попало. Из известных наставниц только Орехова и Филимонова, но пока им отказывают в кураторстве. Слишком уж скандальные персоны.
— Идиотизм, — констатировала я. Темногорский неопределённо пожал плечами. Мол, странно, но пусть разбираются сами. Подняв голову, я посмотрела на непривычно серьёзного директора и, не удержавшись, подколола:
— Получается, от фон Яссона вам достались три актёра и крысы. Забавный баланс!
Темногорский раздражённо фыркнул:
— Лучше бы он вообще не оставлял "наследства". Твой Орехов откровенно наглеет, пользуясь тем, что его некем заменить.
Ник?! Я не замечала за ним особой наглости. С Темногорским он держался учтиво и вежливо, по крайней мере, при мне.
— Чего же он требует? Денег? Или выгнать Марьяну? — я вспомнила о ярой нелюбви Ника к фрейлине. Но в ответ получила…
— Он не требует, — мужчина усмехнулся, — он пытается мне угрожать. Точнее, они. В твоём случае Ник и Марьяна выступают коалицией. Кстати, неплохой ход. Ник — ведущий актёр, а Марьяна — близкая подруга княжны. Мне намекнули, что если я превышу свои полномочия и напугаю Сирин, об этом тотчас станет известно Юлиане. А если выгоню тебя из театра, то ведущие актёры уйдут следом. В целом, тактику они выбрали действенную.
— Но?.. — я облизала пересохшие губы. Господи, зачем они вообще полезли к Темногорскому?! Юлиана — это, конечно, аргумент, но княжна не всесильна! Она же просила меня "быть повежливее" с Алексеем. Я тихо застонала. Ну зачем, а?! Я определённо не стоила таких жертв!
Темногорский толкнул коленом ближайшую дверь и зажёг несколько серых искр. На глаза мне попались платья всех цветов радуги, шляпки, веера, какие-то нелепые и побитые молью меха… Ах да, костюмерная.
Мы пришли.
Мужчина посадил меня на стол, заваленный тканями, и навис сверху.
— Что за "но"?
— Вы сказали, что ребята выбрали правильную тактику, но… Перестаньте, Темногорский, вы прекрасно меня поняли! — разозлилась я на насмешливо поднятую бровь. Он ведь специально меня пугает!
— Театр не входил в мои планы, Сена. Я должен был уехать из столицы, но мне запретили. Юлиана нашла меня очень вовремя… Её театр — хорошая возможность сделать гадость семье. Поэтому я согласился. Сейчас княжне не выгодно со мной ссориться.
— Почему же вы поссорились с семьёй? — проявила я интерес. Мне словно открылся другой Темногорский. Я ещё не нащупала нить, ещё не разгадала чужие мотивы, и мне хотелось узнать больше. Зацепиться за что-то.
На секунду мужчина замер. Моего вопроса он явно не ожидал.
— Тебя не касается. Впрочем, — он резко выпрямился, — ты слышала об Эш-Аренском инциденте?
— Эш-Арен… — настала моя очередь хмуриться. — Кажется, город на юго-восточной границе империи. На него претендуют соседи, хорасаны. Вроде бы рядом с городом большой некрополь. Да-да, я читала про некрополь, но давно. Боже, дай Великий памяти… зима была, за окном аж вьюга выла. Нам дядя прислал посылку перед праздником: какао и корицу, апельсины, пряники, серёжки со снежинками… и газету. Видимо, случайно в свертке оставил. Шестнадцать мне уже исполнилось, то есть, это было лет пять назад. Я помню, что читала газету, укутавшись в одеяло, пила какао и радовалась, что я дома. Ночью кошмары снились. Но саму новость хоть убей не помню. А что?..
— Ничего, — улыбнулся он, косаясь пальцами моей щеки, — хорошо, что ты была дома с какао, одеялами и пряниками. Просто замечтельно, что тебя не было в Эш-Арене в тот день. Не забивай себе голову.
"А ты был?"
Но слова не сорвались с губ. Темногорский отпустил меня и с сомнением обозрел костюмерную.
— Ну, давай подберём тебе что-нибудь.
К моему изумлению, в костюмерной нашлись и легкие сапожки, и приличное платье, похожее цветом на моём. Почему-то именно платье было безумно жаль — новое, красивое, из столицы!.. Да в конце концов, у меня не так много приличных платьев!
Не говоря уже о белье и любимых сапожках.
Пока я одевалась, Темногорский покладисто вышел за дверь. Он вообще стал каким-то не меру молчаливым. Увы, ненадолго. Всё-таки платья актрис не были рассчитаны на приличных барышень, и первым делом Темногорский уставился на мою торчащую из декольте грудь. Я пыталась натянуть лиф выше, но с глубоким вырезом и без белья… эта затея была обречена на провал.
— Кхм, — прочистил горло директор, — пока можешь не возвращать мне пиджак.
Я с немой благодарностью закуталась в тёмную ткань. Приличных чистых шалей в костюмерной тоже не имелось.
— Напиши горничной, чтобы возвращалась домой, — Темногорский протянул самописное перо и бумагу, — я передам. Скажу, что мальчишка по ошибке отдал записку какой-то девице из театра.
Я глянула на него с недоумением:
— И что дальше?..
— Где ты живёшь? В Григорьевском?
Та-а-ак! В анкете, которую нам выдал Темногорский, я указала адрес дядюшкиного особняка. Откуда взялось Григорьевское?!
— От Юлианы, — он как мысли мои читал, — она говорила, что встречала тебя в Григорьевском, во дворце князя Верданского. Куда выходят окна? Какой этаж?
Слабо представляя, что нужно этому мужчине, я объяснила. Темногорский кивнул и принялся надиктовывать мне записку. Мол, что я вернусь в Григорьевское чуть позже, задержусь с подружками в кондитерской.
— Славно, — перебирая записку в пальцах, произнёс Алексей. Рукава рубашки задрались, и я увидела серебристую языческую вязь на его запястье. Выступающие нити вен, казалось, немного подсвечивались от блестящей вязи. На одном из пальцев тускло мерцал массивный перстень.
Больше украшений не было, и я сочла, что перстень — родовой.
Боже, Сена, сосредоточься!
— Скажите мне наконец, что вы собираетесь делать?!
— Всё просто, Сена. Я отдам записку горничной. Якобы посыльный перепутал и отнёс твою записку в театр. Ты написала, что задержишься и домой поедешь сама. Значит, скорее всего, ты уже дома, и горничной надо возвращаться. Потом я найму для неё извочика и приплачу, чтобы ехал подольше. Мы же, на моём экипаже, отправимся в Григорьевском быстрым ходом и проберёмся к твоим окнам. Дальше по обстановке. В идеале, твои покои должны быть пусты. Если повезёт, то тебе придётся сыграть уснувшую девицу, которая незаметно проскочила в свою кровать. Потому что, я уверен, тебя уже хватились. В крайнем случае, переночуешь у
