массовые гуляния не вызывают у него ни малейшего радостного трепета:
— В позапрошлой жизни я жил в таком жарком климате, где знать не знали ни о каком снеге и ничуть не печалились об этом! Нафига мне этот снег, гадость какая!
В отличие от Маю и Оливера, Тамико твердо намеревалась вернуться, себя показать, на других посмотреть, и Магнус полностью поддерживал любимую в этом начинании.
Эстелла, которой Тамико все ушки прожужжала предстоящим весельем, заявила Лукасу, что без возражений также хочет присутствовать на Площади!
Никаких доводов против у царевича не нашлось, он давно жил на два мира, курируя в Городе магазины, клуб, ресторан, и шутил:
— Как же не отметить! Да я сам уже практически человек, в прошлом году было круто!
Встал щекотливый вопрос, когда паре стоит официально навестить Марину, уехавшую к родителям, и подумав, Лукас выдал:
— Перед праздником она им еще ничего не расскажет, чтобы не портить праздник. Они наверняка будут плакать, я видел, они люди добрые и чувствительные… А вот в начале нового года точно решится, вот тогда мы и покажемся. Кстати, я попросил Марину позвать Кэйли на всякий случай… Так и достоверность ее слов выше, и горечь Кэйли магически им сгладит… А еще это Маринин последний год как человека, пусть она проводит его привычно.
Из тех же соображений Эрин уговорила Дамира не просто побыть с ней в новогоднюю ночь — это даже не обсуждалось — но наплевать на чувства к врагам и отметить дату на Площади.
Дамир колебался — Лукас и его сестра, чья связь с Петером никак не являлась для Дамира тайной, навещали Город постоянно. Как и один из лекарей, которого можно было бы заподозрить в шпионаже, не присутствуй на месте царские дети… Кого еще они собирались привести?
Впрочем, анамаорэ жили по четким правилам, и Дамир мог не опасаться нападения — баланс сил ценился превыше всего! Потому у него не нашлось существенных причин отказать возлюбленной, которая теперь достаточно часто встречалась с Колетт.
Колетт и Роберт пришли на Площадь ненадолго: посмотреть салют и отправиться в клуб, натанцеваться до изнеможения, доверить усталые тела ласковым рукам работников спа-салона, а затем вернуться домой для праздника-только-вдвоем…
Кэйли отменила свадьбы в Городе, а так наверняка поженила бы их сама. Роберт на сто процентов знал, что такое Колетт не понравится. Он собирался сделать ей предложение в первый день нового года и пожениться где-нибудь на море.
Колетт часто вспоминала Эрин, но совсем не грустила о родителях, Роберт полагал, что маг Дамир доставит Эрин куда угодно, и что вряд ли Колетт будет настаивать на непременном присутствии родителей на свадьбе…
Простуда Ланы прогрессировала, и речи не было о выходе на улицу. Она сидела, а чаще лежала в постели в смешных теплых носках, а Эрнест хлопотал вокруг нее, нисколько не боясь заразиться:
— Если заболею, попробуем народный метод лечения!
Лана улыбалась пухлыми губами. Ей, наконец, повезло? Аппетит пропал, вместо вина в кружках был чай с дольками лимона, но Лана чувствовала себя счастливой, и ее счастье отражалось в голубых глазах Эрнеста.
Обе сестры Паолы не могли составить ей компанию. Такео еще в середине декабря увез Камиллу куда-то на юг. Ванесса проводила вечера с эксцентрично-загадочным Леоном, не одобряющим «попсовое празднование», но даже если бы обе сестры наперебой зазывали бы Паолу в гости, она предпочла бы общество Кацуо.
Молодые люди начали встречаться, и Паола, улыбаясь, записывала все, что Кацуо рассказывал о своих мототренировках — ее намерение написать книгу не было шуткой.
Наоко, Юми и Нанами встречали новый год вместе, Наоко и Юми пришли с кавалерами. Аш не скрывал, что не является человеком. Поначалу он, Вильям и девушки немного смущались, но потом веселье заставило забыть совершенно не существенные различия.
* * *
Происхождение и долг присутствовать на мероприятиях иногда сводили этих мужчин вместе. Магнус, победивший в битве за Тамико, и Лукас, которому больше неподвластна была жизнь Мага, из уважения к своим избранницам приняли соглашение изображать светский нейтралитет. Играли в знакомцев, чье общество в целом необременительно друг для друга, но не дает ни малейших шансов на сближение.
— Ну, Мааагнус! — Тамико залилась хохотом. — Зачем ты подменил обычное на веселящее вино?
Лукас сдержанно улыбнулся:
— А я заметил и пресек.
Эстелла притворно обиделась:
— В моем бокале не пресек!
— Ага, — Лукас не отпирался, — обожаю видеть тебя веселой!
Они стояли посреди шумной толпы, только что отгремел салют, и принимали решение, куда двинуться дальше.
Горожане собирались устроить традиционные танцы прямо на Площади, в клубах, на домашних вечеринках, но анамаорэ решили, что присоединиться к людям будет явной жестокостью.
Тамико объявила:
— Айда обратно в Анамаорию! А то перетанцуем тут всех и попортим им настроение.
Глава 317. Запретное
Они впервые оказались почти наедине, так близко, в маленькой комнате. Наглая девица дразняще, совершенно намеренно, провокационно облизывала полные, персикового цвета губы, за которыми спрятались острые клыки, подразумевая:
— Ха-ха! Что ты мне сделаешь?!
Что он мог сделать? Что он хотел с ней сделать?
Флавиан никогда не был на войне, но осознание оказалось сродни разрезу. Остро. По сердцу. Щемяще.
В те секунды Флав ненавидел ее бесстыдный рот так сильно, что… до боли мечтал впиться, заткнуть его поцелуями, до безумия — своего безумия — ее безумия… Чтобы больше не говорила ничего. Только глупое, бессвязное, нежное…
Тогда в комнате его намного больше волновали планы насчет Марины, но вместе с поражением уже в тиши собственного дома пришел ужас осознания. Как давно это началось? Кто мог подозревать его?
Церемония анамаорэ имела настолько высокое значение в обществе, открывая институт договоров и связей, так ли иначе скрепляющих между собой всех, что посягновение на целостность чьего-либо союза признавали преступлением.
Флавиан имел право на чувства, но не на их развитие, ни малейшего шанса на взаимность, платой за преследование возлюбленной стала бы смерть. Казнь, изгнание из анамаорэ навсегда…
Когда? Когда? Когда? Когда кто-то увидел тщательно охраняемую Магнусом Тами, гуляющую по личному саду, и распространил образ среди родственников? Тогда еще оперативник почему-то скрывал избранницу от семьи.
Нет, малышка тогда не вызвала у Флава ничего, кроме любопытства…
Видимо, это случилось позже, на официальном знакомстве… Речи без капли смущения и пробудили в Флавиане волну возмущения…
Всплеск того, что он принял за недовольство, настолько сильное, что разговаривал с Тамико сквозь зубы?
Девушка, непозволительно своевольная, и популярный актер, привыкший к беспрекословному обожанию — никому его манера не показалась дикой,
