сюда. Рубаху пока держи.
Кэт подошла к нам.
— Сюда. — Снегович ткнул пальцем влево. — Стой спокойно. Я проблем не хочу. — Отпустив мои волосы, он протянул левую руку к Кэт и ощупал ее карманы. Я следил за ним, не отрывая глаз. Но вроде к неожиданным выходкам этот тип пока не был расположен. — Повернись. — Теперь он шарил пальцами по задним карманам некогда-джинсов. — Ладно. Можешь все опустить.
Отступив на пару шажков от Снеговича, Кэт опустила полы рубашки и расправила их.
Седовласый громила постучал фонариком по моему плечу.
— Вставай.
Поднявшись на ноги, я подбежал к Кэт. Она сжала мою руку. Теперь мы оба смотрели на Снеговича.
— Простите, что грубо обошелся, — развел тот руками. — Не каждую ночь мне встречается парочка убийц.
— Мы не убийцы, — сказала Кэт.
— А. Конечно. Пардонте. Мужик в вашем багажнике, он же вампир.
Кэт, изогнув бровь, посмотрела на меня.
— Я ему сказал, — сознался я.
— Ну-ка, покажи укусы, — сказал Снег Снегович.
Верхняя пуговица ее рубашки так и осталась расстегнутой. Запустив пальцы за воротник, Кэт оттянула его вниз.
Он подошел вплотную к ней. Осветил ее шею фонариком, склонился и уставился на ту самую пару точечных ран, что этой же ночью она показала в качестве доказательства своих слов мне.
— Ну да, у тебя тут две дырочки. Вижу. Но это, конечно, не значит…
— Посмотри на его зубы, — тихо сказала Кэт, глядя ему в глаза.
Снегович отступил от нас, нагнулся к багажнику и повернул голову Эллиота лицом к себе. Стала видна сползшая полоса изоленты и угол его рта. И сияющий металлический клык, выдающийся вперед — работа какого-то стоматолога-безумца. Острый кончик все еще был утоплен в нижнюю губу Эллиота.
Снег Снегович сорвал полоску с его рта целиком.
И вскрикнул «Эй!», отдернувшись назад, когда нижняя челюсть вампира отвисла, раззявливая пасть на всю ужасную, неправдоподобную ширину.
19
Мы с Кэт, стоя у него за спиной, чуть в стороне, тоже подпрыгнули и ахнули, когда челюсть Эллиота отвисла. Схватились за руки, как двое потерявшихся малышей.
Луч фонарика Снега Снеговича дико дрожал.
Все четыре клыка Эллиота блестели, как серебро.
Никто из нас не говорил. Думается мне, мы все просто ждали, что эта тварь, прикидывающаяся мертвой, выкинет дальше.
Но он просто лежал, разинув рот.
Через некоторое время наш байкер рискнул нарушить молчание:
— Что за черт?
— Видишь эти клыки? — спросила Кэт.
— В жопу клыки! Гляньте, что он наделал! Он меня едва не цапнул!
— Всему виной липучка, — сказал я.
— Что?
— Липучка с обратной стороны ленты. Ты ее слишком резко снял, вот она и дернула челюсть вниз.
— Да? — Он неуверенно хохотнул. — Да, пожалуй, что так. Конечно. Твоя правда, Сэмми-бой. Подловили меня. Ха! Дерьмо! Прям под ваши байки, а? Вы мне начали впаривать всю эту вампирскую муть, да тут еще и труп какого-то мудака из вашего багажника пытается меня цапнуть — разум забавная штука, не так ли?
— Еще какая, — согласился я.
Он сказал «Дерьмо!» еще раз и покачал головой. Затем пробормотал:
— Вашу ж мать. Хватит с него.
Попятившись от багажника, Снег Снегович захлопнул крышку с силой. Провернул ключ в замке и бросил нам связку. Я спрятал ее в карман джинсов.
— Вы хоть теперь верите нам? — спросила Кэт.
— В то, что тебе шею этот урод покусал? Да. Черт побери. Дай-ка глянуть. — Он подошел к Кэт и снова принялся разглядывать раны, куда внимательнее, чем прежде. Покачал головой. — Нет, и что, вот прям здесь в тебя и впивался? Этими зубищами?
— Увы.
— И пил твою кровь, говоришь?
Кэт кивнула.
— Вот иуда! Было больно?
— Конечно.
— Конечно — не то слово, красавица. Ух. Можно, я коснусь?
— Валяй.
Он переложил фонарик в левую руку, указательным пальцем правой коснулся одной из ранок — осторожно-осторожно, будто нажимая на кнопку дверного звонка, не будучи уверенным, что не ударит током. При первом касании его палец нервно дернулся. Выдохнув, Снегович попробовал еще раз. Помассировал подушечкой пальца одну ранку, затем другую.
— Они давние, — заметил он и отступил на шажок.
— Получены несколько дней назад, — сухо пояснила Кэт.
— Этой ночью он к тебе присасывался?
— Да.
— И где свежие укусы?
Я вспомнил, где именно, и меня бросило в жар.
— На пятке, например, — невозмутимо ответила Кэт.
Ох. Я об этом позабыл.
— Он пил кровь у тебя из ступни? — вытаращил глаза Снегович.
— Кровь — она отовсюду кровь, — сказала Кэт. — Ему было без разницы, куда пристраиваться.
— Но ступни. — Снег Снегович бросил нервный взгляд в сторону багажника. — Да откуда этот муфлон с прибабахом вообще вылез?
— Понятия не имею, но прибабах у него был тот еще.
— Слишком сильный, чтобы позволять ему и дальше гулять на свободе, — добавил я.
Посмотрев мне в глаза, Снегович кивнул.
— В точку, мужик. Я б и сам его грохнул, предоставься случай.
Кэт протянула ему руку.
— Рада слышать это, дружище, — сказала она.
Улыбаясь, байкер ответил на рукопожатие.
— Отныне, — заверила она его, — можешь звать меня просто Кэт.
— Слушаюсь, мадам. А вы меня кличьте, как заблагорассудится. И простите уж, что я вам по щекам надавал да в багажник запер.
— Что было, то было.
— Не желаете как-нибудь повторить-то, с багажником? Только вместо Дракулы я там лежать буду, живой и теплый, м?
Она засмеялась и покачала головой.
— Пожалуй, я лучше откажусь.
Отпустив руку Кэт, он повернулся ко мне.
— Надеюсь, я тебя не сильно взгрел, — сказал Снегович и протянул руку.
Теплыми чувствами к этому типу я все равно не воспылал. Он кинулся на Кэт — раз. Мои живот и челюсть все еще болели — это два. Ну, хоть не изнасиловал никого из нас — и на этом спасибо. И, конечно же, то, что он теперь не считает нас врагами, многое упрощает.
Не то, чтобы я желал видеть его в рядах наших союзников.
Не доверял я ему.
И предпочел бы, чтобы он от нас отстал.
Но то, что он больше не намерен выколотить из нас последний дух — уже радует.
Когда мы пожимали друг другу руки, я вспомнил, как Кэт говорила о том, что такого, как Снегович, надо постоянно задабривать, и произнес:
— Наш экипаж рад видеть вас на борту.
Перестав от души и с силой трясти и давить мою ладонь, он сказал:
— Нашел нам дорогу. Как раз собирался сказать вам…
— В самом деле? — спросила Кэт. — Не припомню такого.
— Ты была в багажнике, — потупив взгляд, сказал я.
— За это, кстати, я хотела поблагодарить тебя.
— Да знаю я, знаю.
