плыли две белоснежные птицы. Блестит жемчужным отливом оперение, горделиво изогнуты лебединые шеи, движения неспешны и полны достоинства. Посмотрели умными глазами прекрасные птицы на Дарёнку и Тобика, и вдруг махнул крылом ближний лебедь, показав на заросли тростника. А потом поднялись они, и так же, вместе, улетели высоко в синее небо. Зачарованно, долго смотрели дети им вслед. Рыбалка была забыта. Тобик подошёл к тем зарослям, на которые показал лебедь, раздвинул тростник руками, а там лежит холстинный свёрток, а в нём белая овечья шерсть.
— Дарёнка, это, похоже, тебе на рукоделие!
А Дарёнка не могла и слова вымолвить, до того поразило её прекрасное видение:
— Тобик, это правда было? — не сразу спросила она, — ты их тоже видел?
— Конечно! Вот из этого тебе надо на бабушкином веретене пряжу сделать, ясно же!
— Давай сегодня рыбу ловить не будем. Я домой хочу.
— Пойдем, бабушке всё расскажем. Интересно всё у нас складывается.
— И красиво, прямо как в сказке…
И покатил Боцман свою тележку обратно, домой. Никто не жалел, что на этот раз без рыбы. Дарёнка сразу за работу принялась, Тобик помогать ей стал. За делом про всё рассказали бабушке Нюре:
— Это ить надо… Ох ты, господи, жизня… А Иван-то Никитич правду всё сказал, лучше и не скажешь. Ничего… Мне сколь Бог жизни дасть — вся ваша. А как приберёть — дальше сами. Садись прясть, Дарёнушка, стало быть, так надо, — и не хотела баба Нюра, а слёзы всё ж пробились. Кудельку с расчёсанной белой шестью привязала бабушка к стулу, и веретено старенькое своё дала.
Долго ли, коротко ли, а две недели прошло. Тобику надо было на время возвратиться в город. В школе устраивали летнюю отработку, подошла его очередь. Мама приехала на такси и забрала Тобика домой. Рыжик остался в Отрадном, но в город обещал наведываться.
Сестра Алёнка возвращению братца очень обрадовалась. Играть она предпочитала с ним, а не с подружками. Мама чем-то всё время была расстроена, а дядя Миша выглядел ко всему безучастным. Он или спал, или сидел с пивом за телевизором. Разговаривали мало. Только на второй день Тобик узнал от мамы, что отчим остался без работы. Организация его развалилась, всех уволили и зарплату не отдали. В городе работы не находилось. Дядя Миша собирался уезжать в Москву на заработки, а мама этого не хотела. Жизненный тупик сказался на семье плохо, начались разлады. Тобик даже радовался, что из дома надо было уходить утром в школу, поливать там клумбы и подметать дорожки. А вечера занимали игры с Алёнкой. Погода испортилась. Похолодало, иногда моросил мелкий дождь. По утрам на улице стоял густой туман. В последний день своей отработки Тобик гулял во дворе дотемна. Возвращаясь домой, он заметил, что с дядей Мишей разговаривает какая-то женщина. Издали она просто поразила мальчика своей красотой: стройная, одета в красивое платье, черты лица правильные и выразительные, длинные русые волосы, — всем взяла незнакомая прелестница. Видно было, что и дяде Мише очень она нравится. Подойдя поближе, Тобик рассмотрел выражение её лица. Оно всё портило — в нём не было никакого душевного тепла. С губ не сходила улыбка, а глаза оставались пустыми и равнодушными. Медовым голосом она говорила дяде Мише:
— Утром, ещё до рассвета, ляжет густой туман. Выходи ко мне, Мишенька, я буду ждать тебя!
Тобик очень ясно расслышал это окончание разговора. Слова его удивили. Даже ребёнку известно, что свидания ранним утром как-то не приняты. Да и сам нездешний и странный вид этой красавицы казался подозрительным. Тобик никому ничего не сказал, но сам решил посмотреть, что будет утром. Догадка о том, кто на самом деле эта женщина, не давала ему покоя. В достоверность легенды про Туманный Лес он уже ни сколько не сомневался.
В четыре утра хлопнула дверь. Тобик быстро оделся, и хотел уже было выйти следом за дядей Мишей, но тут проснулась Алёнка:
— А ты куда? Я не сплю! Убегаешь из дома опять?
— Нет! Алёнка, я во двор на минуточку. Спи! — Тобик говорил шёпотом, чтобы не разбудить ещё и маму.
— Не верю! Бери меня с собой, а то мамку разбужу!
— Ладно, давай, одевайся быстрее!
— А мы в деревню убежим, как ты в прошлый раз?
— Да нет, погуляем чуть-чуть и вернёмся!
— Так не интересно!
— Давай скорее, чего ты копаешься! — Тобик кое-как надел на сестрёнку кофточку, застегнул невпопад, — пошли, некогда!
Когда наконец вышли на улицу, было едва различимо в тумане, как дядя Миша и та вчерашняя красавица куда-то уходили. Алёнка закричала во весь двор:
— Папа, ты куда?
Дядя Миша вздрогнул, как ужаленный, обернулся, его рука выскользнула из руки красавицы:
— Алёнка… Тобик… А вы чего не спите? Вам кто разрешил на улицу выходить?
— А ты куда? — так же громко и настойчиво повторила Алёнка.
— Я… Мне тут вот надо… — дядя Миша не знал, что сказать, — я вернусь скоро, домой идите!
Тобик почувствовал, что дело плохо:
— Алёнка, эта тётка очень злая и страшная, — шепнул он сестрёнке, — его надо задержать!
Детское сердечко Алёнки тоже почувствовало что-то опасное рядом с отцом:
— Папа, папочка, не уходи с ней, я тебя люблю, мы все тебя очень любим!
И тут женщина-красавица начала сладким, нежным голосом:
— Не слушай её, Мишенька! Они тебя совсем не любят. Ты им нужен, только чтобы пригосить в дом деньги. Жена твоя тебя не любит. Она любит того, отца мальчишки. Ты для своей жены как дойная рабочая скотина. А мальчишка этот тебе вообще чужой. Посмотри, он даже папой тебя ни разу в жизни не назвал. И девчонка, она только к матери привязана. Скажи, девочка, правду папе, ведь это мама тебя послала в такой ранний час за отцом следить?
— Нет, мама спит! Вот я пойду сейчас, и всё ей расскажу! Ты злая, тётенька!
— Врёт тебе она, Миша! И это ты вот ради них всю жизнь на стройке здоровье гробил? Не стоят они того! Вот ты сейчас без работы остался, и сразу для них для всех плохой стал. Пойдём, там, в тумане, не надо убиваться, вкалывать на работе с утра до ночи. Там никто не скажет тебе, что денег мало приносишь. Там, со мной, всё хорошо у тебя будет. И пива вволю. И я рядом. Дай руку, Мишенька! Один шаг ещё! Пойдём!
— Папа, папочка, не верь ей, она убьёт тебя! — у Алёнки слёзы брызнули из глаз, она кричала, хватала отца, пыталась
