вслух не высказывали, хотя это не означало, что никто и никогда в этих землях не замышлял нападения на здания Зенната. Барглис делал все, чтобы представить вверенные ему склады непривлекательными для возможных грабителей. Воздушные корабли привозили товара ровно столько, чтобы его можно было распродать за неделю. Мебель, одежда, еда и многое другое поставлялось частями, поэтому кобольдам приходилось немало постараться, чтобы из этих частей соорудить ценный товар. Воровать эти части большого смысла не имело.
В этот же раз дайгонцы собирались покуситься не на материальные ценности, а на власть, которой, по их мнению, обладал Барглис. Лучшей защитой для власти было отрицание ее существования на публике. Какое-то время это работало, но, похоже, Оррин Глэр догадался, если не обо всем, то о многом.
Барглис нажал кнопку коммуникатора и вызвал в свой кабинет того единственного человека, на ком держалась оборона его резиденции в Керфене. Лисидия вошла без стука. Такую формальность Барглис давно счел бесполезной, ведь одной из способностей боевого мага было то, что он может видеть сквозь непрозрачные объекты. Пока он был в Дайгоне, Лисидия всегда знала, где он и чем занят, это было частью ее работы.
Высокая, стройная, с длинными прямыми волосами бежевого цвета, она носила длинную рубаху и брюки, какие можно было купить на ближайшем кобольдском рынке. Телохранителю не следовало показывать возможным противникам свой особый статус. Единственное, чем Лисидия внешне отличалась от жительницы Дайгона, были два черных диска, закрепленные на поясе, в каждом содержалось по сотне монет, сделанных из особой смолы, устойчивой к жару открытого пламени и выдерживающей удар молота. В Дайгоне такие деньги не были в ходу, их заменяли более дешевые в производстве монеты из чистого золота.
— Что ты будешь делать, если на нас все же нападут эти смельчаки? — спросил Барглис.
— То, что они обсуждали на том поле за городом, сложно назвать атакой, — сказала Лисидия, она потерла пальцами подбородок, делая вид, что обдумывает вопрос; на самом деле все эти теоретические размышления мало ее интересовали, ей хотелось практики. — Я бы сравнила то, что они собирались провернуть с попытками мотылька убить пламя свечки.
— А можно конкретнее? — настаивал Барглис.
Лисидия пожала плечами — даже небольшие стычки с применением магии редко шли по запланированному ранее сценарию. Способность соображать на ходу была таким же важным оружием мага, как и сами заклинания. Впрочем, раз регент считал, что от этих размышлений есть толк, стоило пойти ему навстречу.
— На их стороне будет элемент внезапности, мы все же говорим о дайгонцах, — сказала Лисидия. — В коридорах резиденции полно датчиков, реагирующих на магию исчезновения. Мы узнаем, когда они будут внутри. Подпустим поближе и накроем одним ударом. Я заполню все коридоры резиденции огнем или газом, может, вы желаете какой-то более экзотический способ? Магию превращения? Итог будет один — только мы с вами останемся в живых.
— Здание придется строить заново, — заключил регент.
— Или серьёзно ремонтировать.
— Все бумаги будут уничтожены.
— Что-то сохранится в несгораемых шкафах.
— Все кобольды, которых я так долго тренировал, перемрут, как мухи.
— Не без этого, — кивнула Лисидия. — Мы имеем дело с противником, который может скрывать свое присутствие, численность также на их стороне, кобольды в бою с ними бесполезны. Заманить их в здание или подземное убежище и уничтожить всех разом — наша самая эффективная тактика.
— Ясно, благодарю за откровенность, — сказал Барглис. — Глуп тот командир, который просит солдата прыгнуть выше головы. Моя задача упростить для тебя это сражение.
Барглис и сам не знал, чего именно хотел добиться этим разговором. Он получил подтверждение того, что при нападении дайгонцев его резиденция, скорее всего, будет разрушена своим же телохранителем. Он знал, что его работа в Дайгоне относительно безопасна для него самого, но существует множество способов нарушить, замедлить и всячески саботировать эту работу. Избежать такого развития событий было сложно, хотя если бы он мог выявлять дайгонцев в камуфляже еще до того, как они проникнут в его резиденцию, это могло бы снизить риски для имущества.
Вскоре воздушный корабль регента был готов к отбытию. Раздав последние указания, Барглис поднялся на борт, двери за ним закрылись, и уже через полчаса он оказался за границей территории, которую дайгонцы считали своим государством. Отбытие регента означало, что для его телохранителя настало свободное время, которое можно провести по своему усмотрению.
Прошло четыре дня с того момента, как Барглис отбыл из Дайгона. Вот бы он привез с собой еще одного боевого мага, позволила себе помечтать Лисидия. С помощником ей бы не пришлось опекать регента каждую минуту, пока он был в Дайгоне. Можно было бы взять отпуск на месяц или два и сгонять в другую страну отдохнуть. А еще со вторым боевым магом можно было бы устроить интереснейшую дуэль. Хотя, чтобы получить подкрепление, регенту предстояло доказать, что в Дайгоне с одним магом он никак не справится. Сделать это ей было бы непросто. Отчасти потому, что дайгонцы не спешили нападать, а отчасти из-за способностей самой Лисидии, в которых пока еще никто не сомневался.
Скорее всего, регенту удастся лишь получить десяток другой масок для кобольдов. Эти маски Лисидия про себя называла мешалкой для мозгов: ни один уважающий себя боевой маг не позволил бы и близко поднести эту отвратную штуковину к своему лицу. Чтобы понять принцип работы масок, нужно было сперва разобраться с тем, как работал камуфляж дайгонца. Как ни парадоксально, большинство дайгонцов считали, что становятся невидимыми, используя камуфляж, хотя никаких оптических эффектов эта магия не давала. Дайгонец под действием камуфляжа оставался видим всеми, кто на него смотрел, однако осознание того, что перед ним находится дайгонец стиралось из разума наблюдателя.
Мозг человека вообще обладает удивительной способностью игнорировать неугодные ему сигналы, поступающие от органов чувств. Так перелом руки может быть или не быть болезненным в зависимости от того, как мозг пострадавшего решит на этот перелом отреагировать. В состоянии сильного потрясения мозг человека вообще отказывается реагировать на большую часть внешних раздражителей. Дайгонский камуфляж можно было сравнить с небольшим шоком, который заставлял мозг наблюдающего игнорировать сам факт присутствия поблизости дайгонца.
Кобольдская маска же пыталась бороться с этим эффектом, «встряхивая» мозг так, чтобы эффект дайгонской магии проходил хотя бы временно. Из-за постоянной работы двух источников магии мозг кобольда «трясло» так, как будто в нем проходило землетрясение. В итоге, разумная рептилия видела перед собой нечто вроде марева, колыхающегося воздуха, а это уже была какая-никакая цель для удара мечом, копьем или выстрела из арбалета. Использование маски сокращало
