добиться независимости и права на ошибку? Ярослав не представлял. Оставалось только пожалеть, что не так далеко уехал. Вот если бы в Приморский край, как Надины дедушка с бабушкой…
Теперь же отец не брал трубку, а родителю-то далеко не семнадцать и не двадцать пять. И гипертонические кризы для него отнюдь не редкое состояние. Случись что, ведь никогда себе не простишь.
В очередной раз пытаясь дозвониться, Ярослав мысленно прокручивал события последних недель, начиная с тридцать первого декабря прошлого года.
Тогда съездить в Москву, встретиться с отцом и малыми не получилось. У Нади самый сложный зачёт выпал как раз перед праздником, а у него работа вплоть до самого вечера. Ещё и задержался — бабульки пришли поздравить к концу приёма. Еле успел купить странную белую искусственную ёлку с игрушками в «Магните» и кое-что из продуктов.
Вернулся домой уставший, с единственным желанием завалиться спать. Но к празднеству подготовиться просто необходимо, ведь как встретишь, так и проведёшь. О том, что не позаботился о подарках, вспомнил, только когда Надя вошла в дверь и, не раздеваясь, повисла у него на шее.
— С наступающим, тебя, Ярка! Держи, это тебе! — Она протянула упаковку с рыжим мягким свитером.
— Ты бы хоть разделась для начала. Спасибо! Чувствую себя дураком, Надюша, я забыл про подарки.
Он выглядел растерянным. А Надя, сняв куртку и сапоги, снова обнимала любимого.
— У меня есть подарок, и это ты. Больше мне ничего не нужно.
— Глупо получилось, — в сердцах произнёс Ярослав, — очень глупо. Я идиот.
— Ярка, прекрати, лучше примерь. Я хоть заценю плоды своего труда.
— Погоди, ты его не купила? — Яр достал свитер из упаковки и внимательно разглядывал. Скрыть удивление и восхищение он не смог. — Ты хочешь сказать, что связала его сама?
— Сама! Конечно, связала, ну, пряжу купила, да. Надень, а! Ну пожалуйста!
Она умоляюще заглядывала ему в глаза, а Яр смеялся, затем прижал девушку к себе и поцеловал в мягкие податливые губы.
— Надюша, ты моё чудо. Я и не ожидал, не представлял, что такое возможно, чтобы вот так меня любили, не за что-то, а просто так. А ты можешь. И свитер такой замечательный, с любовью в каждой петельке.
Он шептал ей ласковые слова и целовал снова и снова. Утянул Надю в спальню, а потом и в кровать. Они так и уснули, уставшие, но счастливые, в объятиях друг друга.
Наверно, проспали бы до утра, но рингтон «La Campanella» Паганини, установленный на смартфоне Яра, вернул их в действительность.
— Что? Кто? Который час? Папа! С Новым годом! — Яр сел в кровати и расхохотался. — И тебя поздравляю! Мы тут уснули немножечко. Надюша, вставай, мы Новый год проспали. Тебе от папы привет и поздравления. А у вас что так шумно? Телевизор работает? Нет? Где вы? В Париже? В Диснейленде встречаете? Ну ни фига же себе! Молодцы! И тебя с Новым годом, папа, всех вас!
С отцом поговорили буквально пару минут, уж слишком шумно было в Париже. Дальше вспомнили, что не поздравили бабушку с дедом, поговорили и с ними. Сначала Яр, потом Надя.
И после всех поздравлений под канонаду фейерверков на улице и в соседних дворах приступили к приготовлению праздничного ужина.
Удивительный вышел праздник. Яр вспоминал о нём с улыбкой, с теплотой.
Первого января опять спали. Просыпались, любили друг друга, и снова целительный сон уносил их в царство покоя. Усталость предыдущих дней сказывалась, а тут такая возможность, никуда не надо торопиться.
Второго января Яр дежурил по поликлинике, а третьего — по приёмному покою.
Пришлось взять ещё полставки в стационаре. Отец был прав: жить на два города слишком дорого, одной зарплаты не хватало. Надя порывалась снять деньги со счёта, что дед с бабушкой на неё открыли, но Яр воспротивился.
Эти деньги, по его мнению, должны быть неприкосновенными. Он не верил, что старики приживутся у сына, вот пусть и тратят свои финансы сами, когда вернутся.
Седьмого он снова дежурил по приёмному покою, а Надя осталась в Москве, готовиться к экзамену. Они созванивались по несколько раз в день. Последний экзамен она сдавала тринадцатого. Шутили, что старый Новый год они не проспят.
Из Франции отец с семьёй вернулись десятого. Прислали Яру фотки семейства на фоне достопримечательностей. Андрей Петрович обещал приехать повидаться и сообщил, что приготовил сыну сюрприз.
Естественно, он выполнил своё обещание. А когда не выполнял?
Подвох Яр заподозрил, подходя к дому после работы. Во дворе вместо отцовского «Рендж Ровера» стояла совсем другая машина. Новенький Renault DUSTER тёмно-серого цвета. Не трудно было сложить два плюс два и понять, что за сюрприз приготовил ему отец.
Внутри всё вскипело. Нет, такой подарок ему не нужен! Так что в дом он вошёл уже взвинченным и неспособным к конструктивной беседе.
— Привет, папа! — Нет, он не обнял отца, как обычно, а остался стоять, насупившись у двери. — Ты машину решил сменить? Прям из Парижу привёз?
— Вижу, что мой подарок тебе не по вкусу. — в голосе отца слышались усталость и разочарование. — Вот документы и ключи. Делай с ним что хочешь. Мог бы и «спасибо» сказать.
— А я тебя просил? Нет, ты ответь, я просил тебя покупать мне машину? И с чего ты решил, что я ярый поклонник «Рено»?
Отец смотрел на Яра как-то по-особенному, изучающе, как будто перед ним был не собственный сын, а чужой и незнакомый человек. Тепла во взгляде не было.
— Я всегда наивно полагал, что дарят то, что хотел бы иметь сам. А DUSTER почти внедорожник, проходимый, надёжный. Ну, может быть, с цветом не угадал. Так этот выбрала Даша, я решил, что тебе понравится.
— Так Даше бы и дарил, раз она выбрала.
— Тебе не нужна машина?
— Нет!
Ярослав говорил жёстко, с вызовом. Он никогда ещё так не разговаривал с отцом.
— Не нужна — продай, я её подарил тебе, так что делай с ней всё, что твоей душе угодно. Хоть топором руби. Вижу, что разговор у нас не клеится. Но ты взрослый, сам выбираешь, с кем жить, с кем дружить, ну и так далее. Ты когда собираешься узаконить отношения с Надей?
Яр понимал, что его несёт, но остановиться уже не мог.
— Тебе-то какое дело? Моя женщина, сами решим.
— Дурак ты. Может быть, я старомоден, но ты девочку в дом привёл, и что скажут соседи, ей вовсе не безразлично. Ты заезжий тут, а она местная. Или у тебя с ней несерьёзно?
— Ты продолжай, папа,
