там у тебя не видела? — спокойно возразила Ма, и Илья покраснел.
И тут Ма торжествующе произнесла:
— Вот… Нашла.
Она раздвинула пальцами волосы за левым ухом Ильи. Под волосами виднелись шесть маленьких точек…
Я подошел ближе и увидел след укуса. Шесть маленьких капелек крови. Засохших.
Кожа вокруг опухла и покраснела.
— А… это? — облегченно проговорил Илья. — Так бы сразу и сказала… Укусил паук, я и не заметил его. Видимо, сидел на рубашке.
Он по очереди смотрел на нас с Ма:
— А зрачки… Мэр привез силийского синего. Это не вино, а просто напиток… Расширяет сознание.
— Синее сужает зрачки, — жестко сказала Ма. — Расширяет красное.
Илья уставился на нее с интересом.
— Откуда познания, дорогая… — спросил он. — Бухаешь?
Ма молча врезала Илье под ребра с другой стороны. Илья опять охнул и, смеясь, приложил к месту удара ладонь.
Ма перевела взгляд на меня и замерла.
— Так… — сказала она, — а это что?
Ма указывала на длинную белую полосу на моем боку, уходящую под плед.
— Скидывай… — решительно сказала Ма.
Я помотал головой.
— Давай-давай… — поддел Илья. — Не мне же одному перед девчонками голым стоять.
— Это еще перед какими… — начал я, но Илья дернул плед, и он упал на пол.
Ма издала возглас удивления.
Я опустил голову и посмотрел на себя. Следы от порезов, невидимые в полумраке или свете ламп, в солнечном свете были прекрасно заметны. Белые шрамы на загорелой коже.
Магия не излечила мои раны полностью. Отравленные клинки оставили в крови яд, препятствующий исцелению.
Порезов оказалось больше, чем я думал. И куда больше, чем судьи засчитали противникам баллов. Не все раны сразу кровоточили после удара, и не все удары были колющими, многие скользили вдоль тела. И я их просто не чувствовал.
Илья с жалостью сказал:
— Пернатый, ну что ж ты… Живого места нет. Стоило отлучиться ненадолго, как тебя нашинковали…
Ма обошла меня и охнула:
— И на спине тоже! Это откуда?
Она опустилась на стул.
Я изогнулся, стараясь через плечо посмотреть на спину.
Вспомнил, как сражался с Принцем, смещаясь все дальше и дальше по вектору времени в будущее.
И сказал:
— Это, скорее всего, вероятностные удары Принца. Он фехтует в будущем. Часть нашего поединка прошла там.
Ма смотрела на меня широко раскрытыми глазами:
— Насколько далеко?
— Мы дошли до трех секунд, — помедлив, сказал я. — Но он может дальше.
— А ты? — тихо спросила Ма.
— Не больше пяти… — так же тихо сказал я, и опустил глаза, чувствуя сильное смущение.
Добавил:
— Принц опасный противник.
Я ощущал на себе их удивленные взгляды. Поднял глаза и встретился взглядом с Ма:
— Он поддался тебе.
Ма прикусила губу, она не была удивлена, но расстроена.
— Я знала… Просто отпустил клинок и слил бой.
— Да что тут у вас произошло? — вдруг спросил Илья. — Расскажет мне кто-нибудь?
Я поднял ладонь, останавливая его.
Глядя на Ма произнес:
— Погоди… Ты тоже сражалась с Принцем…
И мы втроем уставились друг на друга. Потом Илья хлопнул ладонями и хищно потер их:
— Раздевайся! Твоя очередь.
Доверительно сообщил мне на ухо:
— Сейчас будет стриптиз!
— Дитё малое… — усмехнулась Ма. — Размечтался…
Взялась за пуговицу рубашки и вопросительная посмотрела на меня.
— Я отвернусь, — поспешно сказал я.
Повернулся спиной.
Было слышно шуршание ткани, потом легкие шаги. Видимо, Ма положила одежду на стул и встала в солнечные лучи.
— О-оо… — простонал сзади абуминог. — Как мы приоделись… Какой у нас купальник.
И наступила тишина…
Затем Илья сказал изменившимся голосом:
— Ничего себе… Ты брюхо вместо щита использовала?
— За брюхо ответишь…
Раздались хихиканье и звук подзатыльника.
Затем Ма грозно спросила:
— Куда полез?
— Осмотреть зону бикини… — убежденно произнес абуминог. — Не стала ли бабушка на балу дедушкой.
— Перебьешься… — сказала Ма. — Пошляк.
За спиной снова раздался подзатыльник и довольный смех.
В этот момент входная дверь распахнулась. Вкатилась двухъярусная тележка с завтраком и сменой белья.
Энн очутилась прямо перед нами и застыла в изумлении, пытаясь осмыслить откровенную скульптурную композицию.
Принцессу, тайно проникшую в мальчиковый номер. Абуминога, стоящего перед ней на коленях. И объект воздыханий, исчерканный белыми полосами вероятностных ударов.
Повисла пауза.
А потом Ма все тем же грозным голосом произнесла:
— Куда смотришь? Захотела автограф под глаз?
Энн вспыхнула. Пролепетала сбивчивые извинения и выскочила в коридор.
Ма молча обдумывала ситуацию.
— Вижу, — медленно сказала она, — вы тут не обделены женским вниманием…
Я, не оборачиваясь, произнес:
— Надеюсь, это не появится в вечерних газетах?
Искоса глянул на Илью, все еще стоящего на коленях.
— Ты что творишь? — возмутился абуминог. — Ты распугаешь наших женщин…
Ма стукнула его по макушке ладонью:
— Я сейчас вам покажу… женщин…
#
День Третий. Сцена 2–3
2.
Пользуясь паузой, я скрылся в ванной. Принял душ, почистил зубы. Оделся в свежее.
Когда вернулся, Ма все еще стояла в утренних лучах, а Илья ходил рядом со склянкой Аманды, нанося мазь на следы вероятностных ударов.
Едва взглянув на Ма, понял восторженные «о-ооо» абуминога.
На ней был невероятный, ослепительный купальник. Две сияющие белые полосы — на уровне груди и бедер.
Эстетика минимализма превращала Ма в произведение искусства.
Даже хаотичные росчерки вероятностных ударов на ее теле выглядели частью замысла. Казались экспрессивным озарением творца…
Невероятная картина дополнялась еще более невероятным.
Илья строго выговаривал Ма, а та не возражала… Стояла виноватая, покорная и смущенная.
— Да какая я принцесса… — прошептала она.
— Неважно… Для нее ты принцесса, а твое слово — закон, пряник и кнут. Энн запросто могут пришить оскорбление королевской семьи. А это совсем не шуточки…
Ма краснела, глядя в пол.
— Я не хотела вовсе…
— Из-за твоей истерики, насмешек, просто косого взгляда Энн могут не только уволить, но и убить…
Ма испуганно посмотрела на Илью:
— За что?
Илья помолчал несколько секунд.
— Слышал вчера от ребят… — сказал он негромко. — Что уволенные сотрудники долго не живут. Несчастные случаи…
— Как… — Ма была ошеломлена. — Разве такое возможно?
— На них открывается охота.
Ма смотрела на брата, не моргая.
— Это Ритуал, детка, — сказал Илья. — Тут убивают…
Ма заметила меня в дверях и что-то шепнула брату.
Абуминог махнул рукой:
— Они светлеют… — сказал он. — Иди сюда.
Я подошел, посмотрел на Ма вблизи и протяжно вздохнул.
Она глянула вопросительно.
— Ничего… — ответил я.
Это был как раз тот самый волнительный момент, про который говорили «дышать неровно».
А потом признался:
— Ты очень красивая… Невероятно… — и пошутил. — Хочется приподнять одну из белых полос и заглянуть.
Ма поднесла кулак к моему лицу:
— Сразу получишь…
Я коснулся губами костяшек ее
