Что с ним? Он ведь выживет? Он не может умереть из-за меня! Сам ведь сказал, что это по моей вине он стал смертным!
«Признаться, я не совсем так сказал. Так что даже не думай винить себя! — отзывается голос Дамира. — Умоляю, Ангел, что ты делаешь? Сбегай же!»
Я должна помочь!
«Именно! Помоги мне спасти тебя и нашего ребенка!» — говорит он отчаянно.
Я словно в землю врастаю:
— Ребенка? — шепчу вслух, и давлюсь истеричным всхлипом, когда моему взору наконец открывается обзор на страшную картину. — Как же я его заведу этого «нашего», если она тебя сейчас убьет?
Потрясающе красивая женщина, с кроваво-черными разметавшимися волосами стоит над медведем, что распластался у ее восхитительных ног. В ее элегантных тонких руках, поднятых над головой, огромный камень, который она явно занесла для удара.
— Нееет! — кричу я что есть мочи.
Кажется, словно Ада на мгновение теряет решимость, и даже едва заметно вздрагивает от неожиданности, похоже впервые услышав мой голос. Переводит на меня взгляд полный недоумения.
А я не трачу времени попусту. Воспользовавшись ее замешательством, не задумываясь, бросаюсь вперед, уже совсем не разбирая дороги. Несусь по ручью, что растягивает по земле кровавый узор. Словно ужасающая иллюстрация того, как из моего любимого утекает жизнь.
Всхлипываю, и буквально плашмя ложусь на медведя, прикрывая его голову:
— Умоляю, остановись! — прошу я, не в силах сдержать слез.
— Если бы он не попытался сейчас украсть тебя, то я бы позволила ему жить! Он сам виноват! Стоило позволить мне забрать ребенка, — рычит Ада.
— Как ты собралась забрать НАШЕГО ребенка, если сейчас убьешь Дамира?! — воплю я.
— Он свое дело сделал! — отвечает она ледяным тоном, но мне кажется, я слышу в ее голосе слезы. — Моя сила больше не властна над тобой, значит, ты понесла от моего Братца!
«Черт, — слышу тяжелый вздох Дамира в своей голове, — она тоже это поняла. Значит, мне теперь уже не спастись. Зато ты будешь жить, Ангел. Она не станет тебя убивать, ведь ей нужен ребенок. А когда ты родишь, то станешь бессмертной и достаточно сильной, чтобы побороться за свое... Наше».
Что? Ребенок? Мой. От Дамира? Так это ведь еще не доказано, что все получилось. Нет-нет. Меня такой расклад не устраивает!!! Предлагаешь мне вечность мучиться с тем, что я потеряла тебя?! Нет уж!!! Нет! Я не согласна! Не забыл у меня спросить?!
Огромная голова подо мной едва заметно приходит в движение, и я приподнимаюсь, чтобы взглянуть на своего медведя. Устало открывает глаза, и будто в самую душу глядит.
«Прости. мой ангел, — хрипит Дамир. — Если бы я только знал, что ты - моя жизнь. я бы никогда не позволил втянуть тебя в это. Жила бы в монастыре и горя не знала.»
В таком случае я благодарна Аде, что она захотела подарок в моем лице, и тебе просто пришлось меня забрать! Так что не смей умирать теперь!
«Прости.»
Медведь вдруг дергается, и словно из последних сил наотмашь бьет когтями Адену. Она отшатывается и едва не падает. Однако успевает схватиться за дерево, и, вновь бросается в атаку, подхватив уже новый камень с небольшого пологого уступа, на котором мы оказались.
Огромная мохнатая туша переворачивает меня и накрывает собой, прикрывая от новой попытки нападения Ады.
— Остановись! — слышится откуда-то сверху незнакомый мужской голос. — Адена!
Я буквально придавлена гигантской лапищей к траве, поэтому даже не в силах посмотреть, кто же там нарушил наши семейные распри.
— Ты тут что забыл?! — судя по голосу, что слышится теперь в шаге от нас, Ада все же подчинилась и замерла. — Небось, увидел в своих пророчествах судьбу Дамира, и примчался помогать Братишке? Тогда не трать своего времени.
— Кое-что похуже! — рокочет голос сверху, начиная мне казаться смутно знакомым.
Пророчество?
Точно! Это должно быть тот Брат, с которым Дамир разговаривал, когда забрал меня из монастыря! Как же его там...
— Аид, иди свой Источник новорожденный продолжай страховать! — будто отмахивается Ада. — Даже тебе меня не остановить!
А ведь и правда. Он выходит тоже их бессмертный родственник? И судя по тому, что Ада не очень рада его видеть, он на нашей стороне.
Это уже что-то!
— Сначала выслушай! — требует Аид, судя по приближающемуся звуку его голоса, он спускается к нам. — Ты сама не представляешь, какой войне ты сейчас кладешь начало.
— Даже не пытайся меня запугать этой пигалицей! — с вызовом бросает Ада. — Этот ход уже попробовал Дамир! Но даже стань она бессмертной, ей никогда не быть мне не ровней!
— Ошибаешься, Ада, — усмехается Аид, когда я уже вижу его ноги. — Эта девчонка на деле окажется куда умнее, чем желает казаться. Ты ведь сама знаешь, нет ничего страшнее, чем человек, потерявший в жизни все, что когда-то любил. А если этот человек еще и бессмертный?
— Мне плевать, — огрызается Ада.
— Ты породишь дьявола, Сестренка. Она станет твоим личным палачом. Эта милая монашка с ангельским именем откроет на тебя охоту, объединив Архонтов. Даже твой кровный брат - Эйден, пойдет против тебя, когда узнает, что ты натворила! И в итоге она все же заберет своего ребенка! А тебя будет истязать до скончания времен!
Ада заходится смехом:
— Ну, вот и развлечёмся, наконец-таки! — словно безумная выдает она, и мне снова мерещатся в ее голосе слезы. — Либо сейчас же убей меня! Либо иди к черту!
Она рычит, словно раненый зверь. И мне становится ясно, что она бы с удовольствием приняла немедленную смерть, лишь бы больше не страдать от одиночества.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — продолжает Аид. — Я только сейчас понял, что значит потерять свой Источник.
— Мне не нужен этот чертов Источник! — прерывает она его, едва не истеричным воплем. — Я окутаю себя и своего ребенка иллюзией, и никто уже никогда не найдет нас!
— Покажи ей, — вдруг хрипит у моего уха голос, и я понимаю, что придавлена к земле уже вовсе не медвежьей лапой, а рукой Дамира. — Покажи ей, что она потеряет, если снова выберет развлечься.
35.Ох уж эти полукровки
ДАМИР
— Потеряю? — усмехается Ада. — У меня ничего и нет, чтобы терять!
Тяжело отрываю свое тело от земли, попутно волнуясь, как бы Ангел не шлепнулась в обморок от вида моего изодранного тела. Кажется, пару переломов схлопотал, пока летел с обрыва. И голова кружится так сильно, что аж тошнит. Да... Не сладко однако быть смертным.
— Это пока, — продолжаю я, тяжело дыша. — И ничего не будет, если ты не остановишься.
Я все же поднимаюсь на ноги, не без помощи хрупкой огненоволосой девушки, что вцепилась в мой торс, становясь моим стержнем.
