Первая я вскочила со своего места и опрометью кинулась к рампе, минуя стол жюри, спотыкаясь на ровном месте. Достигнув рампы, опустилась перед парнем на коленки.
На него страшно было смотреть. Весь в ранах, ушибах и ссадинах. Пальцы правой руки подергивались, неестественно вывернутая левая рука без всяких медицинских заключений указывала на перелом.
У меня потемнело в глазах. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание, но держалась из последних сил. Нужно было удостовериться в том, что Марафону ничего не угрожает. А для этого вызвать скорую, отправить его в больницу, узнать, насколько серьезны его травмы… Короче говоря, не время падать в обмороки.
Эфир с Эросом, подоспевшие следующими, заверили меня в том, что скорая уже в пути.
По словам остальных скейтбордистов, изучивших доску подарка, застряли колеса. Это и послужило причиной тому, что Марафон не удержался на скейте. Просто застряли долбанные колеса! Если бы парень снова взял доску напрокат, ничего подобного бы не произошло. Какая же нелепая случайность. И какие от нее последствия в итоге…
Скорая помощь приехала только спустя полчаса. Присутствием врача на время проведения соревнования организаторы не озаботились, а мы даже тронуть Марафона не могли, боясь навредить ему еще сильнее.
Спортсмена положили на носилки, загрузили в машину. А как только медики, включив мигалки, тронулись с места, мы поехали следом за ними на легковушке Эроса. С превышением скорости, на красный свет светофора, виляя между другими автомобилистами.
Эфир позвонил Сократу. Дрожащим голосом, без пугающих подробностей, рассказал ему, что произошло, и назвал адрес больницы. Умник обещал быть там не позже, чем через сорок минут.
Когда мы прибыли на место, Марафона увезли в реанимацию. Вестей от врачей пришлось дожидаться, сидя в приемном покое. И это ожидание было самым утомительным, самым напряженным в моей жизни.
Я оказалась не готова к потерям, хотя изначально знала, что никто из ребят со мной не останется дольше, чем на год. Голова шла кругом, меня ужасно тошнило, ноги отстукивали по полу нервную дробь.
– Выкарабкается наш Марафон, вот увидишь, – успокаивал Эрос. – Подумаешь, руку сломал. Ну, может, сотрясение небольшое. Такие как мы, знаешь ли, просто не сдаются.
Знаю. Догадываюсь, что один раз вас уже достали с того света. Но отправлять вас обратно так скоро…
Нет. Отправлять вас туда вообще…
Опять я кручусь вокруг одних и тех же мыслей. Если прежде они меня совсем не заботили, то теперь постоянно занимают мою голову. Сколько еще я буду возмущаться, правильно это или неправильно? Нужно что-то делать. Способ отыскать, лазейку, как обмануть Афродиту и ее глупые правила. И желательно до наступления зимы.
Спустя вечность нам сообщили о текущем состоянии Марафона. Закрытый перелом левой руки и левого надколенника, сотрясение мозга. Около месяца парню придется провести в стенах больницы для проведения дополнительной диагностики и обследований, а также в ожидании, пока кости срастутся. Перелом руки мешал бы ему пользоваться костылями. Строгий постельный режим.
Навестить бедолагу можно будет только завтра в приемные часы. Поэтому нас вместе с запоздавшим Сократом отправили на выход.
– Скейтбординг – травмоопасный спорт, – высказал свое предположение умник по дороге домой. – Ему стоило выбрать… шахматы.
– Тогда все лавры достались бы тебе, – буркнул Эфир. – Сам занимайся шахматами.
– Я отнюдь не спортивен.
– Там спортивность не нужна. Шахматы – вообще никакой не спорт.
Закатила глаза.
Даже в такой ситуации разводят бесполезные дискуссии. Хоть бы подумали, каково сейчас Марафону. Понимать, что он на целый месяц отрезан от нас. От меня. От возможности продолжать состязание подарков. Самый активный, самый веселый, самый непоседливый из вас будет прикован к больничной койке.
Я буду навещать его каждый день. Обязательно. Даже после начала занятий. До тех пор, пока не поправится, пусть ежедневно видит мое лицо и верит, что ни за что не проиграет остальным.
– Мне, на самом деле, всё равно, меня ты выберешь как личность или мою спортивность, – заверял меня Марафон во время майской прогулки по набережной. – Главное, что это буду я, ведь так? Я могу быть и привлекательным, и умным, и романтичным, и даже… мужественным. Если это буду я, всё равно посчитаю себя победителем и похитителем твоего сердца, сестренка. Так что не заморачивайся. Можешь любить меня таким, какой я есть.
Тебе с самого начала не нужно было доказывать мне свою особенность. Каждого из вас я люблю и ценю за то, какой он есть на самом деле, а правила Афродиты… Мы обойдем их. В конце концов, на нашей стороне – численное превосходство!
Уснуть той ночью было трудно. Несколько часов я проворочалась с боку на бок, а в голове снова и снова всплывало изувеченное тело веснушчатого шатена.
Посещение больных было обозначено временными рамками с одиннадцати до часу и с четырех до семи. Я решила наведаться к Марафону утром, и после завтрака тут же села на автобус до центра города. По пути следовало заскочить в магазин и купить парню еду. Больничная каша ему вряд ли придется по вкусу, так что пусть не морит себя голодом. Похудеет хотя бы на килограмм – никаких бонусных баллов от меня не получит, вот так-то!
Ровно к одиннадцати часам я уже прошла в приемный покой, а поскольку передвигаться самостоятельно пациент не мог, медсестра провела меня прямиком в палату.
Одиночной эта палата не была. Рассчитана на шесть коек, три из которых в настоящий момент оказались занятыми. Марафон лежал на дальней левой, напротив окна. Загипсованная рука – поверх одеяла, голова перемотана бинтами.
Едва завидев меня на пороге, спортсмен улыбнулся. Так лучезарно и нежно, что я чуть не прослезилась. Оптимизма ему не занимать. Это была его лучшая черта. Оптимизм, а не какой-то там спорт. Спортивность… кто вообще считает это качество одним из самых важных? Вероятно, прежняя я, но никак не настоящая. Встречать все проблемы с высоко поднятой головой и улыбкой на лице – вот, что более полезно в нашем мире.
Я подошла к дальней койке, сжимая в руках пакет с продуктами.
– Надеюсь, я не сильно вас всех напугал, сестрёнка? – хохотнул парень, наблюдая за тем, как я ставлю пакет на прикроватную тумбочку. – Даже не помню ничего толком. Почти сразу сознание потерял.
– Твоя новая доска, – подсказала я, усаживаясь на стул, стоящий напротив койки. – У нее заели колеса, и ты не удержал равновесие.
– А-а-а, доска! Вот же подстава! – весело хлопнул себя Марафон по здоровой коленке.
– Но ты не переживай. Я каждый день буду тебя навещать. И ребята скоро подтянутся.
– Ага. Вот, например, один из них.
Взгляд подарка задержался на ком-то позади меня. Я повернулась.
