все более чуждыми. Проклятие пало, когда Томоко вспомнила, что это ТА женщина преследовала Мага, а не наоборот.
Разумеется, Маг помнил Эстеллу. Само собой, он не радовался, глядя на мрачного Лукаса, чувствующего вину за страдания бывшей жены. Но сами эти страдания казались Магу мелочными пустяками, не вызывая желания помочь Эс.
От предложения отправить эту никому неудобную мученицу в мир забвения Лукас досадливо отказался. На идею влюбить в Эс какого-либо царевича лишь поморщился: «Они регулярно чистятся, не прокатит наведенка». Забирать Эстеллу «на особое положение» при ревнивой Томоко Магнус не собирался вовсе. Потому он только извинялся за доставленные неудобства и советовал Лукасу просто снизить значимость проблемы с Эс.
Лукас подобное решение отвергал, но других вариантов не находил. Впрочем, ситуация с Эстеллой действительно являлась лишь одной из сотен актуальных задачек, стоявших перед Лукасом, и практически не влияла на его повседневную жизнь.
* * *
Никто не мог сказать наверняка, задумывалась ли Мелоди об отношениях или просто проводила время с Оливером, обсуждая музицирование. В любом случае Оливер принял решение завести, наконец, собственный независимый дом, располагающийся по праву рождения близ поместья, где находилась резиденция служителей бога.
Опасаясь, что Жизель устроит ему сцену, Оливер наскоро переселился и только затем оповестил Жизель о своем переезде, делая акцент на их общении как на встречах чисто ради секса по инициативе Жизели.
«Не хочу, не хочу чувствовать себя виноватым — сначала под надзором Анели, потом Магнуса, затем опять в доме женщины, которой я изменяю с другими… Невыносимо! Сам по себе, один, чтобы никому не давать надежд и обещаний, которые я неизбежно нарушу… Это так неправильно! Я не хочу так больше!»
Ответом ему была усталость.
Жизель не представляла, что ей предпринять и не знала, стоит ли ей предпринимать хоть что-либо. Фактически Жизель обрела статус некогда серьезного увлечения Оливера и его нынешней приходящей и уходящей любовницы. Точно такой же, как у Анели.
Анеля никак не могла вылечиться от своей глупой безнадежной любви к Оливеру. Жизель одаривать Оливера подобной роскошью не планировала, а пока что ее сердце глухо ныло.
* * *
— Твои родственники небось рады, что я больше не появляюсь? — Тамико не знала, хочется ли ей слышать правду, но болезненное любопытство вырвалось на свободу раньше, чем она опомнилась.
Однако, подслащивать пилюлю не пришлось. Флавиан даже удивился:
— Не, нисколько. Вспоминают тебя не очень часто и даже наоборот крайне редко. Зато тепло — ты вносила во встречи особый колорит!
— Ладно, пусть тогда живут… А о чем или о ком они говорят?
— Ооо, — Флавиан закатил глаза, — они, как обычно, или меряются профессиональными успехами, или вовсю подглядывают и сплетничают, кто с кем и зачем. Недавно такое приключилось, когда в одном доме забыли кристаллы отключить…
— И что же?
— Хе-хе-хе, — и Флавиан пустился в детальное обсуждение событий.
Глава 584. Чужой, но неизмеримо близкий
Даже если бы пример безнадежно влюбленной Анели не маячил перед ее глазами, Жизель намеревалась покончить с мучительным чувством бесповоротно. Она не питала надежды, что отселившийся и начавший шашни с внезапно объявившейся новой актриской Оливер вдруг «прозреет» и вернется к ней, а кроме того, проступков Оливера накопилось на весомое предательство. Жизель слишком уважала себя, чтобы простить все это. При том, что в душе она уже простила и отпустила беспутного мужчину.
Для поддержания сил Жизели необходим был любовник, пусть и по расчету дающий ей энергию и помогающий восстанавливаться. Жизель переступила порог покоев Леона, верховного жреца Магнуса, не выбрав еще, плакать и жаловаться ему на судьбу или же прямо озвучить свои цели.
Получилось что-то среднее.
Сумрачный и отрешенный Леон спокойно заметил, что понимает всю важность ее работы, а потому готов помогать Жизели безвозмездно и бесконтактным способом, если такое решение проблемы ей подойдет.
Жизель запоздало ощутила, что подсознательно хотела бы забыться и отвлечься в чьих-то объятиях, а не получать энергию бесконтактно. Но профпригодность была для Жизели важнее личного, и Жизель приняла условия Леона, не колеблясь. К тому же, деловые отношения с ним не исключали личные с кем-то еще — просто на поиск любовника требовались усилия.
* * *
Леон имел право не принимать гостий и не собирался объяснять никому причину. Нелепую, вздорную, нелогичную. В каком-то роде банальную причину.
Его тайная «возлюбленная», девушка из Города, куда Леон вернулся как-то в порыве ностальгии, не знающая о самом его существовании, сделала чувствительную душу Леона патологически, учитывая обстоятельства, верной.
Используя свои новые способности, Леон разузнал об «избраннице» максимум информации. Добродетелью эта девица, Норико, не отличалась.
Растравливая свое самолюбие, Леон ожидал, когда же его неудобное чувство пройдет. То, что расстроило его союз с Анелей, маячило и здесь.
Одновременно Леон осознал теперь истинную причину своих тревог: Анеля и правда не являлась заядлой развратницей по меркам анамаорэ. Она просто любила другого. Любила Оливера, в котором Леон безошибочно учуял соперника при самом беглом знакомстве. Интуитивная безумная ревность Леона, направленная на сонмы мнимых любовников Анели, в реальности имела единственного, зато вполне конкретного адресата.
А пока, предчувствуя скорую развязку и не имея на Норико серьезных планов, Леон почти хладнокровно наблюдал за ее жизнью, ничем не выдавая своего интереса.
В отличие от компании царевичей, практически равноправных и разделяющих полномочия, Леон был единовластным основным представителем Магнуса в Анамаории и решил, что выбор официальной подруги должен стать делом максимально ответственным, хотя Маг и не давал ему распоряжений на сей счет. Проще говоря, ничего не запрещал и никого не рекомендовал.
Хотя Норико явно не вписывалась в подруги Леона по статусу, и Леон размышлял об упрочении положения жрецов вместо дум о личном.
* * *
Отсутствие золотоволосого Духа Радости анамаорэ заметили сравнительно быстро, хотя его служители безукоризненно выполняли свои обязанности. Встречи, полные восторга, на которых анамаорэ купались в благодати, не проводились критично долго.
Пришлось принимать меры для предотвращения паники и массовых беспорядков: огромный, больше неба, во всем блеске величия, Магнус появился перед толпами страждущих фанатов и объявил им, что временно переложил заботы о своей пастве на плечи жрецов, но он обязательно снова придет навестить бессмертных эльфов и повеселиться с ними! Маг находился далеко-далеко, какой-то новый, чужой, но неизмеримо близкий. Он внушал любовь, и многие плакали теперь, когда расставание было объявлено столь официально.
Магнус сообщил, что не покидает своих друзей, оставаясь на связи со жрецами, и анамаорэ не о чем беспокоиться.
В отличие от беспечного Мага, Леон постоянно крутился на
