по ней лазим, находим следы крови — и утром доводим до сведения следствия, что оный Байюс есть искомый злодей, повинный в смерти полковника Темешвари. Ну, то есть доводим в том случае, если кровь будет обнаружена, а также при условии, что есть канал связи со следствием… Есть такой канал? — и Одиссей выжидательно посмотрел на своего собеседника.
Зоран пожал плечами.
— Думаю, Карой найдет способ… У него — ввиду специфики его работы — есть выходы на полицейские структуры. Поговорю с ним…
Одиссей кивнул.
— Ничуть не сомневаюсь, что урам Биро, как правозащитник, имеет связи в полиции. Но это ещё не всё. Вполне возможно, что наша информация дойдет до следствия — но этого мало. Надо сделать так, чтобы этого Байюса немедленно после обыска его машины — настоящего, с санкции прокурора, а не нашего самочинного — посадили под арест. Ведь сбежать ему — что плюнуть, правильно? На север, например?
Зоран вздохнул.
— В Словакии его никто искать не станет — тем более, он один из ключевых фигур будущего мятежа, для того, чтобы его скрыть, могут быть использованы все возможные способы…
— И что из этого следует?
— Что?
— Что мы должны снабдить следствие неопровержимыми уликами того, что Байюс безусловно в убийстве полковника замешан. Кровь такой уликой станет только после анализа — а это дело небыстрое, наш Шимон вполне успеет свинтить туда, где его никто не найдет. Значит, следователь, который будет обыскивать машину нашего фигуранта, должен найти что-то, что заставит его выписать постановление о взятии под стражу. Правильно?
Зоран кивнул.
— Понял твою логику. Согласен. И даже знаю, что может послужить такой неопровержимой уликой!
Одиссей улыбнулся.
— Всегда приятно работать с умным человеком! И что это за артефакт?
— У Кароя есть заявление полковника Темешвари на снятие судимости, написанное его собственной рукой и им же подписанное. Если мы положим его в багажник машины Байюса — предварительно скомкав и приведя его в надлежащий вид — то это будет безусловной уликой. Такой, что этот Байюс никак не отвертится!
Одиссей покачал головой.
— Но если следов крови мы не найдем — это заявление мы подбрасывать не станем. Гут?
Зоран согласно кивнул.
— Безусловно. Будет кровь — подбросим заявление, не будет — не станем. К тому же заявление — это улика косвенная, если обнаруженная кровь окажется не принадлежащей полковнику Темешвари, то на основании найденного заявления никакой суд Байюса не посадит. Но если кровь окажется именно той, о которой мы говорим — то тогда никакие другие находки уже будут не нужны. Да, кстати, — спохватился серб, — а кто будет всё это делать? Мы с тобой? Мне бы, если честно, не очень хотелось бы ввязываться в это дело…
Трусоват ты братец… Хотя — чего он ждал? Это ведь наше дело, шпионское…
— Не тревожься. У меня как раз для этого случая есть специалисты. От тебя требуется только заявление, о котором ты говорил, и точный адрес этого Байюса. Когда мы всё провернем — Карой пусть выйдет на следствие и подарит ему одного из подозреваемых…
— Хорошо. Давай тогда где-нибудь в центре вечером встретимся — я тебя с твоими специалистами довезу до набережной Уйлаки, и подожду с полчаса, а затем докину назад. Годится? Заявление полковника я привезу с собой. И кое-какую электронику — отключить сигнализацию, если она у Байюса стоит.
Одиссей кивнул.
— Договорились. Давай в восемь, на Октогоне, возле «Ролекса» — там, где ты меня с Кароем срисовал.
Зоран улыбнулся.
— Согласен. Тогда до вечера?
* * *
Однако, прохладно… От Дуная тянет уже по-осеннему холодным ветром, пробирает до костей… Вот тебе и бархатная осень в Будапеште!
Одиссей вышел из машины Зорана, вслед за ним наружу выбрались Гонт и майор Шепелев — невысокий, крепкого телосложения, брюнет с заметно поседевшей шевелюрой. Одиссей при первой встрече отметил эту его особенность — однако, мужику и сорока ещё нет, а уже почти весь седой, видно, не сахар была служба в Душанбе! — одновременно с удовольствием заметив, что внешность майора — сугубо мадьярская, здесь таких — каждый второй. Затеряться, в случае чего, будет несложно…
— Ну что, мужики, тронулись? Саня, приблуды эти у тебя? Справишься, если что?
Майор Гонт пожал плечами.
— Сигнализация — это ведь не сейф в банке… Сделаем!
Втроём они, не торопясь, двинулись вглубь квартала. Искомый дом номер сто двадцать два оказался состоящим из трех корпусов — посему решено было обойти его весь, хотя Зоран и сказал, что квартира Байюса — в среднем корпусе. Квартира — квартирой, а вот запарковаться в наши дни далеко не всегда удаётся перед подъездом…
Народу на улице практически не было — спальный район, как-никак. В темноте тут гулять как-то не принято — хотя фонари и горят в полный накал. Всего десять вечера — а вокруг дома ни души… Зато машинами утыканы все свободные места — и даже тротуары, там, где это не шибко мешает пешеходам; впрочем, и там, где мешает — тоже. Прогресс, будь он неладен…
— Так, мужики, здесь расходимся. Саня, давай ты двигай к первому корпусу, вы, майор — к центральному, я обойду третий. Кто найдет чёрный «вольво», семьсот сороковой универсал — звонит остальным. Телефоны у всех исправны?
Гонт и Шепелев достали свои дешевенькие «нокии» (купленные на Октогоне Одиссеем специально для этого случая), проверили зарядку — всё было в норме.
— После этого собираемся возле найденной машины и приступаем ко второму этапу. Всё, расходимся!
Офицеры тут же растворились в сумерках. Так, начнем, пожалуй, и наш поиск — при этом будем стараться двигаться в тени, избегая бродить под фонарями. Это только на первый взгляд кажется, что город вымер, на самом деле глаз вокруг не меньше, чем днем — в этом доме живёт никак не менее тысячи человек, и далеко не все из них сейчас упёрлись взглядом в телевизоры… Кто-то курит на балконе, кто-то гуляет с собакой, кто-то просто на улицу смотрит — от нечего делать… Так что осторожность здесь будет не лишняя!
Так, машинки у здешнего среднего класса — всё больше экономичные, малолитражки, полно японцев и корейцев — чего в девяносто девятом году и близко не наблюдалось… Новых много — кредитные, понятно… Старых европейских шарабанов — типа искомого «вольво» — очень мало, одна из десяти, не больше. Найти машинку этого Байюса будет нетрудно — если, конечно, он сегодня дома ночует, и сарай свой у дома припарковал.
Первый подъезд — мимо. Ещё три… Интересная машинка, «трабант»! Жив ещё, старичок…
