вставать раньше всех и позже всех ложиться, безропотно выполнять указания свекрови. Положение снохи несколько улучшалось с рождением ребенка: с нее снималась часть домашних работ.
В больших семьях, где были женаты несколько сыновей, часто возникали конфликты между невестками. Поэтому каждая пара старалась отделиться и завести самостоятельное хозяйство. При отделении женатого сына отец выделял ему часть из общесемейного имущества: несколько сетей, собак, ветку и кое-что из утвари. Однако промысловые условия требовали коллективного ведения хозяйств. Так, неводной лов был подсилен не менее чем трем работникам. Нехватка жилья, топлива, транспорта принуждали к совместному проживанию нескольких малых семей. Все это способствовало стойкому сохранению неразделенных семей.
Состоятельные родители, не имевшие сыновей, боясь потерять часть имущества, принимали неимущих зятьев в свою семью, которые зачастую потом находились в положении работников.
Всю домашнюю работу выполняли женщины: готовили пищу, шили одежду, ухаживали за детьми, кололи дрова, заготавливали воду, варили корм для собак. Неводной лов рыбы тоже входил в обязанности женщины.
Представления о внешнем мире
Способы лечения болезней
Газета «Речь» в 1913 году писала: «Русское Устье совершенно отрезано от внешнего мира. Лежит оно на пределе человеческого жительства вообще, дальше идет ледяная пустыня Ледовитого океана. Если реально представить жизнь русского интеллигента в Русском Устье, то становится страшно» [Речь, 1913, № 330]. Однако в мировоззрении русскоустьинцев не было той обреченности, беспрекословной покорности судьбе и подавленности, которую наблюдали исследователи в глухих сибирских деревнях.
«Согласно описанию Сокольникова, марковцы производят впечатление жалких, вырождающихся людей. Русскоустьинцы такого впечатления не производят. Они кажутся народом крепким, здоровым, устойчивым и веселым. «Дурная болезнь» (сифилис) им вовсе неизвестна» [Зензинов, 1914 б, с. 160].
Основой для описания обрядов и примет (о чем пойдет речь ниже) послужили личные впечатления и наблюдения, которые автор вынес из своего детства, а также опросы старших — знатоков старинных обычаев. Необходимо иметь в виду: то, что наблюдалось 40–50 лет назад, сейчас осталось в прошлом и в современной жизни практически не встречается.
Жители Русского Устья в основном пользовались теми же методами народной медицины, которые были присущи всем сибирякам. Но у них были и особенности, связанные с условиями тундры, бедностью растительного мира и т. п. Так, не имея возможности предупредить цингу теми способами, которые были у сибирских крестьян (настой еловых шишек, шиповника, свежего лука и чеснока), они прибегали к иной профилактике — употреблению в пищу строганины и рыбьего жира.
Многие из методов лечения и предупреждения болезней представляют определенную научную ценность, однако нередко в них переплеталось рациональное с иррациональным, с элементами мистики, к которым можно, наверное, отнести заговоры, заклинания (что, впрочем, тоже требует изучения). Вот некоторые из народных рецептов русскоустьинцев:
— от желтухи давали пить настойку из сушеной медвежьей желчи;
— при золотухе пили воду с примесью наскобленного золота;
— когда болели глаза, применяли кусочки коксового мыла или молотый сахар;
— при появлении бельма на глазу старались резким криком испугать больного, иногда даже стреляли у его уха; причем кричали через медное колечко, это и называлось — «сгонять бельмо»;
— при ячмене на глазу также старались испугать больного криком, при этом показывали кукиш или брали иголку и подвешивали ее на нитке напротив глаза: верили, что ячмень боится железа;
— при растяжении связок («жила отстает») под сухожилием несколько раз пропускали иглу без нитки;
— при растяжении мышц больное место придавливали кольцом ножниц и на тело клали горящий трут. Он горел две-три минуты, больной корчился, кричал, но его крепко держали. Такой метод лечения назывался «ставить енно»;
— от ломоты в руке обвязывали ее у кисти черным конским волосом;
— при появлении чирья отыскивали какой-либо сук, крестили его безымянным пальцем, приговаривая до трех раз: «Как сук сохнет, так и чирей сохни». А также брали кусочки старой заячьей шкурки, намыливали мездру мылом и прикладывали ее на чирей;
— панариций — гнойное воспаление надкостницы пальцев, вызванное инфекцией, проникающей при повреждениях, — у русскоустьинцев носит название «змеёвец». Утверждали, что в пальце зарождается какой-то мохнатый червь, который, если его вовремя не уничтожить, может размножиться. Лечили путем прикладывания к больному месту свежего человеческого кала;
— при колотье в ухе клали в него листовой табак или засовывали тряпочку, смоченную в трубочном соке; при шуме в ушах вставляли в ухо воронку, сделанную из бумаги, и широкий ее конец поджигали;
при зубной боли в дупло клали листовой табак пли трубочный сок («оскрепки»); если зуб шатался, к нему привязывали длинную и крепкую нитку, а другой ее конец — к топору. Топор кидали — зуб выдергивался;
— при ожогах кожи на пораженное место накладывали куски сырой рыбы или мяса, иногда смазывали слизью из носа;
— обмороженные части тела смазывали гусиным салом;
— весной, когда очень ярко светит солнце и снег отражает солнечные лучи, у людей, не пользующихся светозащитными очками, порой развивается острый конъюнктивит; лечили его так: острым ножом делали на переносице неглубокий надрез и выдавливали небольшое количество крови. Или же к глазам прикладывали кусочек полузамерзшего мяса или рыбы;
— при головной боли типа мигрени измеряли голову ленточкой по лобно-затылочной окружности. На ленте делали отметки напротив носа, ушей и с двух сторон от подзатылочной ямки. Затем мерку складывали вдвое, сгибая по отметке «нос». Отметки над ушами и подзатылочной ямкой у здорового человека должны совпадать, а если болит голова — не совпадают: одна половина головы якобы становится больше, так как мозг из одной половины головы «переходит» в другую. Тогда делали массаж головы по лобно-затылочной окружности, потом снова измеряли. Операция повторялась несколько раз, пока отметки на ленте не совпадут. Затем голову крепко стягивали платком. Эта болезнь называлась «переходом мозга», а лечение — «правлением головы»;
— от поноса пили воду с толченым березовым углем или круто заваренный чай;
— при носовых кровотечениях намачивали голову и переносье снегом или водой. Старались больного устроить так, чтобы кровь капала на горящую головешку;
— при запорах «ставили пешку» (заостренный кусочек мыла);
— при переломе костей накладывали лубки и поили больного водой с примесью скобленой меди;
— опрелости у детей присыпали обожженной глиной («печиной»), толчеными гнилушками дерева или пережаренной мукой;
— «сорванный пуп» лечили так: больного клали на спину с согнутыми в коленях ногами. «Правщик», массажируя живот против «токающего» (пульсирующего — сорванного) пупа, постепенно «направляет» его на свое место при помощи черенка ножа или курительной трубки. Захватив затем рукой кожу живота у пупка, завертывает ее направо и держит до тех пор, пока пуп не перестанет «токать»;
— от бородавок старались избавиться следующим способом: велели кому-нибудь сосчитать количество бородавок, тогда они якобы исчезали,
