– Вот, возьмите. – В его голосе слышалась своеобразная мелодия. – Этот малиновый вкус меня всегда успокаивает. Напоминает о детстве.
– Меня не интересует детство. – Тонкогубый скривил гневную гримасу. Он встал. – Меня интересует успех – и больше ничего!
– Я знаю, – тихо сказал другой, его тёмные глаза пристально смотрели на тонкогубого. – Зачем ещё человек добровольно решил бы завести дракона? Но поверьте мне…
– Оставьте ваши поучения при себе, – пренебрежительно пробурчал тонкогубый. – Вы получили аванс, и я заверил вас, что вы получите ваше вознаграждение полностью, несмотря на всю эту неразбериху. А вы нас заверили, что это животное сюда заявится. Всего через несколько часов – так вы пророчествовали! И что же? Как бы не так! Пока что все наши камеры показывают только пустое небо. Самое большее – иногда пролетает какой-нибудь сокол.
Он взглянул в окно, занимавшее всю стену от пола до потолка, на большую зелёную площадь. Флаги развевались на ветру, шаттлы скользили взад и вперёд, а в остальном площадь оставалась пустой и безжизненной. Шерп Сарвас вылез из чёрного кресла, тоже подошёл к окну и посмотрел наружу.
– Честно говоря, я не знаю, почему дракона до сих пор нет. Может, вы позволите мне поговорить с этой фрау? Если его чувство навигации нарушено, она должна это знать.
– Вы серьёзно думаете, что она хоть что-нибудь знает о навигации драконов? Да она вообще ничего не знает! Она понятия не имеет, что за существо находилось в её квартире, – воскликнул тонкогубый.
– Возможно, всё-таки знает. Я правда очень хотел бы поговорить с ней.
Тёмные глаза шерпа Сарваса расширились, он подошёл ближе к тонкогубому.
– Ну хорошо, – быстро пробормотал тот. – Я отведу вас в стеклянный бункер. Узнайте что-нибудь. Но поторопитесь! Мы столько лет ждали, что вы добудете для нас яйцо. Потом мы несколько месяцев напрасно прождали, что из него кто-то вылупится. И вот мы снова ждём – уже почти двадцать часов, – что дракон наконец-то здесь появится! У меня медленно, но верно заканчивается терпение!
– Терпение – это самое главное для истинного успеха, – ответил шерп Сарвас, и его ноздри внезапно раздулись, словно он что-то учуял.
– Я же сказал: оставьте эти ваши поучения при себе! – раздражённо выкрикнул тонкогубый.
– Хорошо.
Сарвас вышел из комнаты.
* * *
Фрау Тоссило стояла перед толстым стеклом своей тюрьмы. Она потеряла счёт времени. Ноги ныли от усталости. Она бы охотно прилегла или хотя бы присела, но уж точно не на эту кровать. На отвратительный ковёр ей даже смотреть не хотелось, а лаком для ногтей она в лучшем случае расписала бы эти стёкла. Фрау Тоссило взглянула на влажные скалистые стены. В камнях торчали железные кольца цвета мха, а с них свисали толстые цепи, словно здесь хотели закрепить какой-нибудь танкер.
– Курмо, – тихо прошептала она. – Курмо, не вздумай сюда прилететь! Останься с Янкой и Йоханом. Ты слышишь? Не прилетай!
Но Курмо был уже совсем близко. А Янка и Йохан делали всё, чтобы он остался с ними, даже когда просто крепко спали, пока дракон приземлялся в горах.
Фрау Тоссило провела руками по лицу, и тут в каменной стене внезапно открылись двери лифта. Из него вышел невысокий худощавый мужчина в изношенной куртке. Глаза тёмные, практически чёрные, и поразительно широко расставленные. Коротко оглядев каменистое плато, он направился к стеклянному бункеру. И вдруг остановился. Лёгкая дрожь прошла по его рукам, словно кто-то дёргал и тряс привязанные к ним невидимые нити.
«Я его где-то видела!» – пронеслось в голове фрау Тоссило. Отель в Мексике. Смотровая терраса. Да, этот человек был в Мексике одновременно с ней. В том же отеле.
А теперь он вошёл в стеклянную комнату. От него повеяло ароматом малины, и вместе с этим запахом всплыли какие-то обрывочные воспоминания о словах, произнесённых им в мобильный телефон, когда фрау Тоссило проходила мимо него по террасе отеля.
– Яйцо стоит два миллиона. Это небезопасно…
Значит, он тогда имел в виду яйцо Курмо? И это ему принадлежал тот розовый чемодан?
– Вы довольны обстановкой? – поинтересовался он, подходя ближе.
Как мягко и певуче он говорит! Тем не менее фрау Тоссило предпочла не смотреть ему в глаза. Этот человек очень странный. Есть в нём что-то такое, чего она никогда не замечала в людях.
– Абсолютно, – сказала она как можно более язвительно. – Чувствую себя как дома.
– Это хорошо. А то специалисты по интерьеру не были в этом уверены.
– Вот как? – огрызнулась фрау Тоссило, схватив флакончик с лаком.
– Я бы очень хотел узнать, чем вы кормили дракона?
– Буртельзур, – ответила фрау Тоссило. Хотя на самом деле до сих пор не знала, что это такое.
– Буртель – что? – переспросил незнакомец.
Фрау Тоссило показалось, что она услышала нотки неуверенности в его голосе.
– Буртель-зур! А не буртель-что!
Открыв флакончик с лаком, она начала рисовать на стекле розовый завиток.
– Но что это такое? Буртельзур? Я никогда о нём раньше не слышал.
Сарвас смотрел на неё с недоверием, но одновременно – с большим интересом.
– Знаете такую фирму… э-эм… «Рюттген»? – торопливо пробормотала фрау Тоссило, выводя очередной завиток.
Сарвас не ответил, и она продолжила:
– «Рюттген» поставляет превосходный буртельзур. Можно заказать его в интернете.
– Насколько я знаю, «Рюттген» – это фирма, производящая стельки для обуви, – невозмутимо ответил Сарвас. Он подошёл ближе к фрау Тоссило. – Я хочу знать, что это такое на самом деле. Скажите мне! Скажите, и я буду вам крайне признателен.
– А я хочу знать, – проворчала фрау Тоссило, – чем вы собирались кормить дракона, если, похоже, даже понятия не имеете, чем он на самом деле питается и что ещё ему нужно!
– Им нужна крапива. По крайней мере, пока они ещё детёныши. Вы откармливали его крапивой?
Пальцы Сарваса сжались. Он поднёс руку к шее, словно хотел пощупать там свой пульс.
Фрау Тоссило внутренне передёрнуло.
– Я его ничем не откармливала. Он питается самостоятельно, – прошипела она.
– Я могу понять, почему вы сердитесь, но и вы должны меня понять. С вашим опытом вы могли бы мне…
Кто-то постучал по толстому стеклу. За ним стоял мужчина с плотно сжатыми губами, жестами нервно призывая щуплого собеседника фрау Тоссило выйти к нему.
Тот, неохотно прервав свои расспросы, покинул стеклянную комнату.
Эти двое о чём-то разговаривали. Стекло оказалось подобным каменной стене. Ни единого звука не доносилось до фрау Тоссило. Беседа быстро закончилась. Тонкогубый завёл щуплого в лифт, а потом довольно долго, скривив вялый рот, смотрел вверх – на квадратный кусочек неба. Затем он пересёк плато и вошёл в тюрьму фрау Тоссило.
