когда он входит в состояние измененного сознания, – процесс управляемый. Вы же понимаете, коллега, в тот момент, когда шизофреник научится управлять своим расстройством, – он перестанет быть шизофреником. Так что с точки зрения психиатра – шаман абсолютно здоров.
– Марк Александрович, вы в это верите, что духи шамана призывают, – верите?
Насупленный Сергеев вдруг улыбнулся, с сочувствием посмотрел на Филиппа:
– Молитесь, молодой человек, чтобы нас с вами не призвали в таком вот виде, оставив на этой земле. А все остальное – переживем.
– То есть вы верите? – переспросил потрясенный Филипп.
– Молодой человек, люди в это верят веками, тысячелетиями. У меня нет такого опыта жизни на этой земле, чтобы сомневаться в их вере.
– А с научной точки зрения? – не сдавался Филипп.
– Наша наука, психиатрия, существует с какого года? Вот именно, ей меньше столетия, ну, хорошо, сто лет. А люди ставили эксперименты веками. И находили подтверждения этим экспериментам.
– И все-таки, – настаивал Филипп, – вы как-то лечили эту… шаманскую болезнь? Какими препаратами?
– Я не сумасшедший, чтобы бороться с духами, – отрезал Сергеев.
– Вы серьезно? – оторопел Филипп.
– Расскажите мне о вашей больной, – вместо ответа предложил профессор.
– Больная Агния Прохорова, – начал Филипп излагать историю болезни, – заболела год назад. Манифестация болезни выразилась в немотивированном деструктивном поведении. Больная в тот же день осознала свою неадекватность и обратилась в психиатрическое отделение. В анамнезе присутствует расстройство сознания, стойкие сюжеты галлюцинаций, в которых имеется некий красный камень. Прохорову иногда посещают предчувствия беды. Предчувствия подтверждаются реальными событиями. В настоящее время пациентка сохраняет ясность ума, понимает необходимость лечения. Похоже на шаманскую болезнь?
– Как вам сказать?.. Шамана ведь нет в анамнезе? Но тонкий мир ведь не только в контакте с шаманами… Мы же, по сути, ничего толком не знаем о тонком мире…
– Нельзя общаться со случайными сущностями. Понимаешь? Нельзя! – Филиппу хотелось сегодня напиться, что он целенаправленно и делал.
Марат в этом полностью поддерживал товарища, тем более что после рассказов Филиппа о московских изысканиях у следователя «поехала крыша» – так он сформулировал свое состояние.
– И у меня, – признался Филипп. – А это – недопустимо! Я все же психиатр!
– Да! – поддакнул Марат. – Тебе – нельзя! Ты – держись!
Друзья уже час сидели в местном трактире и все пытались собрать факты и мысли в кучку. Мысли и факты разбегались и путались.
– То есть ты считаешь, – говорил Марат, – что у Агнии что-то вроде шаманской болезни?
– Я не знаю, нет. Но у Овчинниковой точно была шаманская болезнь. По всем описаниям подходит! Она потому и умерла, что сопротивлялась. Не хотела становиться шаманкой. Ее выбрали, а она отказалась. А у Носовой и Прохоровой – что-то другое. Но очень похожее. Смотри, обе были в месте силы – на Соловках. У обеих был красный камень – возможно, эта какой-то катализатор, триггер. Какие-то процессы в голове начинают идти, в психике. Изменяется сознание. Понимаешь?
Марат кивнул согласно, но сказал:
– Нет, не понимаю.
– Вот и я, я тоже не понимаю. Но понять надо!
– Надо, – снова кивнул Марат, – но невозможно.
– А тем более невозможно понять, потому что камней было три! Три, понимаешь? Один был у Носовой, практически до конца жизни она носила брошь с красным камнем, второй был у Овчинниковой, а третий у Агнии. Не знаю, может быть, к Агнии какой-то из этих двух камней попал. Вполне возможно. Но у Носовой и Овчинниковой точно были разные камни.
– И где они сейчас?
– Это установить не удалось, – сокрушенно поник головой Филипп.
– Как это не удалось? То есть может так случиться, что где-то бродят еще два особо опасных камня?!
– Давай все же не из этого исходить. Давай выведем их за скобки, эти камни, эти конкретные камни. Это – лишняя сущность – пустое множество. – И Филипп вдруг без всякой логики уверенно проговорил: – А ты с ней виделся.
– Виделся, – согласился Марат, даже не поинтересовавшись – с кем.
– Я же просил…
– О чем ты просил, – Марат приложил руку к сердцу, – все исполнил. Ни о чем ее не расспрашивал. Просто смотрел на нее.
– Правда?
– Чистая! – Марат истово перекрестился. – Просто по саду погуляли.
– Что с Шумейко?
– Работаем.
– Магия – это влияние сознания на материю. Ты в курсе?
Марат согласно кивнул.
– А шаманские практики связаны с взаимодействием с духами, – сказал Филипп и опасливо заозирался. – С ними со всеми: и с Носовой, и с Овчинниковой, и с Агнией, и с шаманом Севой – случилось то, что невозможно проверить!
– Так давай проверим!
– Как?
– Следственный эксперимент! – Марат грозно поднял кулак. – Я возьму этот самый камень и поеду на Соловки.
– Почему на Соловки? Может быть, лучше на Алтай?
– Теория вероятности! – втолковывал Марат. – Два случая против одного. Носова и Агния были на Соловках. И только Овчинникова – на Алтае. Это – во-первых.
– Шаман Сева еще, – вставил Филипп, – в Башкирии, правда. Но там тоже место силы. И шаман. Шаманка была.
– Не отвлекайся. Шамана Севу мы не лечим. Так вот, два случая против одного. А во-вторых, Носова, которая была на Соловках и не была на Алтае, – выжила. Надеюсь, выживет и Агния. Будем спасать тех, у кого больше шансов.
– Логично, – согласился Филипп, – мы же Агнию спасаем. Да. Логично.
– Как только вырвусь, разгребусь с тяжелой текучкой – так и рвану на Соловки. Мне отпуск положен – неделя целая! Для бешеного кобеля – семь верст – не крюк.
– Ты – не бешеный, – испуганно замахал руками Филипп.
– Это я фигурально.
– Хорошо, что ты не бешеный. Я так устал от этих психов, которые на самом деле не психи. А психи – это все мы. Мы общаемся с лишними, случайными сущностями, мы…
– Э, ты давай, не сдавайся, – насторожился Марат.
– Я и не сдаюсь, – снова покорно кивнул Филипп, – просто устал. И никуда ты не поедешь и ни с каким красным камнем. А вдруг
