class="p1">— Не торопись, милок. Ей самой себя спасти надобно. А ты ступай чаю выпей, не то простудишься, — подмигнула старуха.
***
Пока над водой шли разговоры, под водой хозяйничала тишина. До двенадцати оставалось не больше получаса.
Оксана поддалась неведомой силе. Не двигала руками и ногами, ошарашенная. Слёзы без спроса текли из глаз, а сердце царапало дурное предчувствие. Тут раздался всплеск, и чья-то рука скользнула по плечам девушки.
— Кто ты? — еле пробурлила вопрос.
— Не спеши, скоро всё узнаешь! — донёсся тонкий, будто детский, голосок.
Резкая остановка — и Оксана на другом берегу. Вокруг никого, но звуки есть. Пересмех, шорохи. Всё кажется зловещим. Гостиница и люди далеко-далеко.
— Уф, ты лёгкая, но я отвыкла от таких заплывов.
Оксана вздрогнула: рядом появилась девочка со взрослым лицом. Ростом с первоклашку. Какая-то прозрачная. И глаза… очень знакомые глаза.
— Я Аксинья. Садись, разговор есть.
Она хлопает в ладоши, и у деревьев возникают качели. Особы в белом втискиваются на сиденья, мокрые с головы до пят.
Аксинья хлопает ещё раз — и дует сильный тёплый ветер.
— Пока сохнем, расскажу. А то тебе скоро бежать!
— Куда?
— За папоротником конечно! Только верь каждому слову. Я — твоя сестра. Нерождённая. В вашем мире мне было бы тридцать пять лет. Есть ещё брат Ксений, ему двадцать пять. Мы живём дружно, но сегодня заспорили.
— Где живёте?
— В стране нерождённых. Причины совершать детоубийства у мамы были, конечно… Но расплачиваться — тебе и новым поколениям. История рода, чтоб её!
— Мама никогда не говорила! Подожди, а как мы общаемся? — тёрла бледное лицо Оксана.
— Секрет в этой необычной ночи. Мы с братом решили тебе помочь. Он на стороне огня, поэтому нашептал Ленке, что ты должна прыгнуть. А я уверена в папоротнике, поэтому подхватила тебя. Спасибо чудо-предмету!
Аксинья щёлкнула пальцами — на землю упал зонт радужной расцветки.
— Это палочка-выручалочка. Нажмёшь одну кнопку — паришь над землёй, нажмёшь другую — на любой глубине не утонешь.
— С ума сойти!
— О, в параллельных мирах и не такое бывает. Мы отвлеклись. Значит, слушай. Полетишь к заветному кусту. Одна, я не могу перейти рубеж. Через десять минут распустится цветок. Ты его срываешь и бежишь к реке, не оглядываясь. Нечисть одолеет, заговорит знакомыми голосами — держись!
— А если оглянусь?
— Сокровище исчезнет, и ты останешься без детей. Мы с Ксением подождём тебя здесь. Поторопись: хотим кое-что рассказать. О муже твоём нынешнем и том, который не случился. Володька — помнишь такого?
— Да…
Зонтик издал сигнал.
— Всё. Пора!
Аксинья протянула фонарик и сложенный вдвое листок.
— Тут заговор. Читай не спеша — и увидишь цветок.
— Спасибо! — кивнула не пришедшая в себя Оксана.
— Удачи! И не вздумай креститься или молиться. Нельзя!
Послушав сестру, Оксана шагнула к лесу. Шепчущий, он таил опасность. Но отступать в эту ночь не приходилось. Она не понимала, почему верит в приметы и страну нерождённых…
«Всё будет хорошо! Случайности неслучайны!» — твердила мысленно. Такие лозунги помогали всегда. Сначала отстояла экономический, хотя родители мечтали о врачебной династии. Потом боролась за смену вектора: на пике успеха в банке ушла… печь торты. Только ленивый не заламывал руки: «С твоим талантом! Ты смыла карьеру в унитаз! Как же стабильность?» Она молчала и трудилась. Допеклась до студии и мастер-классов по городам.
— Найду! Бабка же сказала, всё сбудется, если не испугаюсь! — это Оксана произнесла вслух и чуть быстрее пошла по тропке.
Чудилось, что деревья — шайка бандитов, которые тянут злые руки. Но она упорно читала заговор, подсвечивая фонариком лист:
— Море-океан, остров Буян, там русалки косы плетут, там лешие по полю бредут, там потерчата песни поют, огнями дорогу мне освещают, чтобы идти мне да к месту гиблому…
По сторонам она всё же озиралась. Вот показалось, что цветок спрятался меж веток. Нет — это светлячки устроили бал в серебристых платьях. Промелькнуло что-то красное — тоже не он! Всего-то упаковка от чипсов маскировалась под лесную жительницу.
Оксана договорила последние фразы громче:
— Ночь священная да колдовская, тебе меня вести. Коли душа моя дрогнет, навек ей духом неупокоенным обратиться да папоротник цветущий сторожить, путников пугать, к свету не пускать!
Тут же задул со страшною силой ветер. Захлопали ветки. Листья зашипели, застонали, заохали. Оксана съёжилась и остановилась на развилке. Направляла фонарик туда-сюда. Небо было мрачное, по бокам шныряли тени.
— Что, девка, не страшно? А какой клад ищешь? — прогрохотал кто-то за спиной.
Оксана вскрикнула, обернулась. Никого.
— Думай, думай! Веришь ли в силу папоротника? Нужно ли и вправду тебе дитё? Твой ли суженый рядом? — тонкий шёпот доносился отовсюду и переходил в визг.
Девушка только поднесла троеперстие ко лбу и открыла рот, да вспомнила наказ Аксиньи. Взвыла, отшвырнула фонарь дрожащей рукой, закрыла глаза и уши, досчитала до десяти.
Выдохнула. И пошла, куда сердце поманило. Ровно в чащобу папоротниковую угодила. Будто в круг заколдованный попала: стихло всё в секунду. Листья-опахала достигали середины елей, красуясь друг перед другом.
Оксана хотела двинуться вглубь, как вдруг это случилось. На глазах искательницы в самом сердце куста засветился огонь долгожданный…
— Ура! — шепнула она, скрестив пальцы.
Бутон как по считалочке набирал силу. Раз-два-три — и раскрылся дивный цветок. Переливался, точно жаром дышал. Не мешкая, Оксана схватила его и, твердя про себя желание, сорвала. Развернулась и припустила по той же тропке. Ноги сами вели.
«Ха, не так и страшно было», — успела подумать и услышала за спиной мамины слова:
— Дочечка! Вот и время правды. Первый раз я отказалась от ребёнка из-за карьеры. Только зарабатывать нормально стала! Пришлось…
Оксана замерла. Но отмахнулась и зашагала вперёд, крепко сжимая находку.
— Когда тебе стукнуло три, мы решились на второго, о сыне молились. Ты говорила, что хочешь расти одна. Я забеременела, но ты заболела сильно. Диагноз никак не могли поставить. Месяц прошёл, и я сделала аборт. Через неделю хворь исчезла. Загадка!
Оксана ощущала дрожь во всём теле, как при простуде. Сильно хотелось обернуться, но держалась. Плакала в голос и шла.
— Беда моя!
Оксана споткнулась, чуть не упала. Нечисть обрела голос Володьки, первого жениха. Хрипловатый, весёлый.
— Рассказать, почему я погиб? Оглянись. Помнишь, как мы делились секретами?
«Беда» вздрогнула, пробормотала:
— Тайну сердца открываю, правду стойко принимаю…
Она едва повернула голову, как резко зажгло ладонь. Цветок спас!
— Не сдамся! — закричала Оксана и побежала.
Злобный хохот летел вслед.
Она неслась, не замечая, как наглые ветки царапают лицо и руки. Растрёпанная, с давно размазанной тушью под заплаканными глазами. Белое платье превратилось в серое,
