голове или потеря крови.
— Дерьмо, а не заклятия у твоей Марион! Не могла сделать вам нормальное бессмертие? — прорычал Йован, возвращаясь к Гаю и закидывая его руку себе на плечо.
Рядом взволнованно тявкал Ганнибал. Трусливому псу хотелось мчаться как можно быстрее, а не плестись, подстраиваясь под хозяев, и он метался вперёд и назад, не понимая, почему люди так мешкают.
Казалось, что они бежали несколько часов и уже должен был наступить вечер, но наконец очутившись на дороге, Йован понял, что ещё не было и полудня. Оставшееся до дома расстояние он практически тащил Гая на себе, чувствуя, что стоит ему хоть на секунду остановиться, следующий шаг сделать уже не получится. Ещё никогда в жизни он не чувствовал такой усталости.
На подходе к бару им встретилась молодая девушка, несущая корзину белья. Увидев их, она даже не подумала подойти, а юркнула в переулок, бросив напоследок какой-то странный взгляд.
— Помочь не хочешь? — рявкнул Йован ей вслед.
Девушка не отозвалась, хотя из-за угла явственно виднелась её тень.
— Ну и хрен с тобой! И стоило из-за таких…
Он осёкся и тяжело сглотнул. Его разум отгонял все мысли о смерти Шерифа, не давая до конца осознать и обдумать случившееся. Он прикидывал, как восстановить руку Гая, что делать с Энни и как отвлечь Оуэна, даже искал варианты защиты кухни от крысиных набегов, но старался не думать о Шерифе. Возникало непонятное чувство, будто старика и не было вовсе, что с самого начала Робину противостоял только Гисборн.
Йован толкнул дверь, но она была заперта.
— Гай, ключи у тебя?
Тот покачал головой. Они остались у Шерифа.
Безумно хотелось лечь прямо у порога, пристроив Ганнибала вместо подушки, и тихонько, незаметно для себя сдохнуть. Но такой отдых привёл бы максимум к болям в спине, поэтому Йован вынырнул из-под руки Гая и с силой потряс дверную ручку.
— Не откроешь, — прохрипел еле стоящий на ногах Гисборн. — Разбей окно.
К счастью, совсем рядом лежал подходящий камень, и через секунду осколки стекла осыпались с громким звоном. Йован залез в проём, в процессе добавив себе ещё пару царапин, и открыл дверь изнутри.
Гай кое-как доплёлся до ближайшего стула и стянул с руки туго завязанный пояс. Кровотечение уже остановилось, но рана от этого не выглядела лучше. Поймав взгляд Йована, он через силу усмехнулся и произнёс:
— Пришью кисть на место и будет нормально. Иди наверх.
— Ты долбанулся? Тебе конечность оторвали, а я спать пойду? — возмутился Йован.
— В принципе, можешь помочь, но посмотри на свои руки: они так дрожат, что мне точно придётся отрезать и пришить её заново, — устало сказал Гай, разглядывая обрубок. Он уже выглядел не таким бледным, как раньше, зато Йован чувствовал себя настолько выбившимся из сил, что при одной мысли о кропотливом пришивании руки ему стало дурно.
— Ладно, — пробубнил он. — Если что, зови.
Бросившись на кровать, он чуть было не задавил миссис Мышь. Вернее, он действительно её задавил, но бессмертная крыса издала звук скрипящего по стеклу ножа и рванула прочь прямо по его лицу, оставляя за собой дорожку обильных капель из открывшейся раны.
Йован выругался едва ли не грязнее Робина Гуда, с отвращением отплёвываясь от попавшей в рот крови. От того, чтобы схватить миссис Мышь и пару раз швырнуть её об стенку, его удержала только теория крысы-Марион. Всё-таки иметь во врагах одного колдуна было более чем достаточно.
Так и не отмывшись ни от крысиной, ни от своей собственной крови и даже не переодевшись (впрочем, уже было и не во что), он заснул с единственным желанием: чтобы ему ничего снилось.
Снов действительно не было, или, по крайней мере, Йован их не запомнил. Под вечер его разбудил адский звон бьющегося стекла, доносящийся снизу, но он лишь накрыл голову подушкой.
Наконец встав поздним утром, он ожидал почувствовать себя как минимум развалившимся на части мертвецом, но, к своему удивлению, обнаружил лишь несильную боль в мышцах.
Футболка, пропитанная засохшей кровью, ощущалась на теле просто отвратительно, к тому же, и пахла не самым приятным образом. Йован осторожно снял её, стараясь не вызвать кровотечение из царапин, однако, взглянув на кожу, он увидел, что от них остались лишь лёгкие розоватые шрамы, частично покрытые уже готовыми отвалиться кусками корочки.
— А это что ещё за фигня? — пробормотал он, ощупывая пальцами места, где ещё вчера находились глубокие порезы.
Садиться и думать над этим сейчас совершенно не было настроения. Голод и желание принять душ гнали его из комнаты, но позволить себе разгуливать полуодетым он не мог, поэтому полез в рюкзак в поисках хоть чего-нибудь. Из «чего-нибудь» обнаружилась только ветровка.
Приготовившись свариться заживо, Йован всё-таки надел её.
«Не так уж будет и жарко, — утешил он себя. — Шериф и Гай ходят в плащах и ничего…»
— Чёрт. Шериф.
Он остановился перед дверью с застывшей в воздухе рукой.
«Ну, чего встал? Старикан мёртв, но почему это мешает тебе выйти из комнаты?» — собственный голос в голове почему-то показался чужим.
«Изыди, Дэдпул! Не время заниматься самокопанием».
Йован дернул ручку так, что она чуть не отвалилась, захлопнул дверь и сбежал по лестнице, нарочно громко топая. Внизу не оказалось никого, кроме мистера Пушистой Попки, который тотчас заголосил во всё своё кошачье горло, требуя еды.
— Ничего не знаю, иди жри мышей, — сказал Йован, подталкивая его ногой в барный зал.
Мельком взглянув внутрь, он остановился с чувством, что там что-то не так: чего-то не хватало. Он вышел на середину помещения, осмотрелся вокруг и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. В этом баре не было бара! Все бутылки, стоявшие на полках, исчезли. Ровно как и рюмки, бокалы и кружки, которые Шериф каждый вечер старательно мыл, любуясь блеском на свету ламп. Несколько полок было сломано, из шкафа исчезло стекло.
— Что ещё за фигня? — во второй раз за утро удивился Йован.
Вокруг не было ни осколков бутылок, ни обломков дерева, хотя в помещении стало меньше и на пару стульев тоже. Однако на полу виднелись следы от разлитого вина.
— Сюда что, ворвалась озверевшая толпа? — спросил он у мистера Пушистой Попки. Тот коротко мяукнул, уставившись на него круглыми голодными глазами.
Посмотрев на его толстую, но страдальческую мордочку, Йован с тревогой осознал, что и у кота чего-то не хватает. Лапы, хвост, усы и уши были на месте… Но на голове, вчера основательно покусанной миссис Мышью, не осталось никаких следов.
Он поднял мистера Пушистую Попку на руки и
