покачивалась, подхватив на руки Лик, а Мюриэль кружилась по террасе, прижимая к груди Гуса.
Минуту спустя к хору колоколов присоединился еще один. Роз украдкой посмотрела поверх Боба: массивный Эмманюэль, словно маятник, качался туда-сюда. Под ним, прижимаясь к банке и трепеща от каждого громогласного удара, стойко держался бедняга Жак. Когда звон наконец смолк, мышонок плотно защелкнул крышку банки.
Роз перестала прыгать и захлопала в ладоши.
– Ух ты, здорово было! – воскликнула она. – Наши родители, наверное, уже с ума сходят, так что мы, пожалуй, пойдем.
Алфи высвободился из каменной хватки Евы и потер пережатые сухожилия скрюченной руки.
– Спасибо за танец! – поблагодарил он.
Тим учтиво поклонился Антонии:
– Аншантэ[53], мадемуазель!
Роз быстро схватила банку и сунула ее вместе с Жаком в передний карман толстовки. Алфи взял на руки кота, и вся компания двинулась вниз по винтовой лестнице.
– Погодите! – окликнул их Боб. – Как с вами связаться?
– Когда вы вернетесь? – крикнула Ева.
– Э-э… завтра! – отозвался Тим.
– А ну стойте! – взревела Антония.
Из пасти гаргульи показались два острых, как кинжалы, клыка. Антония стрелой пронеслась по воздуху к голове Тима.
– Бежим! – заорал тот, проталкиваясь мимо Роз, Алфи и Лик.
Он проворно повел Мириам и Мюриэль по холодным белым ступеням каменной лестницы, оставив брата и обеих сестер позади.
Роз, замыкавшая цепочку, обернулась и в считаных сантиметрах от своего лица обнаружила разъяренную Антонию с ее жуткими клыками.
– Что же вы за друзья такие? – взвыла Антония, к которой уже подлетели две другие гаргульи.
К счастью, лестница оказалась слишком узкой для ее огромных крыльев, и Антония застряла, перегородив путь брату и сестре, подобно обвалу в каменоломне.
Едва Роз вновь шагнула под своды собора, с лестницы послышался оглушительный скрежет: Антония в конце концов высвободила застрявшие крылья. Три гаргульи кубарем скатились по лестнице как раз в тот момент, когда близнецы и Чудсы выскользнули наружу через эвакуационный выход позади сувенирной лавки.
Роз захлопнула железную дверь и, тяжело дыша, привалилась к ней спиной.
– Не-е-ет! – донесся из-за двери приглушенный рык Боба.
– Мне стыдно, – вздохнул Алфи. – Может, вернемся?
– Алфи, они же каменные! – сказал Тим. – Ничего, переживут.
Воздух на улице отличался удивительной свежестью, как чаще бывает осенними, а не весенними ночами. Фонари перед собором светились неярким оранжевым светом. Роз вытащила из кармана банку с колокольным звоном и посмотрела сквозь синее стекло. У них все получилось!
– Тимми, ты был… великолепен! – Мюриэль положила ладонь Тиму на плечо.
– Потрясающий спектакль, – согласилась Мириам.
От гордости Тим чуть не растекся по тротуару, словно мороженое на жаре. В эту минуту Роз вдруг заметила, как кто-то крадется к ним из тени. Сумрачная фигура вышла на свет. Это был помощник Лили, Мини-человечек! Он вперил взгляд в Роз, ухмыльнулся и медленно провел большим пальцем по горлу. Роз ахнула, руки сами собой разжались. Банка из синего стекла разбилась вдребезги, ударившись о холодный каменный тротуар. Полуночный звон Эмманюэля наполнил окрестности и бесследно растворился во тьме.
Глава 13
Дом, хилый дом
Этой ночью Роз удалось поспать в общей сложности около сорока пяти минут. Она вертелась с боку на бок, без конца прокручивая в голове последние мгновения перед тем, как выронила банку.
«Может быть, однажды придет день, когда я перестану совершать ошибки», – наутро подумала она. Парди как-то сказала, что ошибаться свойственно всем людям, и Роз в это верила, но поскольку замечала лишь собственные промахи, то казалась себе куда более неуклюжей, чем остальные.
Она перебрала все емкости в чемодане Балтазара: обычные банки с ингредиентами вроде муки и сахара соседствовали с банками из синего стекла: в одной хранилась девственно-чистая дождевая вода, добытая прошлой ночью, в другой – платок с румянцем Марии-Антуанетты. К этим приобретениям добавились рычание убийцы и вой банши, но банки с колокольным звоном не было. Как же быть, если завтра выпадет категория «Рулет»?
* * *
– Через мгновение я назову тему этого дня, – провозгласил Жан-Пьер Жанпьер. В сегодняшнем этапе определятся два финалиста, которые завтра сразятся в категории «Случайный выбор».
Кухни всех участников, за исключением троих полуфиналистов – Роз, Лили и Вэй Вэня, – были погружены в полумрак, пустые столы присыпаны мучной пылью. Роз подняла глаза на балкон, где расположились Чудсы. Мириам и Мюриэль сидели там же и напряженно смотрели на три освещенные площадки. То ли сестры пришли в надежде увидеть проигрыш Лили, то ли хотели побыть рядом с Тимом, Роз не знала, однако значения это не имело. В любом случае приятно, что болельщиков стало больше.
Все члены семьи ободряюще улыбались – то есть все, кроме Алфи, который хмуро глядел перед собой. Он особенно сильно расстроился из-за утраченного колокольного звона: впервые в жизни он сумел вскружить голову девчонке, правда каменной, но все-таки девчонке. Его находчивость помогла спасти положение, а потом дура-сестрица все испортила.
– Вас осталось трое, – продолжал Жан-Пьер. – Кто выживет в гонке? А кто покинет этот зал, сознавая, что только что упустил величайшую победу в своей жалкой жизни?
Роз уткнулась лбом в столешницу.
– Итак, сегодня участники будут готовить десерты в категории…
Роз затаила дыхание. «Только не „Рулет“, только не „Рулет“», – мысленно взмолилась она.
– «Без сахара»!
Роз облегченно выдохнула. У них есть почти полная банка девственно-чистой дождевой воды. Алфи и остальные члены семьи, сидящие на балконе, радостно показали Роз и Тиму поднятые большие пальцы.
Пока Жан-Пьер чинно удалялся со сцены, Роз вытащила из заднего кармана джинсов сложенный вчетверо рецепт бананового хлеба «Лучше не найдешь». Тим склонился над ее плечом и пробежал глазами по строчкам.
– Спасибо, что вчера позволила Мириам и Мюриэль пойти с нами. – С прошлой ночи он заметно приободрился. – Теперь обе от меня без ума. Только посмотри, они сидят вместе с нашими родителями! Это все потому, что я продемонстрировал им свою ранимость. Девчонки обожают утешать расстроенных парней.
– Тсс, – шикнула Роз. – Я пытаюсь запомнить рецепт.
Тим слегка подпрыгнул и уселся на разделочный стол.
– Знаешь, Роз, по-моему, ты воспринимаешь этот конкурс слишком серьезно.
Роз резко повернулась и оторопело уставилась на брата:
– Слишком серьезно? – взвилась она. – Мы обязаны вернуть Книгу! Что может быть серьезнее и важнее?
Тим на секунду задумался.
– Ну, например, если кто-то из нашей семьи заболеет, – произнес он, – или потеряется. Что-то подобное. Роз, Книга – это всего лишь книга, она не имеет такого значения, как любой из нас.
– Для меня – имеет, – отрезала Роз. – Вернуть ее – моя самая важная цель. Так ты
