тетиву. Оба не попали в цель: и пули, и стрела пролетели мимо, даже никого не задев.
«Ладно я далеко и с руками из задницы, а он-то как умудрился промахнуться с десяти шагов?» — удивился Йован. Он осторожно начал пробираться вперёд, чтобы прицелиться точнее.
Шериф набросился на Мача, не дав ему подняться, и нанёс несколько ударов ножом под коленные чашечки. Тот ещё пытался бороться и, когда старик пнул его напоследок и поспешил на помощь Гаю, пополз следом, действуя одними руками. Но в таком состоянии мертвец больше не представлял опасности.
Ещё на ходу Шериф пустил пулю точно в ногу Маленького Джона, но это ничуть его не замедлило. Гаю приходилось нелегко: громила оттеснял его всё дальше от Робина, размахивая огромной дубиной, а сам Гуд выпускал стрелы одну за другой. Хотя без магии его меткость оставляла желать лучшего и почти с десяток стрел засело в спине Джона, две всё-таки ранили Гая в плечо и грудь. Конечно, он был бессмертным и простые деревяшки не могли причинить значимого вреда, но разбойник, похоже, целился в лицо, намереваясь выбить ему глаза.
Старик подбежал ближе и снова разрядил ружьё в колено мертвеца. На этот раз он пошатнулся и неуклюже махнул дубиной в сторону нового противника. Свободной рукой он попытался удержать Гая, который тут же рванулся вперёд. Но бороться одновременно с двумя даже нежити было нелегко; Гисборн проскользнул мимо него и кинулся на Робина, занося кинжал.
Гуд судорожно прицелился, выстрелил, но стрела устремилась куда-то вбок. Подлетев к нему, Гай выбил лук из его рук одним ударом, схватил за шею и вонзил лезвие в грудь на всю длину.
«Ну вот и всё, — подумал Йован, — земля тебе пухом, больной ублюдок».
Глаза разбойника широко распахнулись и застыли. Пальцы его левой руки вцепились в запястье Гая, ещё державшего кинжал, а правая…
— Осторожно, меч! — закричал Шериф, очередным выстрелом разбивая колено великана, и бросился к ним.
Правой рукой Робин схватил меч, резко подался назад, выдернув клинок из груди, и со всей силы ударил Гисборна по запястью. Не успела истекающая кровью кисть с зажатым в ней кинжалом упасть на землю, как Гуд подхватил её в полёте и метнулся к подбежавшему Шерифу.
Йован вскинул ружьё, но выстрелить не успел.
Старик повалился на землю перед растерянно замершим Гаем. Его сердце проткнул кинжал, который сжимала отрубленная рука владельца.
Глава X. Всё хуже и хуже
Запоздалая пуля влетела Робину в висок как раз в тот момент, когда он собирался таким же способом расправиться и со вторым противником. Целясь, Йован не верил, что попадёт, но всё же у него получилось точно поразить его. Разбойник упал на колени, схватившись за голову и глубоко впиваясь острыми ногтями в собственную кожу, будто хотел выцарапать засевший внутри металл.
Маленький Джон, единственный из мертвецов, кто сейчас был способен двигаться, кинулся к нему, припадая на раненую ногу. На губах Гуда проступила обильная пена. Он попытался встать, чтобы снова дотянуться до упавшего кинжала, но тело не слушалось его. Он рухнул на траву, не в силах даже отдать приказ мертвецу.
У гниющего слуги, разумеется, не было хоть самую малость работающего мозга, чтобы понять, как ценен этот клинок. Им двигал единственный инстинкт нежити — защитить хозяина. Поэтому Джон схватил Робина, не обращая никакого внимания на его исступлённые попытки вернуть контроль, и потащил в чащу.
Бросив ружьё, Йован помчался к поляне.
Ещё не добежав до места, он понял: Шериф мёртв. В очередной и последний раз проиграл Гуду, понадеявшись непонятно на что и не подготовившись должным образом.
Открытые глаза старика потемнели почти до черноты. Может быть, так только казалось из-за того, что в заколдованный участок леса плохо проникал свет. Но, как бы то ни было, застывший взгляд, так не свойственный подвижным глазам Шерифа, был пугающе знакомым. Йован лишь мельком взглянул на лицо старика, чувствуя страх не столько от неестественной заледенелости глаз, сколько от абсурдной мысли о том, что они могут вдруг покоситься в его сторону.
Из обрубленной руки Гисборна, неподвижно стоящего возле тела, хлестала кровь. Его лицо стремительно бледнело, но он не шевелился, будто не замечая рану.
— Гай, — окликнул его Йован, с удивлением обнаружив, что голос почему-то сел. — У тебя тут слегка…
В глубине леса раздался отдалённый вопль, мало напоминающий человеческий. Но кому он принадлежал, сомневаться не приходилось.
— Надо сваливать! — Йован поспешно подобрал кинжал, взяв его за лезвие, а не за рукоять, которую крепко стиснула отрубленная кисть, и запихнул в глубокий карман Гисборна. Затем он рывком вытянул пояс из петель его плаща и крепким узлом пережал предплечье.
— Бежим скорее, не стой! Робин сейчас вернётся!
Он рванул Гая за здоровую руку, но тот лишь опустошённым взглядом смотрел мимо тела Шерифа на землю перед собой. Хотя больше не доносилось никаких звуков, Йован чувствовал всей кожей, что Робин Гуд скоро снова будет здесь.
— Ты понимаешь, он убьёт нас! — заорал он, встряхивая Гисборна за плечи. — Я не хочу сдохнуть в этом сраном лесу! Пошли, ну же!
Он толкнул его в сторону, противоположную той, откуда услышал крик. Гай наконец подчинился и двинулся вперёд, чуть не споткнувшись о ногу старика, но так и не взглянув на труп.
— Ганнибал! — позвал Йован. — Где ты? Веди домой!
Собака отозвалась громким лаем, и он потянул Гая за собой. Убедившись, что тот следует за ним, он перешёл на бег, не только не отставая от пса, но и подгоняя его.
«Нам всё равно конец, — эта мысль беспрерывно стучала в голове. — Без Шерифа мы не справимся. Я не выберусь, а погибну вместе со всей деревней».
При беге в Ганнибале проявлялось что-то кошачье. Он не ломился вперёд с громким треском и цоканьем, как это часто делают подобные ему взбалмошные псы, а наступал на лапы так легко и тихо, будто умел втягивать когти.
Но сейчас Йован хотел бы, чтобы собака шумела сильнее. Из-за собственного топота он не слышал, как пёс скулит, зовя за собой, а в мельтешении кустов, цветов и камней его можно было запросто потерять из виду. К тому же Гай всё больше и больше отставал, и ему тоже пришлось замедлиться.
— Да что ты там застрял? — нетерпеливо крикнул он, оборачиваясь назад.
Гисборн не ответил, но было видно, что бежать ему становится невыносимо тяжело. Всё-таки бессмертные не были неуязвимыми и их могли на время вывести из строя такие вещи, как пуля в
