не могу платье достать!
Что я несу?
– Ты что несешь? – тоже удивился смотритель. – Открывай!
Справедливо говоря, вломиться в комнату он побоялся, вдруг адептка действительно стояла в чем мать родила над кипящим котлом?
– Да чтоб вам всем пусто стало, – пробормотала я и молниеносным движением захлопнула методичку, не позволив той выпустить очередное облако дыма, разве что чуточку плюнуть. Однако черные струйки полезли между сомкнутых страниц. Чадящая, как древний гримуар черной магии, книжечка была спрятана под подушку и накрыта одеялом.
Я распахнула дверь, молясь, чтобы старикан убрался восвояси быстрее, чем дым начнет сочиться из кровати.
– Здравствуйте, господин смотритель.
– Что у тебя там?
Смотритель немедленно вытянул шею, пытаясь узреть посреди комнатенки очаг с котелком или на худой конец обнаружить обгорелые лохмотья занавесок. Воздух действительно оставался сизым. Старик попытался сделать в комнату шаг, но я преградила путь и нахально заявила:
– Как же здорово, что вы ко мне заглянули!
– А? – захлопал он белесыми ресницами.
– Когда лампу повесите? – кивнула я.
Упоминание о светильнике, обещанном еще при заселении, заставило смотрителя воровато оглянуться через плечо на пустой крюк в стене.
– Во время заселения сказали, что завтра, – припомнила я. – Завтра давно прошло.
– Значит, зелья не варишь и занавески не поджигаешь? – быстро проговорил смотритель.
– Нет, – уверила я. – Высшей магией занимаюсь. Кстати, что насчет лампы?
– Вот уж правда! Какая высшая магия без дыма? – невпопад согласился старик. – Все бы так себя вели в общежитии! Зелья не варит, мебель не палит – любо-дорого посмотреть.
Он споро пошаркал за поворот, спасаясь от требовательной жилички. Не зря тетка Надин говорила, что наглость – второе счастье!
– А светильник? – чтобы уж наверняка отбить желание проверять бывший чулан, крикнула я.
– Завтра! – донесся недовольный голос.
В эти выходные из моего окошка беспрерывно валил дым. Он уходил в высокое осеннее небо с полупрозрачными слоистыми облаками, однако смотритель больше не появлялся. Одолеть заклятие Хилдиса, походившее на проклятие, не удалось, и новую учебную декаду я начинала в паршивом настроении.
– Поздравляю тебя, Ведьма! – глумливо ухмыльнулся Дживс, когда мы столкнулись в холле учебного корпуса.
– Ты наконец сваливаешь из академии? – уточнила я, давая понять, что других вариантов, почему он рассыпался в поздравлениях, просто не нахожу.
– Тебя повесили!
– Ага, и сейчас ты видишь меня в кошмаре, – фыркнула я.
– Если будут нужны деньги, обращайся, – предложил он. – Обещаю, мы договоримся.
После выходных обязательно вывешивали выговоры для особо отличившихся. Видимо, Хилдис выполнил обещание, наябедничал в деканат, и на этой седмице я попала под раздачу. Хорошо, лично не вызвали. Но денег все-таки лишили, оставили девушку без осенней обуви. Чувствуя себя ограбленной, я решительно направилась к доске объявлений и наткнулась на Ботаника.
– Захотел полюбоваться?
– Ты сейчас тоже полюбуешься, – мрачно кивнул он.
На доске висел приказ о переводе адептки первого года обучения Марлис Нави-эрн на факультет общей магии. Напоследок Тихоня осталась верной себе: перевелась и никому ничего не сказала.
– Остальные знают? – тихо спросила я и, встав на цыпочки, сдернула приказ. Вообще срывать официальные бумаги с доски строго-настрого запрещалось, но вряд ли меня оштрафуют в минус, разве что заставят махать метлой за мелкое хулиганство. Метла ведьме к лицу, поэтому как-нибудь переживу.
– Ты же в курсе, что устав запрещает воровство ректорских приказов? – поинтересовался дотошный Флемм.
– Тебя сейчас только это волнует? – буркнула я. – Нужно идти к Армасу. Если нас решат расформировать, что будем делать?
– Радоваться, – предположил Ботаник.
– Прости?
– По-моему, неплохая перспектива, – пояснил он и, получив в ответ выразительно-осуждающий взгляд, развел руками: – Я просто пытаюсь смотреть на ситуацию трезво.
– Флемминг, можно я тебя попрошу? Прекрати пытаться.
Через десять минут вчетвером мы входили в приемную Армаса. Никому не пришло в голову позвать Форстада. Не сговариваясь, все решили, что пусть он сам как-нибудь разбирается со своими проблемами. Поди, сына главы магического совета не обидят, переведут в ту команду, где никто не бьет наблюдателей, не грызется во время испытания и не теряет участников в лабиринте.
– Ждите очереди, – с индифферентным видом оглядев нас, резюмировал помощник. Он почесал перевязанным пальцем нос и продолжил переписывать бумаги.
Видимо, магистр был в корне не согласен с поговоркой, что в ногах правды нет. Стул в приемной был только один, и его занимал секретарь. Нам пришлось притереться к стеночке, а Тильда привалилась к подоконнику с рейнсверской мухоловкой, распустившейся большими пятнистыми цветами. Подружка пригляделась к плотоядному растению и, как любопытный ребенок, попыталась сунуть палец. Из листьев, словно демонята из табакерок, выскочили фиолетовые головки и кровожадно раззявили игольчатые пасти. Мол, наконец-то еда! Отдернув руку, подружка подвинула меня бедром и скромно встала у стеночки.
– Видишь, Ботаник, – вдруг проговорила она и, заработав осуждающий взгляд секретаря, перешла на громкий шепот: – даже цветочки едят мясо. И только вегетарианцы презрели главный закон выживания!
– Если ты мне сунешь палец в рот, то я тоже его укушу, – с апатичным видом отозвался Флемм.
Мы терпеливо ждали, когда освободится Армас. Ладно, я дергалась. Перерыв подходил к концу, и время поджимало. Если ребятам до аудитории старомагического языка было добираться всего один поворот, то мне предстояло нестись на полных парусах в оранжерею. А в кабинете, не догадываясь, что под дверью опаздывает на семинары целая делегация из адептов, говорили и говорили, сдержанно, тихо, как будто сердито.
Вдруг бабахнуло раздраженное восклицание голосом Илая Форстада… Да-да, того самого, которого мы не позвали выяснять, что деканат надумал сотворить с нашей командой. Какая, оказывается, прыткая столичная принцесса! Юбки подобрала, туфли начистила и понеслась за себя хлопотать.
– Я выполняю все условия! Даже не отказываюсь от отработок! Почему меня вынуждают проходить лабиринты с этими клоунами? Почему не с Дживсом или Остадом?
Мы с ребятами смущенно переглянулись.
– Как понимаю, клоуны именно мы, – глубокомысленно изрек Флемм.
– Проблема в том, Илай, что ты привык управлять теми, кто тебе подчиняется! – рявкнул Армас, похоже, доведенный претензиями зарвавшейся столичной принцессы до дрожания века. – Не нравится команда? Убирайся с факультета! Успешно проходить испытания можно и вчетвером.
– Видимо, это означает, что нас оставляют и компания Дживса мне не грозит, – вздохнула я. – Пойдем на занятия?
Уйти не успели. Дверь в кабинет магистра распахнулась от грубого тычка, и в приемную, как пробка из бутылки, вылетел Илай с перекошенной от ярости физиономией. Он резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Обнаружить всю команду клоунов, с которыми ему до конца года предстояло участвовать «в цирковых представлениях», белобрысый явно не рассчитывал. Лицо мигом окаменело, но взгляд выдавал кипящую злость. Думаю, не одну меня посетило желание врезать Форстаду каким-нибудь заклятием.
– Можете
