— То есть ты обманул меня, рассказав, что брат приставал к тебе!
— Тогда, без тебя я бы не сумел справиться.
— Шикарно! — Алиссин села, скрестила руки. — То есть только что, я узнала, что отправила старшего брата в преисподнюю по ложному обвинению!
— Прекрати, мы все равно сделали бы это, мне нужен был трон Лассарана! Кивнув, королева Шарратаса задала главный вопрос:
— Что ты пытаешься мне сказать?
Аллес поднялся, рывком снял камзол, столь же быстро, через голову стянул рубашку. Затем скинул сапоги и направился к возлюбленной. Алиссин наблюдала за ним молча, с удивлением отметив что почему-то прежних чувств уже не испытывает и это не осталось незамеченным.
— Ты любишь ее? — вопросил Аллес, опрокидывая королеву на простыни.
— Наверное, — она спокойно проследила за тем, как ловкие пальцы расшнуровывают ее корсет.
— Больше чем меня? — он завершил с тесемочками и теперь развязывал шейный платок.
— Это что-то другое, — тихо ответила Алиссин, — что-то чистое и светлое, что делает меня лучше.
— Ты любишь ее? — несколько жестко повторил он вопрос.
— Да, — Алиссин брата никогда не боялась, ни первого, ни второго.
— Хорошо, — он осторожно опустился сверху, придавив ее к постели, — тогда нас будет трое, ты, я и Катарина.
Увернувшись от требовательных губ, Алиссин чуть насмешливо поинтересовалась:
— Откуда столько уверенности, любимый?
Он не ответил, приникая к ее устам, требовательно целуя шею и плечи, Аллес словно брал свое, то, что у него отняли и то, что он с таким трудом вернул.
Лишь когда схлынула страсть, Алиссин прижалась к его телу, устроила голову на плече и, водя пальчиком по мускулистой груди, задумчиво произнесла:
— Ты изменился.
— Тебя это пугает? — он ласково поглаживал шелковую кожу.
— Если быть откровенной, то да.
— С каких это пор гордую лассаранскую львицу что-то пугает? Пожав плечами, Алиссин грустно ответила:
— Вероятно, я тоже изменилась, Аллес.
— Я вижу.
— Ты не доволен этим?
Повернувшись на бок и подперев голову рукой, Аллес пристально смотрел на нее. Смотрел долго почти не мигая.
— Ты похож на ангела, — Алиссин протянула руку, коснулась мягких золотых кудрей, провела по щеке, обрисовала губы. — Вот только глаза… злые!
— Вероятно, это происходит потому, что я зол!
— И почему же ты зол? — опрокинув его, королева забралась сверху, ни секунды не стесняясь наготы, и потребовала ответа: — Ну же!
На красиво очерченных губах промелькнула грустная улыбка и вместо ответа, король Лассарана произнес:
— Знаешь, моя ошибка в том, что я никогда не думал о возможности потерять тебя…
Алиссин молча ждала продолжения.
— Мне казалось, — его руки легли на ее полную после недавних родов грудь, — что необходимость прятаться и скрывать наши чувства, лишь временная.
— Но милый…
— Помолчи. И вот когда я стоял и смотрел, как проклятая карета увозит тебя в другую страну, в постель к другому мужчине, от которого ты будешь вынуждена рожать ублюдков…
— Аллес!
— Я сказал — заткнись! И вот тогда, сестричка, я осознал, что, несмотря на единую кровь, я не имею на тебя никаких прав!
Нахмурившись, Алиссин смотрела на брата и никак не могла понять к чему этот разговор. Аллес улыбнулся, сел, обняв ее и удержав на себе, и прошептал, касаясь ее губ:
— Ты даже не представляешь, что чувствовал я по ночам! Зная, что в это самое время ты отдаешься другому! Что другой касается твоей пленительной груди, целует эти сладкие губы, видит тебя обнаженной и бесстыдной! Ведь ты моя, Алиссин! Моя по праву рождения! Моя! Вся! И ты должна быть со мной, не урывками и скрываясь ото всех, а как моя жена, как мать моих детей!
— У-у-у. — Алиссин не скрыла издевательских ноток. — Ты, братец, забыл о такой ма-а-аленькой детали, как наше с тобой кровное родство!
Она улыбнулась… но улыбка померкла под его пристальным, немигающим взглядом и в теплоту их объятий ледяным змеем закрался страх.
— Аллес, — девушка обняла его лицо, — Аллес, это невозможно, понимаешь? Мы брат и сестра, родные, рожденные одной матерью и от одного отца! Ни одна религия не позволит подобного!
— Значит к демонам религию, Лис, мы станем основателями новой религии.
— Это кровосмешение! — воскликнула королева.
— Рождение новой династии и сохранение чистоты крови.
— Нет, Аллес, — она попыталась встать, но он не позволил, — я потеряю Шарратас.
Резкий злой смех и спокойное:
— Шарратас, Лассаран и Ратасс — мы объединим три государства, Лис. Ты и я, мы станем основателями новой династии, династии Драконов. Как в древние времена! Мы возродим Империю Драконов!
— Скажи мне, что это шутка, — напряженно попросила Алиссин. Его молчание стало ответом.
— Мой ответ «нет»! — уверенно произнесла королева.
— Ты получишь Катарину, — Аллес улыбнулся, — ты получишь власть. Устало покачав головой, она вдруг вспомнила:
— А как же мои дети?
— Ублюдки Дариана?
Стремительно поднявшись, Алиссин набросила халат, и уже не скрывая гнева, воскликнула:
— Но это мои дети! Мои, понимаешь?
Аллес так же поднялся, спокойно подошел к сестре, стальными пальцами сжал ее подборок и прошипел:
— Своими ты назовешь наших детей, сестричка! Наших! Тех, в ком будет течь чистая кровь Аррагартов!
* * *
Она стояла у окна и отстраненно наблюдала за творившимся среди волн хаосе. Наступила осень, холодная, сырая, наполненная штормами.
— Та-а-ак, чтобы тебе еще интересного рассказать, — задумчиво произнес Ян. — А, есть кое-что, — он достал письмо из стопки корреспонденции, — новости из Шарратаса.
Кати отвернулась от окна, присела на подоконник и улыбнулась, заметив, как на нее смотрит император. Он часто приезжал вот так по вечерам, чтобы провести с ней тихий, уютный и домашний вечер. И тогда они оба отдыхали… от всего.
— Новости из Шарратаса это заманчиво, — Кати даже кивнула, демонстрируя как это замечательно, — но вы, мой возлюбленный супруг, отчаянно избегаете даже упоминаний о событиях на западе Ратасса.
Ян наклонился и погладил верного Харана. Говорить с ней о восстании ему не хотелось.
— Мне рассказал Анеро, — Кати оттолкнулась от подоконника, подошла к императору, грациозным и привычным жестом села на его колени, нежно обняла лицо ладонями. — Ваш наследник и названный сын поднял восстание?
