиационными вопросами, чтобы сказать Кеннеди: хватит резвиться на его территории. Если бы United не
