посмотрел на меня и поцеловал.
Но когда в поле зрения появился причал, Оз убрал руку с моей талии. Он оперся об ограждение и сжал кулаки так, что аж костяшки побелели.
Он резко повернулся ко мне.
– Чуть не забыл. Это тебе, – он достал серебряный браслет из заднего кармана. – Купил на базаре.
Он расстегнул застежку и надел браслет на мою руку. На нем, на небольшом овале, расположилась гравировка: Türkiye.
Я покрутила браслет.
– Очень красивый, спасибо.
Я поцеловала его в щеку. Оз застенчиво улыбнулся и отвернулся.
Толпа туристов стала потихоньку собираться у лестницы, чтобы спуститься и сойти с судна. Оз присоединился к ним, хотя мне хотелось, чтобы он еще чуть-чуть задержался, не выпуская меня из объятий, чтобы объяснил, что значил поцелуй. Боже, мне что, снова шестнадцать? Звучу так, будто заполняю тест в подростковом журнале.
Вопрос номер один: если парень целует тебя, это значит:
А) он точно тебя любит;
Б) он сжалился, поняв твои похотливые намерения;
В) его девушка осталась далеко, так что он решил, что вреда от поцелуя не будет.
Друзья Оза не особо обрадовались тому, что их бросили. А, нет, скажу по-другому: Дима не особо обрадовалась. Она шлепнула Оза по руке и, кажется, серьезно отругала его на турецком. Было очень много вздохов, цоканий языком и маханий волосами. Парни вели себя поспокойнее; Мерт сказал, что они попивали пиво в кафе неподалеку. Потом они настояли на том, чтобы проводить меня до отеля, и по пути забросали вопросами о том, понравился ли мне город.
Оз сделал шаг вперед.
– Завтра вечером отправлю за тобой машину. Извини, что не смогу походить с тобой по городу днем, – печально сказал он.
– Все хорошо, я понимаю.
– Озгюр! – сказала Дима. – Hadi, hadi.
Я уже столько слышала это слово, что поняла, что оно значит «давай». В ее устах это звучало как приказ.
– Пока, Эбби.
Я лежала в кровати той же ночью и трогала губы, которых сегодня касался Оз. Почему он ушел? Почему я не попросила его остаться? Могли бы сходить на ужин или просто вернуться в отель. Я закрыла глаза и отдалась воспоминаниям: его объятия, поцелуй, наша совместная ночь в Лондоне, его губы на моей коже. Сегодня мы говорили о сокровенном, о наших мечтах, и обсуждать это с ним было так просто… От его акцента мое сердце билось быстрее, а его глаза заглядывали мне в душу.
Я повернулась, поудобнее подложив подушку. Я почти слышала голос Лиз: «Кажется, это любовь».
Глава четырнадцатая
Сейчас. Февраль
– Сколько? – Эми чуть не подавилась чесночной креветкой.
Я заерзала на стуле. Зря я сказала, какие баснословные суммы уйдут на нашу свадьбу.
– Как-то неловко принимать такие крупные подачки, – сказала мама, вгрызаясь в фишкейк.
Я, мама и Эми сидели за столиком у окна в баре-ресторане «Waterfront» и отмечали мой тридцать пятый день рождения. После унылого и холодного утра наконец выглянуло солнышко: зал утопал в его мягком свете. Где-то половина столиков была занята; люди разговаривали и смеялись, создавая приветливую атмосферу. Эми заприметила симпатичного официанта и принялась флиртовать с ним, стоило ему подойти.
Этот ресторанчик с морепродуктами и видом на Темзу – мое любимое место для празднования дня рождения. Родители привели меня сюда, когда мне исполнился двадцать один год, а теперь он еще и неподалеку от моего жилья – пешком можно дойти.
– Мам, это не подачка, – я глотнула минералки, – а подарок на свадьбу, – попыталась оправдаться я. Мне самой было некомфортно – чего-нибудь из списка желаемого было бы более чем достаточно, но Чарли убедил меня, что они очень хотели оплатить нашу свадьбу.
– Если бы вы рассмотрели парусный клуб как вариант, все было бы иначе, – сказала мама.
– Точно, – согласилась Эми. – А вдруг Дэйви Хьюс смог бы прийти? Никто в Южном Уэльсе не пародирует Тома Джонса лучше его.
Я подавила смешок и спрятала улыбку за салфеткой.
– Что? – Эми промокнула рот салфеткой, оставив на ней ярко-алый отпечаток помады. – Тебя такое не устраивает?
– Устраивает, почему нет. Просто не могу представить, как Елена Логан отрывается под «Delilah» на террасе на крыше. И потом, парусный клуб смог бы разместить только пятьдесят человек в пивном саду, а родственникам Чарли до Мамблс очень далеко.
– От Шотландии до Уэльса не так уж и далеко, – сказала мама.
– Мы сейчас говорим про Внешние Гебридские острова. Ехать часов пятнадцать.
– А медовый месяц? – Эми подняла бокал, пытаясь привлечь внимание официанта, чтобы он подлил ей просекко.
– Думаем куда-нибудь в тропики. Может, Мальдивы или Бразилия, чтобы устроить себе небольшое путешествие.
– А что, неплохо. Вот у меня вообще не было медового месяца.
– Я думала, вместо этого Барри подарил тебе бриллиантовые серьги.
– Так оно и было, – она задорно подмигнула официанту, когда он подлил ей вина. – Но когда мы расстались, я отнесла их в ломбард, и оказалось, что это подделка.
Мама похлопала Эми по руке.
– Это все в прошлом. Может, ты с Эбби и ее подругами оторветесь где-нибудь на девичнике? – в голосе зазвучал восторг, она склонила голову, от чего ее каштановые волосы со стрижкой в стиле Дорис Дэй подпрыгнули.
– Не хочу ничего громкого, – сказала я. – Посидим, выпьем чая в каком-нибудь лондонском отеле, и все.
– Я за, если после этого нас ждут литры шампанского и клубы, – Эми перекинула волосы через плечо. – На своем девичнике я пить не могла. Не ожидала, что сначала залечу, а потом придется планировать свадьбу.
Мама нервно закусила губу и заелозила на стуле.
– Милая, ты уже ищешь себе платье?
– О‑о, я видела обалденную подделку на платье от Веры Вонг в магазине «Sally’s», – сказала Эми, слизывая чесночный соус с очередной креветки.
– Нет, пока руки не дошли. У меня много дел.
Платье – это пункт номер пять в моем бесконечном списке дел. Я взяла колечко жареного кальмара и окунула его в соус для морепродуктов.
– У тебя всегда много дел, Эбби, – сказала мама. – Я‑то думала, став барристером, ты сможешь работать на себя и планировать собственный график. Например, находить время планировать свадьбу.
– Пока не получится, потому что у меня недостаточно опыта. Надо набирать как можно больше дел, чтобы построить себе репутацию. – Я не стала говорить ей, что два последних провальных дела покачнули мою уверенность в себе.
– Хм-м… – она глубоко вздохнула, и я поняла, что вот-вот грянут ее любимые нравоучения. – Тебе надо больше отдыхать.
Мама взяла меня за руку.
– Я о тебе волнуюсь. Выглядишь уставшей. Ты достаточно спишь?
Я сдержалась
