– Опять Дэнкинс. На этот раз все по документам?
– У нас иначе не бывает! Перепакуем и отправим по расписанию.
Ён ловил каждое слово, особенно когда сотрудники перевалочного пункта заговорили об астероиде, но ничего, что хоть как-то бы объясняло абиграмму, он не услышал.
– Давай думать, как вытащить твою Юмису, – прошептал Трэй.
– Разве я упоминал ее имя? – Феноменальная память Ёна не могла подвести, этого табуированного имени, ассоциирующегося с повстанцами, он ни разу не произносил.
– Кажется, возвращаются, – Трэй высунулся из укрытия, и, не поворачиваясь, сказал: – Когда я вытаскивал тебя из ховеркара, ты бредил ею: «О, прекрасная Юмису! Давай я спою тебе серенаду!»
– Не смешно, – оценил Ён дурачество. Он прислушался к удаляющимся голосам кладовщиков. Они были далеко.
– Разве это не та красотка, которую ты так воспевал?
– Я даже не знаком с ней. Пару раз общались в аппликации… одной. И вообще, что мы все обо мне?
– До тебя моя жизнь не была так разнообразна. В ней не было ни перестрелок, ни погонь.
– Но всякие интересные улицы на Кодже ты знаешь.
– А тебя это заинтересовало.
– Еще чего! Смотри, кладовщик идет. Через его аэроэкран мы узнаем, в какой медкапсуле содержат Юмису.
Курносый работник, не отрывая взгляда от синеватой картинки между пальцев, направлялся в сторону затихших ученых. Его коллеги суетились с ревущими погрузчиками, программируя их на сбор хлама.
Кладовщик растерялся, увидев перед собой незнакомое лицо. Почувствовав опасность, курносый попятился, но в тот же миг на его затылок опустился тяжелый брус. Каска слетела с головы и с кастрюльным перезвоном поскакала по полу. Работник склада закричал. Подъемник кряхтел громко, и крика никто не услышал. Второй удар повалил несчастного на колени.
Ён бил уверенно, но осторожно, чтобы отключить, а не убить. С третьего удара он отправил курносого технаря в нокаут.
Пока Трэй копался в данных грузоперевозок, Ён его подгонял:
– Скорее, сюда кто-то идет!
– Фильтрация не работает. Имя Юмису не находит.
– Конечно, нет, открой медицинскую вкладку.
«Внимание! Низкое кровяное давление», – некстати сообщил имплантированный компьютер, распознав недомогание пользователя. Трэй отключил всплывшее окно, но оно появилось вновь: «Требуется первая помощь. Запрос отправлен».
– Нашел! – обрадовался Трэй до того, как аэроэкран был заблокирован. – Площадка 218, второй ряд, ось «С», инвентарный номер НН8888.
– Отлично! Уходим!
Медицинская капсула Юмису облюбовала подножие невысокого холма. Белые контейнеры, по длине вдвое короче обычных, в четыре раза меньше средних и в восемь раз компактнее тех, в которых перевозились крупногабаритные грузы, образовывали скопление, поднимающееся к вершине, словно вытянутый язык ледника.
Медкапсула, как и любой грузовой контейнер, открывалась введением цифрового кода – номером тары без букв.
Трэй стоял рядом, наблюдая за нетерпением сотоварища.
Когда раздвижные двери ослабли, потеряв магнитный контакт, Ён, пробираемый волнением от предстоящего разговора, развел створки в стороны. Мелькнуло что-то квадратное. Неопознанный предмет выскочил из глубины и врезался в лицо.
Не издав ни единого звука, Ён шмякнулся навзничь.
Глава 7. Юмису
Страшный грохот, будто на Землю рухнул метеорит, оживил сознание Юмису. Сообразив, что она в безопасности медицинской капсулы, волнение улеглось. Эти звуки ей показались. Да и не так страшна космическая угроза, как дождь, из-за которого течет дешевая корейская косметика, а с метеоритом, раз – и все кончено, никакого позора. В Корпоративной Республике достать приличную помаду или тени попросту невозможно. Местные даже не представляют, что, проглотив розово-персиковую пилюлю, губы станут такого же оттенка. Они смотрели на ее таблетки, словно на какое-то чудо света. Двадцать пятый век и не знать о косметике на генетическом уровне! Как она не догадалась прихватить с собой побольше румянца Shorelline? У этого американского производителя устойчивость клеточных генераций держится до двух суток. Когда ее выпишут, она вернется в Куала-Лумпур и обежит лучшие салоны красоты. Ее изящная ножка больше ни при каких обстоятельствах не коснется этого поганого полуострова, если только ее не ампутируют и контрабандой не ввезут в эту преисподнюю гениев. Этот нахал – более подходящего оскорбления для Кси не придумать – наделен весьма смутными представлениями о такте. Инспектор ворвался без предупреждения, когда она, обнаженная и беззащитная, лежала в жиже трансдукционного биогеля. Как любая порядочная девушка в шестьдесят с хвостиком, она жеманно прикрыла два своих молочных айсберга, отливающих пылкой молодостью. Он даже не извинился, не посмотрел на манящие прелести, а нес откровенную чушь о повстанцах. Как посмел заподозрить ее, работницу благотворительной миссии, честную и добропорядочную иностранку, в связях с террористами? О каких подрывах государственного строя он бредил, когда она не может достать нормального фиксатора для волос? Она – жертва покушения, а не преступница!
Под гнетом сонливости беспокойные мысли улеглись. Медикаментозная безмятежность сковывала волю, подавляла пылкость. Еще немного, и сознание окончательно схоронилось бы под гипнотическим притуплением. Какая-то беспокойная нить, подобная звонкой струне, натянулась в ней. Эта жилка, выполняющая роль внутреннего голоса, предостерегала обо всех сомнительных предприятиях, будь то поездка в Пусан или авантюра с похищением корейского ботана. Она редко прислушивалась к тревожному звучанию, но теперь перезвон резал слух так, что игнорировать его было нельзя. «Отдых таит в себе угрозу», – звучало в голове. Стоит отдаться расслабляющей патоке дурмана, и она уснет до прибытия Кси.
Всколыхнувшиеся мысли вновь прояснились: «Ничего, выберусь отсюда и подам в суд на идиотскую Республику, на ее правление, на хамское отношение. Обвиню Кси в сексуальных домогательствах, – рассуждала она. – Этот импотент лапал меня колючими глазками. Чем не повод для судебного иска? По сравнению с его размытыми намеками непонятно на что, мое обвинение вполне себе конкретно. Что он мне предъявит? Что не расплатилась? Что устроила взрыв? Просто у той кошелки за соседним столиком газы отошли от травянистого шампанского. Без генерального консула не дам никаких показаний».
В воображении нарисовалось железобетонное алиби, но чем глубже она муссировала детали и окуналась в подробности, тем сильнее трещали оправдания. Полиция наверняка задержит Сержа и вытянет правду. Он выболтает о безумном плане освобождения Зилла да еще приплетет невесть чего. С лихвой хватит на три пожизненных. Как же она умудрилась так вляпаться! Кси имен не называл, но дал понять, что в курсе ее связей с миром андеграунда. Вряд ли в прошлый свой визит он знал о планах похищения – просто тыкал наугад назойливыми вопросами о гомосапах и аппликации знакомств. Но! Скоро он докопается до истинных причин ее заинтересованности в корейских мужчинах. И тогда ее посадят. Надолго. Законы корпоратократов суровы. Придется звонить бывшему. Перед расставанием Каони так и сказал: «Ю, ты обязательно будешь счастливой. Если для достижения этого тебе не хватит самую малость – моей помощи, не стесняйся». В ответ она выдала: «Тоже обращайся, если захочешь погреться в лучах славы». Звонок Каони станет апогеем ее унижения, но что поделаешь в такой безвыходной ситуации? Зато с такими связями в правительстве он наверняка ее вытащит. А может, сохранить гордость и пойти на риск? Сбежать от следствия. Укрыться в посольстве Японии или Северо-Американского Союза и получить политическое убежище. Еще один проступок погоды не сделает, он померкнет на фоне остальных обвинений.
