зная, стоит ли говорить дальше.
Ма уловила мое сомнение:
— Говори все… Как-нибудь переживу.
— Иногда вы с Ильей были родными братом и сестрой. Иногда сводными. Иногда соседями по этажу… Но с тех пор мы всегда находили друг друга, и больше не расставались.
Ма напряженно слушала. Она хмурилась. Что-то не укладывалось в ее голове.
И, помолчав, спросила:
— Почему? Что случалось с нами? С этими версиями Земли?
Я опустил глаза. Потом глянул на Ма.
— Они все погибали.
— Я знала… — упавшим голосом сказала она.
— В один прекрасный день… все обрывалось. И мы начинали сначала.
Ма сжала мою ладонь:
— Хорошо, что мы встретились.
Я смотрел в ее глаза, и не хотел отрывать взгляд.
— До завтра? — спросил я.
— Да… — кивнула Ма.
Мы еще несколько секунд смотрели друг на друга.
Потом я смутился нарастающего чувства близости, скомкано попрощался и прошел сквозь дверь.
#
15.
Мне приснился сон.
Будто мы снова на том же побережье, но вокруг никого. Только я и Ма. Город словно вымер.
Мы были одни в темноте.
Как и наяву, мы лежали в черной воде под небесами. Но сейчас Ма пела мне колыбельную.
Черная водная гладь отражала черное небо с неземными созвездиями. Я лежал на спине, раскинув руки. Перебирал пальцами шелковистую воду и смотрел на звезды.
Космос давно стал моим домом, и было непривычно видеть его со стороны.
Я смотрел и слушал, как шепчет вода.
И эта же мелодия была в воздухе надо мной, и в шелестении деревьев на берегу, и в тонкой полоске рассвета.
Колыбельная состояла из неразличимой мелодии и тихого голоса, почти шепота. Голос Ма пел что-то ласковое на незнакомом языке. И от этой чужой ласки сдавливало сердце. Оно билось очень медленно.
Просто сжималось и разжималось.
Вдруг я ощутил шевеление в левой ладони. Повернул голову и обнаружил, что ко мне на ладошку из глубин заплыла маленькая черная рыбка.
И осталась там.
Я сразу догадался, что это знак.
Потом вспомнил, что мы лежим с Ма в заливе у спящего безлюдного города. В черной воде. Во тьме.
Повернул голову и увидел, что Ма нет.
И не было.
Я один.
И только сейчас заметил, что море светилось… Свет шел из глубины, бездонная толща воды не была абсолютно черной.
Неземная рыбка, похожая на аквариумного сомика, потерлась боком о большой палец. Посмотрела на меня маленьким черным глазом и сказала:
— Двери откроются, когда растает снег.
И я понял, что это ответ от старших рыб Глаа, который принес их посланник.
Черная рыбка полежала немного, отдыхая. Затем соскользнула с ладони.
И растворилась в погасшей бездне.
День Третий. Сцена 1
ДЕНЬ ТРЕТИЙ.
#
1.
Меня разбудил настойчивый стук в окно.
Птица…
Я открыл глаза. Понял, что птица была сном. И закрыл.
Стук повторился.
Я, не просыпаясь, сполз в одних трусах с постели, накинул плед и с закрытыми глазами проследовал в прихожую. Забыв о предосторожности, распахнул входную дверь настежь.
Там оказалась Ма с газетным свертком в руках.
Я стоял, кутаясь в колючий плед, в сумраке коридора. Посмотрел на нее, приоткрыв один глаз.
Ма развернула газеты, показывая фотографию крупным планом:
— Свежие… Ты снова на первых полосах.
Я протянул руку, и плед соскользнул вниз, а следом за ним скользнул взгляд Ма. Ее глаза расширились, она отвернулась и рассмеялась.
— Что смешного? — буркнул я.
— Ничего… — смеясь, сказала она. — Впервые вижу тебя таким. Взъерошенным…
Она завела назад руку и помахала свертком за спиной:
— Забирай. С тебя автограф…
Я поднял плед с пола и укрылся, забрал у Ма пахнущие типографской краской газеты.
Сквозь сон проговорил:
— Можно смотреть.
Она повернулась ко мне, и глаза ее улыбались:
— Привет. Илья пришел?
Я посторонился:
— Не знаю… Заходи.
Дверь со щелчком закрылась, Ма скинула туфли и заглянула в комнату Ильи. Со вчерашнего вечера в ней ничего не изменилось.
Ма вернулась в гостиную.
Я стоял в ее центре с закрытыми глазами, как впавший в спячку абуминог, по-прежнему держа в руках газетный сверток.
— Эй… — сказала она, — ты живой?
Ма забрала у меня газеты и кинула на стол.
— Сплю на ходу, — пробормотал я. — Наверное, от токсина… Все время хочется спать.
Она вздохнула:
— Ложись, побуду с тобой…
Ма подвела меня к дивану, и я повалился лицом вниз. Она села рядом, запустив пальцы одной руки в мои волосы, а другой держа на колене справочник с описанием местных заведений: ресторанчиков, развалин и музеев.
Было слышно, как Ма перелистывает страницы.
И я заснул…
Возвращение Ильи я проспал. Очнулся, когда семейная сцена начала набирать обороты.
— Явился, не запылился… — резко сказала Ма. — Я на сколько тебя отпустила? Это, по-твоему, пять часов?
— Ну, Ма… — проговорил Илья, — ну, почти пять…
Я открыл глаза, ясность сознания вернулась. Токсин черного паука перестал действовать.
Удивленно разглядывал Илью.
В нем произошли не явные, но ощутимые перемены. Он весь был новым, не таким как раньше… Обернувшись в плед, я обошел его по кругу.
— Ты где это шлялся? — спросил я.
Вернее, мы спросили. Ма одновременно со мной задала тот же вопрос.
Илья разделил ответы.
Подмигнул Ма:
— И тебе привет, сестричка…
И, удивленно, мне:
— Что за наезды, бро?
— Не увиливай… — строго сказала Ма.
Илья посмотрел на нас, его желто-зеленые глаза ехидно улыбались. Понимающе проговорил:
— Спелись уже… голубки.
— Сейчас получишь…
Ма нахмурилась и двинула его острым кулачком по ребрам.
Илья охнул.
— Я сначала ударю, а потом буду разбираться, за что… — вновь строго сказала она.
И указала рукой в сторону открытой балконной двери в гостиной:
— Иди на свет.
Илья перешел к окну и встал в утренние солнечные лучи.
— Ну?
— Раздевайся, — сухо сказала Ма. — Быстрее.
Он хмыкнул и печально проговорил:
— Машка, ты сдурела…
— Тебя еще раз ударить?
Илья разделся и остался в плавках.
Ма внимательно осмотрела Илью. Каждый сантиметр кожи. Но ничего не нашла.
— Худющий, — сказала она негромко. — Тебя не кормили что ли на твоей Земле?
— Что ищем? — поинтересовался Илья.
Он смотрел на Ма сверху. Выглядел спокойно, но чувствовалось, что он волнуется.
— Неважно… — после паузы ответила Ма. — Укус. Укол. Порез. Царапину.
И добавила:
— У тебя зрачки расширены.
Я глянул Илье в глаза, и увидел, что зрачки и правда расширены. Радужка изменила цвет, стала темнее.
Ма осмотрела Илью еще раз и задумчиво уставилась на него. В ее глазах читался вопрос, который он истолковал по-своему.
— Мне до пола раздеться? Там тоже будешь смотреть?
От смущения Илья вел себя развязано.
— Что я
