* *
Убедившись в том, что Синельников, приставленный к нашей делегации академическим начальством в качестве надзирателя, нигде поблизости не наблюдается, мы вышли из гостиницы. Тускло освещённая парковка перед входом была забита автомобилями. В темноте позади парковки виднелись аккуратно подстриженные деревца. Я, с моим зрением, разглядел за деревцами фонтан.
Присмотрелся и прибавил ходу. Анатоль и Андрей побежали за мной.
У фонтана расположилась живописная группа: великая княжна в обличье Полли, стоящий перед ней на коленях Мишель и, чуть в стороне — Надя.
Судя по тому, что мы наблюдали, сцена была бурной. Но до нас ни единого звука не доносилось.
— Ну, хоть завесу сообразили поставить, — буркнул на бегу я.
— Костя! Слава богу! — Надя, увидев меня, бросилась навстречу. — Я хотела сбегать за тобой, но не рискнула оставить их одних!
— Что происходит?
— Твой друг уговаривает Полли искупаться с ним в фонтане.
— Что? — Андрей едва не споткнулся.
— Он с полчаса назад появился на пороге нашей комнаты, — объяснила Надя. — Сказал Полли, что ему необходимо сообщить ей нечто важное. А потом вдруг принялся читать стихи. Мы собирались ложиться спать, я пыталась его выставить, но Полли не позволила.
— Что-о? — Вот теперь обалдел я.
— Да-да, представляешь? Она сказала, что эти стихи ей знакомы. Тоже что-то прочитала, Мишель подхватил… Слово за слово, речь у них зашла о голосе воды, или о чем-то вроде, таком же поэтическом. И Мишель объявил, что им просто необходимо прогуляться вдвоём к фонтану.
— Мишель — вдребезги пьян, — сказал я. — Неужели ты не поняла?
— Поняла, конечно! — фыркнула Надя. — Можно подумать, ты таким не бывал, и мне ни разу не доводилось тебя выгораживать! Но что я могла с этим сделать? Полли его состояние совершенно не смутило, она будто ничего не заметила. А когда я сказала, что Мишель пьян, удивилась и спросила: «Ну и что?»
— И правда, — буркнул я. — Подумаешь, ерунда какая… А дальше?
— Дальше они пошли сюда. А я — за ними. Я никак не могла их остановить, пойми! Они меня совершенно не слушают.
— Вижу, — вздохнул я.
Мишель и великая княжна не обращали внимания вообще ни на кого вокруг.
— …После того, как мы примем омовение в этих струях, станем совершенно новыми людьми, — горячо говорил Мишель. — И я наконец решусь сказать вам то, что так давно хочу — но не решаюсь произнести вслух.
— …говорить то, что хочешь, сложно… — обронила великая княжна.
— Ах, как же вы правы, Аполлинария Андреевна! Совершенно правы! Слова — инструмент, который лишь кажется простым. На деле же, верно подобрать слова, а после ещё и решиться их произнести — задача чрезвычайной сложности. Я имею в виду настоящие слова… Понимаете?
— … настоящие — лучше вовсе не произносить…
— И я прежде думал так же! А теперь думаю, что всему виной моя трусость. Я попросту не решаюсь их сказать — оттого, что смертельно боюсь быть неверно понятым. Боюсь, что надо мною… не посмеются, нет. Я знаю, как вы добры и сколь деликатны. Но мысль о том, что чувство, бесконечно важное для меня, для вас… то есть, я хотел сказать, для кого-то другого… может оказаться чем-то, совершенно не стоящим внимания, заставляет меня глубоко страдать.
— … мне это знакомо…
— О! — Мишель прижал руки к груди. — Я чувствую с вами удивительное родство душ! И то, о чём говорю — так было лишь до недавнего времени. А сейчас всё изменилось! — Он вдруг вскочил на ноги. — Мы с вами на пороге того, чтобы стать совершенно другими людьми! Смыть с себя наносную шелуху и обнажить души. Идёмте со мной, мой ангел! — Мишель протянул княжне руку. — Живительная влага принесёт нам спасение!
— … наша одежда промокнет…
— Ах, ну разве можно в такой миг думать об одежде?! Идёмте же…
— Одежду можно снять, — с энтузиазмом глядя на мнимую Полли, предложил Анатоль.
Мишель вздрогнул и обернулся. Заметил меня. Пробормотал:
— К-Костя?..
— Попаданец из другого мира, — буркнул я. Подошёл к Мишелю и положил руку ему на плечо. — Не то чтобы я возражал против романтических купаний. В иных обстоятельствах лично тебя благословил бы. Но сейчас, поверь — для этого не самый подходящий момент.
— Сюда идут, — пискнула Надя.
Я оглянулся. По дорожке от здания гостиницы к нам действительно быстрым шагом приближались две фигуры — тощая мужская и объёмистая женская.
— Синельников, — вздохнул Анатоль. — Пронюхал, собака.
— Его профессия предполагает обладание нюхом на подобные вещи, — хмыкнул Андрей. — Именно об этом я и говорил. А с ним — кто?
— Это Агнесса Кондратьевна, — присмотревшись, сказал я. — Администратор гостиницы.
— Ты знаком с администратором? — удивился Андрей.
Я кивнул:
— Да. Участников Игры она встречала лично.
— Что происходит, господа? — проскрипел, сблизившись с нами, Синельников. — Вы, как погляжу, успели забыть о том, что изменение места жительства не освобождает вас от соблюдения академического распорядка?
— Никак нет, господин Синельников. — Я крепче ухватил под локоть покачнувшегося Мишеля. — Мы всего лишь решили подышать перед сном свежим воздухом. Уже направляемся в корпус.
— Всё в порядке? — подала голос «Агнесса Кондратьевна».
Она говорила низким мужским баритоном. Поднесла к глазам лорнет и пронзила великую княжну пытливым взглядом. После чего обратила взор на меня.
— В полном порядке, — заверил я. — Ситуация под контролем.
— Да-да, мы уже надышались! — поспешно поддержала Надя. Схватила княжну за руку и потащила за собой. — Идём, дорогая! Нам необходимо выспаться, иначе завтра рискуем проснуться с нездоровым цветом лица. Мы ведь не можем такого допустить, верно?
— Конечно, — встрепенулась «Полли». — Никак не можем! Идём… дорогая.
Девушки устремились прочь. Я им мысленно поаплодировал.
— За нарушение режима — по два штрафных балла каждому, — изрёк нам вслед Синельников.
— Чтоб ты провалился, — благословил наставника Анатоль.
Мишель молчал. Он, похоже, плохо понимал, на каком свете находится. Очнулся, лишь когда мы поднялись на этаж. Пробормотал:
— Костя! Это не то, что ты думаешь! — посмотрел на меня отчаянным взглядом. — Я не имел в виду ничего плохого. Пойми: Аполлинария Андреевна… Она… И я…
— Я всё понимаю.
— Правда? — вскинулся Мишель. — Ты… не в обиде на меня? Ты не подумал, будто я предлагал Аполлинарии Андреевне что-то недостойное?
— Клянусь, что никогда бы так не подумал. Только давай разговоры — завтра, ладно? Если Синельников нас догонит и решит принюхаться, двумя штрафными баллами на рыло не отделаемся… Анатоль, присмотри за ним.
— Слушаюсь, Капитан. — Анатоль распахнул дверь своего номера. Поклонился: — Прошу вас, Михаил Алексеевич.
Мишель, благодарно взглянув на меня, покачнулся и исчез за дверью.
Анатоля я придержал за плечо. Предупредил:
— Вздумаешь над ним смеяться — голову оторву.
— За кого
