ничуть не зазнался и даже со мной поздоровался.
— Как долго нам здесь еще вести разговоры, о ваших любовных похождениях, ― перебил Олег женщин, ― давайте я вам налью, ― и взялся за бутылку с водкой, но жена его остановила:
— Нам с сестрой, пожалуйста, сладенького Крымского массандровского винца, того, что ты спрятал по приезду.
После двух бутылок водки и большой ― вина, все этими двумя парами было обговорено и решено. Родственников устроило то, что юридические расходы на развод, на свадьбу, романтическое путешествие и освещение события в газете на себя брал ― главный редактор Клин Гейц.
Мария и Наталья договорились с бывшими мужьями, что они как жили с детьми, так и будут, а так называемая «молодая пара»: Михаил и Олег могут снять для себя в этом же доме свободную квартиру. Это позволит часто видеться и всем вместе отдыхать в выходные на природе.
«Народ» с шумом, отодвигая стулья, встал из-за стола, собираясь разойтись и сделал бы это, но раздался крик Марии:
— Да, подождите вы, не торопитесь, я тут случайно видела, в нашем подъезде один богатенький Буратино съезжает с шикарной квартиры. Вот бы неплохо вам мужикам ее как-то заполучить?
— А что, я попробую, ― тут же согласился Михаил: ― Завтра же, с самого утра отправлюсь к Клину Гейцу и попрошу, высвобождающуюся жилплощадь, «зафрахтовать» за нами. Дом-то этот ему принадлежит. Если он наше дело провернет быстро, проблему не затянет, значит, нам можно на него положиться. Да и еще, что я хочу сказать, после всех этих событий, у нас здесь в Америке начнется новая жизнь. И все, что было ― туфта и вспоминать о прошедшем нам не следует даже в черно-белых снах.
С резюме, сделанным Хазарским все тут же согласились. Оно и понятно. Их ждало неизвестное будущее: хорошее или же плохое, но назад дороги уже не было. Американцы они. Этим все сказано.
Уже, находясь дома, лежа на кровати под телевизором, у Михаила в голове мелькнула мысль: а может они зря, так спешно покинули СССР? Ладно бы уехали в Израиль ― это их прародина, их Палестины, а то в США. Отправиться в Израиль и мать бы, наверное, согласилась. Но их напугало то обстоятельство, что Ефим в Израиле, так же, как и в России, достигнув совершеннолетия, должен будет отслужить положенное время в армии и в случае войны, ― не дай Бог, ― защищать родину, ну, а Америку защищать необязательно. У нее есть доллар. Оттого, она велика и могуча, даст Бог или Черт ― не сдохнет. А еще для войны достаточно и афроамериканцев. Стяг им в руки.
Уложив сына, Мария отправилась в постель к мужу ― «под крылышко». Она не знала, что их ждало в будущем, а оттого ей не терпелось об этом будущем узнать у Михаила еще до развода.
Женщина прижималась к мужу и прижималась, при этом искала слова начать разговор. Михаил становился ей все ближе и ближе, и она вдруг всем телом ощутила его тепло, задрожала и поняла, что они друг дружке еще не чужие. Правда, и не родные, иначе бы у них не было Ефима ― их сыночка. У родных рождаются неполноценные уроды. Они просто близкие люди. Между ними близость, а не секс, секс бывает лишь только у чужих людей. За него нужно платить «зелеными», а они не платили ― были просто признательны друг дружке. Правда, здесь в США заводить ребенка им отчего-то не хотелось. Уж он бы точно родился истинным американцем.
Растворившись, друг в дружке, семейная пара, получив удовольствие, расслабилась и начала засыпать, но Мария, вспомнив о том, что хотела поговорить не удержалась и уже спросонья полушепотом спросила у Михаила:
— А что? Может мы с тобой вместе последний раз спим? Ты об этом не думал? Завтра разведемся и конец нашим отношениям?
Женщине вдруг стало интересно, чем она могла понравиться еврею из Курска в далекие восьмидесятые годы прошлого столетия, вот Семен, тот, о котором напомнила сестра Наталья, не нашел в ней ничего этакого примечательного ― не в вела она его своим видом ― формами, в дрожь. Может и Хазарский был к ней равнодушен, а женился оттого, чтобы после получения университетского диплома «откосить» от распределения и не уезжать к черту на кулички, то есть попросту из-за московской прописки ― штампа в паспорте. Или же все-таки было что-то другое, толкнувшее его к ней?
— Тебе, наверное, понравились мои глаза. Они у меня карие ― чайного цвета…. Ноги у меня, ― не на что смотреть ― слегка кривые, а еще волосатые, ― она сделал паузу и не услышав ответа, продолжила, ― или еще что-то?
Михаил то ли спросонья, то ли из нежелания продолжать эту ненужную для него беседу, ответил супруге просто: ― Не знаю я, может еще что-то, ― и положил ей руку ниже спины, затем стал гладить ягодицы. «Да-а-а, ― подумала Мария, ― у Олега задница по более моей будет, как бы муженек в будущем не переметнулся к нему, здесь в США извращения поощряются».
Глава 9
На другой день все «закрутилось», правда, со скрипом: развели Михаила с Марией и Олега с Натальей не так быстро, как им бы того хотелось. Неприятная для всех процедура тянулась не один месяц. Регистрация их браков проходила в СССР, и оттого возникли юридические трудности. Что можно сказать: женщины в итоге остались довольны. Их устроили, назначенные судом, ежемесячные выплаты на детей. А еще мужчины оговорили время встреч со своими чадами. Хазарский, все сделал необходимое, чтобы не только видится с Ефимом, но и иметь возможность, время от времени, заваливать бывшую жену на кровать. Олег свои проблемы тоже решил. А еще Михаил договорился с Олегом для своих коллег создавать видимость счастливого брака и не более того.
— Ты, не женщина, ― сказал Михаил, едва они остались наедине, ― а я не извращенец какой-то и оттого посягать на твою задницу ― не собираюсь. ― Олег в знак понимания покивал ему головой, однако он не был бы евреем и оттого в первый же день выхода на работу после свадьбы тут же посетил супруга, а затем на глазах у Джимми Билла скривившись будто от боли прошептал тому на ушко:
— Знаешь, после ночи любви со своим, а толкушка у него еще та…, я уже целый день не могу сходить в туалет, маюсь запорами. Но ты не думай ничего плохого,
