завершилась на днях. И ни о чем не беспокойся, я с тобой.
С этими словами Николай вышел, затворив за собой дверь.
***
— Если ты ее тронешь хоть пальцем…
Николай Звеновой стоял на пороге монашеской кельи.
— Заходи, — миролюбиво кивнул Амвросий. — Только сперва раскладушку принеси, будь так добр. Так мы и распорядок не нарушим, и поговорим.
— Идет. — Звеновой скрыл удивление: то инок смотрел волком, а теперь, видишь, сам шагнул навстречу… Впрочем, монах и раньше не выглядел клиническим дураком. Да и родом он был из Пограничья, а там умели прививать критичность мышления. — Но сперва… Книжку возьми почитать. — Николай протянул учебник. — Сашке только вернешь, ладно?
Инок нерешительно принял книгу.
Николай, мысленно усмехнувшись, направился к себе — за раскладушкой. По дороге молодой ученый размышлял над превратностями судьбы вообще и монаха Амвросия Дуброва в частности. Наверное, для своего времени Амвросий был очень просвещенным. Насколько помнил Звеновой, в семнадцатом веке в России науки как таковой не было, и Амвросий, изучавший в Пограничье естественные науки, мог совершить самый настоящий прорыв.
«Или, с учетом того, кем был его отец, — поправил сам себя Николай, — и какой отпечаток его история на сына наложила… Могли Амвросия и сжечь в срубе, как тогда поступали со староверами. Ведь характер у парня ого-го какой!»
Так думал молодой ученый, идя в лабораторию, а потом и из нее — уже с раскладушкой и спальником, подаренными заботливой Бездной.
— О, как раз к чаю! — Монах, оказывается, успел сбегать в залу. Теперь вот сервировал столик. — Ставь раскладушку и присоединяйся.
— А как же распорядок?
— Вот примут нас с тобой на работу в тот институт, и будет нам распорядок. — Пожал плечами инок. — А пока мы с тобой птицы вольные.
— Но чтобы в шесть утра пять минут, — знакомый голос шел, казалось, из алтаря, — оба были на зарядке!
— Слушаюсь! — лихо козырнул Звеновой.
— То-то же, отроки, — проворчало, затихая.
Парни переглянулись, синхронно пожали плечами и… улыбнулись. Начало конструктивной беседе было положено.
Какое-то время ребята сидели молча, настраиваясь на серьезный разговор. Прикидывали: что они успели узнать друг о друге? И, что важнее, почувствовали сердцем друг о друге? Ведь интуиция, как оба знали со времен обучения в Школе, в таких ситуациях, как сегодняшняя, была гораздо вернее, чем самый разумный ум.
Первым молчание нарушил Николай.
— Я начну рассказ, — голос парня был глух, — а ты продолжишь своей историей… Итак, я оказался в Углеже в 2068 году…
Был месяц май, все было в цвету. Но природа не радовала уроженца Пограничья, никогда прежде не видевшего такого изобилия цвета и запаха. Он, знакомый с теориями течения времени по Пуанкаре, понимал: это ему выпал уникальный шанс, и никто иной, в том числе и Саша, одновременно с ним оказаться в будущем не мог. Наверняка девушка попала в свой же 2018 год, причем вместе с Федором Оспиным.
— И кто это? — не удержался от подколки монах. — Поди, соперник?
— Ты чудо-юдо огненное на улице видел? — беззлобно парировал Звеновой.
— Прости, брат. Продолжай свой рассказ.
— То-то же. Слушай дальше. Меня приняли на работу в ту самую контору МИ, в которой сейчас стажируется Сашка. Приняли без испытательного срока — видимо, из-за скачка сквозь время… Нет, ты подожди загоняться, Амвросий. Все-таки, у нас с тобой разные по продолжительности временные скачки, разное… мировосприятие и, вследствие этого, отношение к морали и нравственности, так сказать. И, потом, не забывай, мне было девятнадцать лет, а тебе — всего четырнадцать. Так вот…
Николай приступил к работе в институте, а сам все пытался разузнать о Саше. Но нигде не было упоминаний о такой девице, а ведь пятьдесят лет — не такой уж большой срок. Да и вообще не срок — в конторе хранилась подробная информация как минимум за десять веков!
— Она как будто сквозь землю провалилась, — качал головой Николай. — В то время, как о карателе Федоре Оспине и его жестокостях были написаны тома.
— Погоди ты с этим Федором! — Амвросий всерьез озаботился судьбой сестры. — А ты архивы более ранних веков смотрел?
— Конечно, — пожал плечами ученый. — Это было первое, чем я занялся. В институте можно найти сведения о ком угодно, но…
— А ты внимательно читал? — не унимался монах. — Впрочем, прости. Конечно же, внимательно… И что ты сделал дальше?
Дальше Звеновой не успокоился, пока не нашел упоминание о Сашке — в старой заброшенной обсерватории, в стопке технической документации к телескопу. Точнее, в ученической тетрадке — импровизированном журнале наблюдений.
— Это все в том самом институте МИ? — уточнил Амвросий.
Николай только кивнул: в нем, где же еще-то?
Упоминание потому и уцелело, что там не было Сашиного имени, а только внешнее описание: юная девушка, рыжие волосы, зеленые глаза и очаровательные конопушки, которых она почему-то очень стеснялась.
— Да, это Сашка! — Монах согласно закивал. — А больше там ничего не было? Фотографии, например?
— Фото было, — растерянно, совершенно нехарактерно для себя произнес Звеновой. — Но фото не Сашки, а какого-то седобородого старца. По виду — ученого и доброго.
— Погоди ты со старцем! — отмахнулся Амвросий. — Куда сестренка подевалась?
— Убили ее, — не обратил внимания на «сестренку» Звеновой. — Убили во время первого же задания. На Патриаршем мосту, 6 марта 2018 года около часа пополудни.
После этих слов воцарилась тишина.
Было слышно, как стучится в окна поднявшаяся метель. Как тихонько поскрипывает деревянный алтарь… Слушал ли их разговор Магистр? Ни Амвросий, ни Николай не задавались этим вопросом. Перед глазами ученого лежала, сама собой перелистывая страницы, старая потрепанная временем ученическая тетрадка в клетку…
— В той-то тетрадке я и вычитал, — Николай, как наяву, видел ту страницу, помеченную номером «12», — что можно попросить Бездну попасть в нужный тебе момент времени. Но я не стал торопиться. Больше месяца ушло у меня на то, чтобы сконструировать вот этот прибор…
Ученый вынул из кармана нечто размером со спичечную коробку. Но вот Николай движением большого пальца передвинул какой-то рычажок, и прибор начал увеличиваться в размерах!
— Это железоуловитель. — Молодой ученый критически осматривал собственное изобретение. — Засасывает все известные науке будущего сплавы, в том числе и так называемые «заговоренные».
— Заговоренные? — насторожился Амвросий. — Это те, которые… не могут воздействовать на колдунов?
— И эти. И наоборот. То есть те, которые колдунов и колдуний убивают.
— Так их, порождения диавола!
— Эх, Амвросий-Амвросий! — Молодой ученый покачал головой. — А ты? Ты сам ведь тоже владеешь немалой колдовской силой. И ты прекрасно об этом знаешь. Так?
Монах в ответ вскинулся было… и вдруг криво усмехнулся. Но вслух ничего не
