не билась – даже для нее происходящее было слишком. И голос звучал как никогда тяжело:
– Итак, чего ты хочешь, сын Михаила Поларского?
– О как, – показательно изумился Рома. – Вы уже настолько в курсе? Надо перекупить вашего Петра Саныча, он нам явно пригодится!
Я тоже понимала, что подозрения на его счет начальник охраны озвучил моему отцу раньше, это не минуту назад произошло. Сергей Бергман только не ожидал, что тот явится собственной персоной.
– Нам? Кому это?
Говорил только отец, у остальных, скорее всего, просто внутренней силы для этого бы не хватило. А ее требовалось немало.
– Нам, Сергей Васильевич, нам. И да, если со мной что-то случится, то остальные доведут компанию до банкротства. Таков план. И подстраховка.
– Банкротство? – вдруг ожил Тавригин. – Подожди-ка… Господи, в голове не укладывается… Так-так… Нет, до банкротства вам потребуется… никак не могу прикинуть… есть у кого-нибудь калькулятор?! Подождите, подождите… Капитализированная стоимость компании в прошлом году… А облигации, именные акции?.. Дайте мне калькулятор! – последнее прозвучало почти визгом.
Все понимали, что у него зарождается истерика. А я понимала даже лучше остальных – Рому в этой роли Алексей точно не представлял. И я в этом отчасти виновата, могла хотя бы подготовить. Наклонилась и прикоснулась к его плечу. Сейчас всем непросто, но Тавригин скоро возьмет калькулятор и цифрами приведет себя хоть в какой-то порядок. Но чуть позже.
– Успокойся, сынок, – сказал ему отец. Сейчас он забыл про недавние споры с ним, не подбирал правильных слов. Ему просто было не до того. И снова посмотрел на Рому: – Ладно, предположим. И каковы условия капитуляции?
– Чьей капитуляции, Сергей Васильевич? Мы ведь даже еще с этим не определились.
Он смеялся в гробовой тишине. На меня не посмотрел ни разу, лишь в самом начале скользнул бездушным взглядом. Только его личность раскрыта, потому именно он и пришел. Остальных пока можно держать в тайне… Они отправили Рому, который не особо-то даже в бизнесе разбирается, но тем не менее своей ролью он наслаждался. Я прикрыла глаза. Так слушать его смех легче – кажется, будто он где-то совсем далеко-далеко.
– Хорошо, тогда скажи, чего ты хочешь от нас прямо сейчас? Или сколько акций тебе нужно, чтобы я больше никогда тебя не увидел? Поправь меня, Роман Поларский, если я задаю неправильные вопросы.
Наверное, это был тот самый момент, когда я осознала могущество отца до последней капли. Ему должно быть невыносимо, но он остался единственным в зале, способным мыслить. Такое может позволить себе только скала. Рома напрасно думал, что способен пошатнуть скалу: всю компанию – да, возможно, но отец выглядел сейчас более прочным, чем Королевство целиком.
– Думаю, что сейчас вас больше всего заботят кредиторы. Ну, до моего появления заботили, – Рома продолжал улыбаться. – Я решил снизить степень стресса и объединить проблемы в одну. Нет, не радуйтесь так сразу, не все проблемы! А то это сильно расслабляет. Так вот, я выкупил только один долг…
– Грегора Хольма, – отец не спрашивал, он точно знал ответ.
– Угадали. Теперь вы мне должны… Лёша, дружище, напомни, а то я такие большие цифры плохо в голове удерживаю.
Тавригин не ответил, но хотя бы панические метания прекратил. Отец продолжал – и словно теперь сам с собой говорил:
– А Грегор продал, потому что узнал о передаче акций Ларисы. Вы ему сообщили, еще чего-нибудь сверху наплели, он разозлился и…
– Что? – Я не могла понять, удивлен Рома или только разыгрывает. Но хотя бы заставила себя посмотреть в его глаза прямо. – Вот это новости! Напарница, а ты почему меня не посвятила?
Видимо, он на самом деле не знал. Но это не имело значения. Я только теперь поняла, в чем конкретно родители были правы – это я виновата, что Грегор Хольм легко отвернулся от нас. После нашего разговора, после того, как я показательно избегала его – а он специально для встречи со мной прилетал в Москву – Грегор пришел к выводу, что свадьба под большим сомнением. Все же не в Средневековье живем. Если я сама так категорично настроена, то меня вряд ли вынудят. Тогда зачем продолжать поддерживать отца, если от него больше ничего значимого не получить? А поскольку он еще и был в курсе всех проблем, то предполагал, что долг вернется не слишком быстро. Грегору Хольму не было нужды ждать и рисковать с вложениями. После моего поведения – не было. Я снова закрыла глаза. Голос Ромы был приятным, вот только отдавался звоном в ушах, мешая переместиться мысленно на необитаемый остров в Тихом океане. Куда-нибудь подальше отсюда и от его голоса.
– Короче говоря, вы мне должны теперь кучу денег. И я, сами понимаете, не буду разговаривать о задержке выплат. Ничего, что я так грубо? А. У меня же пять процентов, в этом кругу с таким пакетом можно ведь обойтись без предварительных ласк?
Заговорил Тавригин. Менеджер взял себя в руки или просто смирился, но произносил слова теперь внятно, уверенно:
– Если ты вынудишь нас на выплату прямо сейчас, то нам придется объявить банкротство. Есть и другие заемщики, которые не пойдут на переговоры. Но судя по тому, что ты сказал раньше, банкротство – не главная ваша цель. Тогда и не надо до этого доводить.
– Не главная, тут ты прав, – он наконец-то хоть улыбаться перестал. – Поэтому я, конечно же, пойду навстречу. Если компанию не утопить сейчас, то вы рассчитаетесь со всеми долгами уже месяца через четыре. Я в этом даже не сомневаюсь.
– Только не говори сейчас какое-нибудь «но»… – не удержался Тавригин.
– Но! – с расслабленной улыбкой продолжил Рома. – Все-таки у меня с вами такие напряженные отношения. Чувствуете, воздух тут ножом резать можно? Или я просто слишком мнительный? Но что поделать – лишняя гарантия не помешает. Я готов ждать, скажем, месяца два, сойдет? Однако под залог имущества. Ваш особняк, Сергей Васильевич. Всем гарантиям гарантия. Кстати, а где ваши хваленые юристы? Нам совершенно точно скоро понадобится юрист!
Кажется, я слышала, что воздух проходит в легкие отца с каким-то скрипом. Но он кивнул.
– Ладно, щенок, по рукам. Но мой дом ты не заберешь, потому что я выплачу долг.
– Это именно то, что всем присутствующим и нужно! Николай Иванович, вы напрасно пытаетесь испепелить меня взглядом, мне аж как-то не по себе становится. Даже цифры какие-то начинают вспоминаться… ваш дом оценивается в триста миллионов, я ничего не путаю?
– Не путаешь, – понял угрозу Выдрин.
Рома сейчас мог потребовать в залог что угодно, он уже загнал всех в угол. Поэтому Николаю Ивановичу на самом деле не было резона нарываться – никому сейчас от этого легче бы не стало.
И все же рука отца немного дрожала, когда он взял ручку, чтобы подписать документ. Рома бессердечно подбадривал:
– Смелее, Сергей Васильевич! Да не оскудеет рука дающего!
– Да не лопнет от жадности берущий.
И мой отец поставил свою, всем известную, размашистую подпись.
Глава 14. Недобрая сказка
– Пап, ты в порядке?
Между нами никогда не было отношений, подходящих для такого вопроса. Надеюсь, и этот случай – последний. Но после того, как все разошлись, отец позволил себе устало опустить плечи и сделался будто меньше, слабее. Если бы я не подошла и просто не задала этот вопрос, то мне было бы впору менять фамилию. Мама тоже положила ему руку на плечо – и в этот момент было видно, насколько прочна их связь. Когда-то купленная и оплаченная акциями, когда-то не имеющая отношения к романтическим чувствам, союз капиталов, а не сердец. Но сейчас… Я не была уверена в том, что другие семейные пары настолько прочно приклеены друг к другу, как эти два человека.
Отец поднял голову и посмотрел на нас чистым, уверенным взглядом:
– Да. И буду в порядке, потому что если не буду, вот тогда всем крышка, – голос его звучал тихо, но постепенно возвращал силу.
– Мы все переживем, Сереж, – сказала мама. – Я сомневаюсь теперь
