Книга Когда развеются миражи - Оксана Хващевская

Так вот, значит, что думает о ней мать Гончарова!

Шаги Матвея затихли на лестничной площадке, да и в гостиной наступила тишина, а Юлька все еще не решалась пошевелиться. Какое-то время она сидела в темноте, а потом, потянувшись к ночному столику, зажгла маленькую лампу под шелковым абажуром. На столике лежали подарочный пакет и огромный букет нежно-розовых роз, которые привезли для нее Старовойтовы. И цветы, и подарок попросил вручить ей Ариан, который, к сожалению, не смог вырваться из Лондона, чтобы присутствовать на свадьбе лучшего друга.

Матвей ждал Ариана, горя нетерпением после долгой разлуки обнять и его, и Аделину. Гончаров хотел, чтобы близкий друг был шафером на свадьбе, и то, что тот не приехал, очень расстроило мужчину. Но Юлька знала, Старовойтов-младший не приедет. Потому что не сможет смотреть, как она выходит замуж. У нее хватило мужества выдержать его свадьбу, но хватит ли у нее мужества у него на глазах сказать да другому мужчине? Нет, скорей всего, нет, поэтому его отсутствие к лучшему.

Зачем ворошить прошлое теперь, когда они оба связаны словом и ничего уже не изменить, не переиграть! Ничего, кроме боли, им эта встреча не принесет. И, кажется, Старовойтов понимал это так же хорошо, как и она сама.

Закрыв глаза, девушка уткнулась лицом в цветы и несколько секунд вдыхала нежный аромат, потом выпрямилась и пододвинула к себе упаковочный пакет, на дне его лежал узкий футляр, в котором на белом атласе сверкал старинный серебряный браслет, украшенный мелким жемчугом и бриллиантами. Дорогое антикварное украшение, безусловно, ей очень понравилось.

«Он помнит меня…» — пронеслось в голове, и спазмы перехватили горло.

Где-то там, далеко-далеко, за тысячи километров, может быть, он, вот так же, как и она, сидит сейчас в одиночестве и думает о ней. Вспоминает те дни, когда они находились в Сиренево вдвоем и, не понимая этого, были так счастливы.

Слезинка все же скатилась по щеке, но Юлька тут же ее стерла. Зачем сейчас бередить прошлое? Так бывает. Просто не судьба.

Она закрыла футляр, даже не прикоснувшись к украшению, и положила обратно в пакет, вытащив небольшую открытку, прочла: «Будь счастлива, моя маленькая подружка!»

«Счастлива?»

Юлька обернулась к зеркалу, и в полумраке увидела свое лицо — бледное, застывшее. И только огромные глаза, темные, бездонные, отражали какой-то лихорадочный блеск.

Разве может она быть счастлива с человеком, которого не любит? Разве возможно для нее счастье, если сердце плачет о другом? Как вообще смогла решиться на подобный шаг и поверить, что из этого действительно что-то выйдет?

Московское общество в лице родственников Матвея вынесло свой вердикт относительно ее персоны.

Юлька встала и подошла к окну.

Мама пыталась отговорить ее от столь поспешного решения, а она не послушалась. Теперь оставалось лишь сдержать слово, данное Матвею, и до конца быть верной тем обязательствам, которые диктовала ей совесть и принадлежность к фамилии Четвертинских.

Аромат цветов витал в воздухе и, смешиваясь с тонким запахом горящих свечей, лишь усиливал атмосферу торжественности и пышности. Цветами был наполнен весь дом. Они стояли в вазах, были в руках гостей, присутствовали в столовом декоре, служили украшением причесок у дам. Перевитые органзой гирлянды белых лилий украшали перила парадной лестницы. Маленькие бутоньерки из кремовых, розовых и белых роз были расставлены на столах в парадных комнатах Сиренево.

Вестибюль был заполнен цветами и людьми, напоминая растревоженный улей. Гости прибывали и прибывали, а жених украдкой поглядывал на часы.

В дверь осторожно постучали.

— Если это жених, не пускайте его! Ишь ты, какой нетерпеливый! — хихикнула Шурка. — Передайте, невеста будет готова через несколько минут!

Катя Семченко подошла к двери и чуть-чуть приотворила ее.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович! Вы за Юлей? Гости уже собрались? Жених нервничает? О, так это полезно! Ой, простите, вырвалось! Еще минутку! — пообещала она и виновато улыбнулась Старовойтову-старшему.

Затворив дверь, Катерина обернулась к подружкам.

— Юль, Старовойтов тебя ждет! Говорит, гостей полон дом, жених места себе не находит! Наверное, боится, что ты сбежишь! Вот глупый, правда, Шурка? Разве от такого сбегают? Повезло тебе, Юлька! — мечтательно вздохнула девушка.

— Ничего, вот переедет Юля в Москву и нам с тобой кавалеров нормальных найдет! — откликнулась Шурка из-за Юлькиной спины, где она, сидя на корточках, вот уже полчаса пыталась расправить жесткие фалды шлейфа на свадебном платье.

— Если ты будешь порасторопней, глядишь, подцепишь свидетеля! Он, как я успела рассмотреть, очень даже симпатичный! — парировала Семченко.

— Ага, ему определенно сегодня не до меня! Надеюсь, они проспались! Во сколько, ты говоришь, Юлька, они вернулись?

— Около семи! — отозвалась Шарапова и в последний раз взглянула на себя в зеркало. — Я боюсь, девчонки! — честно призналась она. — Кстати, мысли о побеге все утро не оставляют меня!

— Юлька, да брось! Ты что, обиделась на Матвея из-за мальчишника? Не стоит, так заведено, ты же знаешь! Он ведь это в последний раз перед долгой и счастливой семейной жизнью! А потом будет только твой, забудет обо всем! Как увидит тебя сейчас, так и обомлеет! Ты такая красивая! Просто принцесса! Ну, пойдемте? А то ведь Андрей Михайлович тоже нервничает!

Юлька смогла лишь кивнуть в ответ. Говорить она не могла. От волнения, напряжения и страха спазмы сдавили горло.

— С Богом! — сказала Катя, распахивая дверь.

Шурка Калинина посторонилась, а Юлька, приподняв кончиками пальцев подол платья, сделала несколько неуверенных шагов.

— Шурка, пелерину захвати! — напомнила Катя подружке, когда Шарапова вышла из комнаты и, опершись о предложенную Старовойтовым руку, двинулась к лестнице.

— И букеты, букеты захвати! — добавила Семченко, когда Калинина уже собралась выйти из комнаты и бежать за невестой. — Не торопись ты, Бога ради! Не понимаешь, что ли, там пресса и все такое! Вовсе не обязательно, чтобы наши с тобой лица мелькали у Юли за спиной!

— А что не так с нашими лицами? — растерянно протянула Шурка.

— Да все так, только не забывай, это не деревенская свадьба, а высшее общество Москвы! — отрезала Катя.

Подружки перешептывались за спиной, но Юля не обернулась.

Один пролет, другой…

Рой голосов нарастал, как звук прибоя, то стихая, то накрывая с новой силой. Острый запах лилий ударил в голову, и девушку на мгновение замутило. Слишком поздно она вспомнила, что от волнения с утра ничего не ела. Осторожно преодолевая ступеньку за ступенькой, девушка наконец увидела холл, в котором толпились гости. Пестрое разноцветье нарядов, блеск драгоценностей, все смешалось, как стеклышки калейдоскопа. Где-то среди толпы были ее родные и Матвей, но как бы она