ноги, тонкие щиколотки. Нужно, чтобы всё было по брифу. Длинная шея, маленькая грудь. Из проплывающих мимо тел ему нужно собрать идеальное создание, объект желаний. Славик отмечает клетки в воображаемом чек-листе: тонкие щиколотки, длинные ноги, широкие бёдра.
Иногда он тайком из-под стола и от живота фотографирует их в режиме Burst, очередью, тридцать кадров в секунду. Один кадр наверняка получится чётким, он покажет его фиксеру, скажет: вот, мне такое. Фиксера зовут Иди – двухметровый, в клетчатой рубашке и коротких штанах, в пластиковых шлёпанцах на отёчных ногах. Иди подсаживается к белым туристам и говорит тихим голосом: у меня есть кое-что, тебе понравится, мистер. В руках Иди держит пачку мятых кенийских шиллингов, от денег пахнет забродившим манго.
– Это правда, что вам нельзя с женщинами? – спрашивает Иди у Славика. – Правда, что у вас мужчины трахают силиконовых кукол, а вы смотрите?
– В общих чертах, – отвечает Славик.
Иди смеётся, он только что привёл в бар двух близнецов с телами олимпийских гимнастов и усадил их за дальний стол – там пьют Tusker lager двое белых парней. На каком языке парни говорят, Славик не слышит. Вроде похожи на русских, но могут быть и финны, и вообще кто угодно.
– Мне нужны тела, – говорит Славик фиксеру. – Трое. Две девушки и парень, трезвые, сегодня, на всю ночь.
– Трое, – хохочет Иди. – Ты сильный мужчина, я тебя уважаю, плати вперёд. Считай, полдела сделано.
Иди трясёт пачкой шиллингов, от денег пахнет забродившим манго и кофе.
Полдела сделано. Считай, полгода безбедной жизни в Камбодже или Вьетнаме у Славика в кармане. Его клиенты в мире Перехода могут быть кем угодно: банковскими работниками, служащими госкорпораций, дизайнерами рекламных агентств, полицейскими, нелегалами, бинарными, небинарными, нейтральными, – Славик никогда этого не узнает, он не хочет этого знать. Под камерами видеонаблюдения, под объективами дронов, под контролем Комитета Сестёр они рискуют свободой, деньгами и репродуктивной лицензией, чтобы купить его товар – живое, 3D-призрак реального секса, тонкие щиколотки, широкие бёдра, тёмные соски, пухлые губы. Идеальные создания. Объекты желания. Этой информации ему достаточно.
Узкий стеклянный хайбол с тремя кубиками льда в воде из офисного кулера выскальзывает из руки и глухо падает на ламинат. Льдинки прыгают по полу, звук возвращает Славика в стерильное пространство кондиционированного офиса. Он открывает глаза.
– Проходите, вас ждут. – Парень за стойкой ресепшена поджимает губы и набирает пальцами с идеальным супрематическим маникюром внутренний номер бригадира уборщиков.
50. Славик. That Distinct Objects of Desire
Затемнённая переговорная в глубине прозрачного опенспейса. Прямоугольное помещение, бесконечный стол посередине, ряды пустых кресел теряются в полумраке. Одна стена полностью закрыта видеопанелью – от неё идёт слабое свечение, под потолком в правом углу горит надпись No signal.
Напротив Славика – три мужских силуэта, лиц в темноте не видно.
– И тогда из головного офиса нам прислали вот это, – говорит силуэт в центре.
Щелчок по клавиатуре ноута, на видеопанель выводится первый ролик.
Серый шум, затемнение. На фоне двумя строками всплывают титры:
That Distinct Objects of Desire
ver. 1
Фон светлеет, появляется интерьер ночного клуба: низкий чёрный потолок, клубы дыма в красной подсветке пронизаны синими лучами. Наезд камеры, дым рассеивается, в центре кадра – круглый подиум с шестом. Возле шеста женщина, её тело покрыто синими блёстками. Камера приближается, крупно показывает лицо, необычный макияж в тёмно-синих тонах. Чёрные и алые тени на веках придают глазам болезненный воспалённый вид. Скулы гротескно подчёркнуты фиолетовым. Ярко-красная помада в углу губ как будто расплавилась и тонко потекла вниз, к подбородку.
За кадром звучит синтезированный голос переводчика:
– Переход освободил женщин от необходимости улучшать внешность и использовать красоту как орудие соблазна. Падение патриархального контроля сделало прежде невозможные либо неприемлемые модели поведения частью повседневной жизни. Новая красота замкнута на себя и этим пугает непосвящённых. Вы видите лицо богини Кали, истребительницы демонов. Танец разрушения. Этот явный объект желания.
– И вот это, – продолжает силуэт в центре.
Снова щелчок по клавиатуре, запускается второй ролик.
Затемнение, титры:
That Distinct Objects of Desire
ver. 2
Темнота рассеивается, появляется вид из окна на весенний бульвар в центре Парижа. Мансарды под серыми крышами, кроны тощих платанов в светло-салатовой зелени, узкие балконы над проезжей частью, разноцветные мотороллеры на парковке. Затем на фоне окна появляется женская фигура. Одежда на ней – облегающее трико – сделана из чёрного материала, поглощающего свет, это клок темноты в форме женского тела. Женщина встаёт в просвете, расставив в стороны ноги и руки. Камера приближается, крупно показывает её лицо, переходит в режим макросъёмки, снова отдаляется на крупный план. Кожа на лице женщины покрыта слоем чёрного матового крема, под ним видны поры, крошечные волоски.
За кадром звучит голос автоматического переводчика:
– У новой красоты нет общего лица. Оно не скрыто, но существует в радикально личном измерении, даже с точки зрения законов физики. Модель абсолютно чёрного тела в масштабе человека. Такое тело только поглощает свет, но не отдаёт обратно ни фотона. Вы видите явление женщины как антиматерии. Портал в будущее, предзнаменование окончательной гибели старого порядка. Чёрное тело. Этот явный объект желания.
– Ну и это, напоследок, – вздыхает силуэт.
На видеопанель выводится третий ролик.
Затемнение, титры:
That Distinct Objects of Desire
ver. 3
Экран светлеет, видно просторное помещение, напоминающее склад: кирпичные стены снизу покрыты матовой тёмно-серой краской, побелка сверху осыпается, открывая бурую кладку. Цементный пол в мелкой строительной пыли. Посередине помещения – прямоугольный бетонный блок с неровным сколотым краем, на сколе виден фрагмент ржавой арматуры. На блоке в позе журавля – опираясь на руки, уперев колени в локти, подняв тело вверх – застыла женщина. Она без одежды, её голова выбрита наголо, кожа издалека кажется чрезмерно бледной. Когда камера приближается, видно, что эффект бледности создаёт пудра, по текстуре повторяющая цементную пыль. Женщина стоит неподвижно и отрешённо, закрыв глаза.
За кадром звучит синтезированный перевод:
– После Перехода спектр доступных эмоций радикально расширился. Больше нет необходимости загонять себя в тюрьму бинарных ограничений. Ваше самоопределение может выходить за рамки любых мыслимых гендеров. Вы можете быть кем и чем хотите: вечностью, безразличной к течению времени, ведь оно не больше чем пыль у вас под ногами. Вечность. Этот явный объект желания.
Голос умолкает, экран гаснет.
В переговорной под потолком загораются белые лампы дневного света. На секунду Славик слепнет, потом открывает глаза: перед ним на месте чёрных силуэтов – трое менеджеров в похожих офисных костюмах. На первый взгляд костюмы отличаются только цветом: чёрный посередине, тёмно-серый и тёмно-синий по краям, но, приглядевшись, можно заметить разницу в покрое, качестве ткани и общей плавности линий. Чёрный костюм выглядит дороже остальных. Он скроллит на ноуте, находит нужный текст, читает с экрана:
– Новая коллекция That Distinct Objects of Desire. Привычные продукты: помада, пудра, тональный крем, – создающие сверхценность эпохи новой Красоты. С прописной. Новый и явный объект желания. Необходима интеграция во все существующие каналы.
Чёрный заканчивает читать, закрывает крышку ноута.
– Такие дела. Я лично думаю, продажи в третьем квартале мы сольём, но ничего не поделать. Это с самого верха прислали, из штаб-квартиры. Надо интегрировать.
– У нас есть ролики, – подключается тёмно-синий костюм. – Пятнадцать, тридцать и сорок пять секунд.
– Это по-другому работает, – говорит Славик. – Устройство ролики не показывает. Оно убирает внешние слои личности, раздевает социальное «я» и добирается до…
– Мы знаем, как оно работает, – перебивает его тёмно-серый. – Я роутер дома отключаю, перед тем как шлем запустить. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел,
