теле, прошлое стирается и не мешает. — Дэй снова чиркнула по заготовке ножом. — Так и должно быть, ведь смерть — это тяжело. Это больно. Ее нельзя помнить. Нужно забыть.
— Но я не забыла, — вздохнула Анна. — Я бы и рада забыть, но…
— Не получится, — разочаровала ее дэй. И успокоила: — Не получится просто и быстро. Ты ведь попала не в начало жизни. И тело твое новое, это, было занято другой душой.
— И прежняя душа погибла, — прошептала Анна сквозь зубы. Мысли о том, что произошло с прежней Анной, каждый раз бередили душу. — Я не могу это принять. Я все время думаю о виновниках нашей гибели и о том, что все могло бы сложиться иначе. Я могла жить в своем старом мире, хозяйка этого тела — тут…
— Могло бы. Но не сложилось. Реки двух судеб слились в одну. В твою. Так уж вышло. Вас с прежней хозяйкой этого тела свела ярость. Боль объединила. Схожее горе высекло искру, из которой разгорелось пламя. Магия в тебе потому и темна, что происходит из беды. Но и ее можно укротить и подчинить. С ней можно сжиться.
— Как это сделать? — Анна стала вся внимание.
Хотелось услышать простой и четкий совет. Инструкцию. Чтобы все просто…
— Стать единой и целой, — донеслось в ответ. — Ты ведь до сих пор между мирами мечешься, и дикая темная магия этому способствует. Не надо так. В прошлый мир уже не вернуться — отпусти его. Ты должна остаться тут и забыть о прошлом. На тебе большая ответственность — жить за двоих.
Анна беспомощно развела руками:
— Да я мечтаю об этом, но сны напоминают все время…
— Не сны, — помотала головой дэй. — Ты ходишь в свой старый мир, потому как привязана к нему веревкой.
— Веревкой? — Анна невольно огляделась вокруг, будто привязь и впрямь можно было узреть воочию.
— Ты как будто срываешь корку с заживающей раны и смотришь на растерзанную плоть. — Лилита погрозила узловатым пальцем. И тут же добавила мягко. — Я понимаю. С этим соблазном сложно бороться.
— Оно само выходит, — неловко оправдалась Анна.
— Я понимаю, — повторила собеседница. — Тяжело пересилить свои чувства, но их можно обмануть. И поставить точку.
— Как?
— Дать тому, кто стал причиной твоей смерти, заслуженный ответ. Чтобы последнее слово осталось за тобой. Тогда перестанешь метаться и мучиться.
Анна не поняла.
Не поняла совершенно, что от нее требуется! Дать ответ следует кому? Ивану? Но как? Она ведь лишь дух во сне. Бесплотное облачко. Хотя…
— Я взорвала там бутылку силой мысли… Мне так показалось, — рассказала она Лилите. — Мне нужно что-то подобное сделать? С ним?
— Тебе надо обуздать свою магию в прежнем мире и оторваться от него. Тогда ты станешь целой здесь. И тьма подчиненная станет служить тебе верой и правдой. Ясно?
— Не совсем… — Анна помотала головой. Из пучка выбились светлые пряди. — Вы сказали, что нужно дать ответ. Я так и не поняла, какой именно… Мне нужно отомстить человеку, предавшему меня? Бывшему мужу… Что-то сделать с ним?
Как ни велика была злость, как ни бушевала в груди обида на предателя, Анна не могла представить себя в роли Иванова палача.
Это слишком.
Теперь бы она предпочла просто навсегда забыть его.
Убить. Покалечить… Нет. Она не справится с таким заданием…
— Не то… — прошелестела дэй, распознав Аннины опасения. — Месть раздует пламя ярости сильнее, а тебе нужно утихомирить бурю и обернуть ее покоем. Тогда тьма подчинится. Тебе нужно не мстить. Тебе нужно помочь себе — женщине, ставшей жертвой предателя и негодяя.
— Но меня ведь там… — Анна замялась. — Уже нет. Я там мертва. Мое тело… на кладбище, наверное.
— Тогда придумай, кем себя заменить, — туманно ответила дэй. Ей помахали из ближайшей кибитки. Позвали на незнакомом языке. И она, кряхтя, поднялась. Убрала нож за голенище узорного сапога. Вложила Анне в ладонь свою поделку. Посоветовала напоследок: — Избавься от прошлого, чтобы идти в будущее широкими шагами. Твоя жизнь тут. Твое место тут. Твоя магия тут. Твои глаза будут снова блестеть, когда ты справишься…
Лилита ушла к своим, а Анна вернулась к Марисе. Вся в смешанных чувствах. Старая дэй вроде и не сказала ничего конкретного, но в груди после беседы с ней все горело энтузиазмом и надеждой.
— Ну как? — взволнованно поинтересовалась камеристка. — Узнали что-нибудь?
— Вот. — Анна раскрыла ладонь.
На ней лежала вырезанная из сучка барсучья головка.
— Они дали вам деревянного барсука? — искренне удивилась Мариса.
— И его тоже, — подтвердила Анна. — А еще совет, что делать с теми снами…
— Совет — это хорошо, — покивала камеристка. Вдаваться в подробности она тактично не стала. — Как думаете, поможет?
— Думаю, должно, — понадеялась Анна.
Она еще не решила толком, как именно будет воплощать в жизнь то, что сказала ей дэй. И барсук… Было ли его очередное появление случайностью, или это все же намек? На что-то…
Анна вгляделась в фигурку. Оба глаза на вытянутой мордочке были закрыты.
Нужно… спать?
Еще нескоро.
Вон как раковины на солнце блестят! Манят тайной…
Их разобрали к началу заката. До этого момента Анна несколько раз поменяла лотки. От камней уходила к сидру, возвращалась. Смотрела. Рассчитывала покупателей.
Пару раз подлетала к ней шумная Маргарет и требовала пойти и посмотреть немедленно на что-то, что ей понравилось, и выбрать лучшее. А нравилось ей всегда многое. И выбор был сложен.
Сестрица набрала всякого разного, и ненавистный тарантас ей вдруг сразу полюбился. Она стала просить в нем местечко для своих покупок.
Анна махнула рукой. Что тут поделаешь? Уступила.
Но предупредила строго:
— Больше не набирай.
Ей показалось, что строго…
— Хорошо-хорошо, — пообещала младшая.
Не соврала. Усталая и довольная отправилась в гостиницу отдыхать.
А Анна хлопотала до вечера. Солнце легло на стену далекого леса. Орре и Джине нужно было ехать в Драконий дол.
Товар продался весь. Часть вырученных денег Анна отдала орчихе за работу в шахте, часть Джине, чтобы та разделила меж всеми деревенскими. На остальные купила всякой провизии. Подвода стояла полная. Лошади махали хвостами и грызли удила в надежде поскорее отправиться домой.
Заметив Аннино волнение,
