густым и тягучим.
Если я опоздала…
Если я опоздала, потому что слушала тех, кого слушать не следовало…
Мне в любом случае предстояло войти и посмотреть, и я открыла дверь, надеясь, что она хотя бы не заскрипит.
Крови оказалось очень много. Я едва не поскользнулась на испачканном ею полу, заглядевшись на свежие брызги на стенах. К горлу подкатила тошнота, когда в темноте я едва не наступила на чью-то оторванную руку.
Их было…
Я моргнула, надеясь удостовериться, что посчитала правило.
Десять человек. И правда, полноценная банда, небольшая толпа злых и вооружённых людей, шутить с которыми никому не стоило.
Оттолкнув со своего пути сломанный на три части пистолет, я подняла голову, заставляя глаза привыкать к темноте быстрее, и в следующий момент не стало ни подступающей дурноты, ни оторопи от увиденного, ни гадкого беспомощного страха за человека, который успел стать мне дорог. За человека, ради которого я готова была убивать.
Посреди пространства, которому некогда предназначалось стать холлом, стоял Лагард. Во всей его осанке, в развороте плеч было что-то настолько новое и завораживающее, что я задержала дыхание, глядя на него.
Сила, превратившая десяток людей в кровавое месиво, еще не успокоилась, не осела пеплом на его руках, но уже поддавалась контролю, стелилась вокруг него ласковым мутноватым туманом.
Забыв о том, что рискую упасть, я бросилась к нему, но остановилась в шаге.
Куртка Даниэля была разорвала, а рубашка пропитана кровью. К счастью, чужой. На подбородке уже наметился синяк — то ли его били, то ли он в самом деле ввязался в драку… Это не было важно, потому что даже при моем приближении он продолжал смотреть в пол.
Сейчас в нем не осталось ни следа той мягкой сдержанности, что сначала оттолкнула меня, но очаровала впоследствии. Только сила, злость, непоколебимая уверенность, в которую я врезалась, как в стену. И совсем немного — усталость.
Медленно выдохнув, он поднял лицо, ставшее жестче, но от того еще красивее. Как будто к приятному, но пресному блюду добавили острых приправ.
Я не могла заставить себя вымолвить ни слова, и он снова взял самое сложное на себя.
— Я устал скрываться.
Мне показалось, что прошла вечность, а он всего лишь потянулся к своей повязке. Стянул ее с головы медленным, немного неровным жестом, опустил в карман брюк и снова посмотрел на меня. Я намертво вцепилась в его воротник, притягивая ближе, потому что вместо уродливой пустой глазницы под ней обнаружился настоящий, живой и такой же красивый глаз.
Глава 15
Левый зелёный, правый — голубой.
Даниэль вытянулся на кушетке, а я лежала у него на груди и разглядывала его глаза.
Никаких отличий, ни малейшей неправильности. Только цвета разные.
Любезно оставленный нам дом и правда оказался надёжным.
Из элементарной предусмотрительности они съехала за несколько дней до того, как вышел срок аренды, чтобы все следы их присутствия могли развеяться, раствориться в воздухе. Я же чувствовала отголоски чужой силы и страсти, от которой начинало против воли сладко потягивать низ живота, и находила, что мы в самом деле можем спокойно отдохнуть здесь.
Лошадь для маркиза я с собой не привела, но что-то мне подсказывало, что утром он без долгих сомнений просто возьмёт меня в седло, чтобы мы могли вернуться за ней.
Всю дорогу сюда мы молчали.
Молча же я шагнула Даниэлю навстречу, когда он вышел из ванной.
Так же молча привела в порядок его одежду парой коротких шепотков.
Еды у нас не было, да и едва ли сейчас кусок полез бы кому-то из нас в горло.
Лагард тоже молчал. Только смотрел на меня устало, немного настороженно, немного — виновато. Смотрел обоими своими чуть-чуть раскосыми, до плача красивыми разными глазами, и молчал.
Шрам с его скулы никуда не делся, но теперь я безбоязненно гладила его кончиками пальцев, ленясь приподняться, чтобы поцеловать.
— Когда он восстановился?
— Перед тем, как ты пришла, — он мягко погладил меня между лопаток. — Руперт вернул его на место до того, как рана успела зажить, но я видел им хуже, чем хотелось бы, и цвет был слишком блеклым.
— Пока ты не давал себе воли.
Даниэль криво ухмыльнулся и погладил меня снова.
— Да. Я очень старался сдерживаться, но это оказалось уже чересчур.
Говорить и спрашивать следовало о другом, но я продолжала водить пальцами по его лицу, дотронулась до надбровной дуги.
— Зачем ты тогда оставил повязку? Из-за цвета? Или это была часть плана?
— Не хотел забыть, что доверять никому нельзя.
Его рубашка осталась наполовину расстегнута, и я прислонилась лбом ко всё ещё влажной тёплой коже, чтобы чувствовать его дыхание полнее.
— Из-за Рошена?
В такой позе слова прозвучали невнятно, но Даниэль всё равно хмыкнул секунду спустя.
— Ты увиделась с Иветтой.
Он не спрашивал, просто констатировал, и мне послышалось в его голосе нечто, подозрительно напоминающее гордость.
— Да. Кстати, нашла её очаровательной.
— Я собирался завтра подумать о том, как буду объяснять ей своё отсутствие.
Я подняла лицо, чтобы лучше его видеть.
— Тебя похитили и едва не превратили в жаркое.
— Это не оправдание. Я же остался жив.
Теперь право ухмыльнулся осталось за мной, потому что он совершенно точно не шутил.
— Она говорила, что я плохо тебя знаю, и твоё исчезновение — не повод волноваться.
Лагард хмыкнул, и его ладонь опустилась по моей спине ниже.
— Что ещё она обо мне сказала?
— Что ты упрямый как баран и въедливый как гончая, а ещё умеешь и любишь создавать себе проблемы.
Рубцы на его ладонях тоже не пропали, но, в отличие от шрама на лице, изменились, будто состарились.
— Да. Это на меня похоже, — он сдержанно и саркастично улыбнулся в тон, но спросил уже серьёзно. — Как ты меня нашла?
Самое время было упрекнуть его за эту выходку и за стылый ужас, до сих пор камнем тянущий под солнечным сплетением, но мне не хотелось.
— Твои друзья помогли. Мы столкнулись в порту?
— Мои друзья?
Последнее слово он произнёс настолько ядовито, что я приподнялась и поймала его взгляд.
— Те, что жили в этом доме.
Даниэль чуть запрокинул голову, быстро и ловко прощупывая пространство, но спустя минуту поморщился от досады.
— Ничего не чувствую. Устал, а они хорошо закрылись. Что это были за люди?
Он вмиг стал так насторожен, что это напряжение передалось и мне, и я перебралась чуть выше, чтобы лучше видеть его лицо.
— В мой сон приходила девушка. Сказала, где тебя
