Ей надо сказать, что она была не права, что сваляла дурака, когда уехала с острова и заявила, что завтра это несерьезное приключение уже забудется.
Ей надо сказать, что она никогда не сможет забыть это приключение, эти безумные три дня, наполнившие ее жизнь светом и счастьем. Ей надо сказать, что только рядом с ним, с Джеймсом, жизнь ее приобрела ясность и смысл. Только рядом с ним она почувствовала себя не тряпичной куклой, позволявшей любить себя, но и сама научилась любить по-настоящему.
В обычных условиях такое невозможно за три дня. А вот «если прыгнуть с неисправным парашютом, а потом попросить отвезти тебя в лес и оставить там на пару суток…» Гениально!
Браво, Полин!
Новый номер Остина она узнала у священника. Тот, изумленный ее отказом от венчания, настолько растерялся, что согласился дать координаты другой пары. Телефона Софии у него не было, они оставили только номер Остина. Но и этого Кэтрин было достаточно.
— Остин, я звоню не тебе! — начала она без обиняков.
— Здравствуй, моя сладкая Кэтрин, — с придыханием произнес он. — Вы расстались? У тебя есть возможность встретиться со мной? Кэтрин, давай я…
— Мне нужна София, — отрезала она.
— София? А зачем?
— Ну мало ли зачем! — раздраженно отозвалась Кэтрин. — Извини, что отрываю, у вас там, наверное, сейчас идет полным ходом подготовка к свадьбе…
— Да не будет у нас никакой свадьбы! — Остин откашлялся.
— Почему? — опешила она.
— София ушла от меня. Это случайно не ты ей посоветовала?
— Нет… А почему она ушла от тебя?
— Значит, ее сумасшедший братец! Я сразу его невзлюбил. Ишь ты! Миллионер, изображающий скромного пляжного спасателя!
Остин завидовал. Кэтрин явственно услышала это в его интонациях. Во-первых, Джеймс был выше и красивее его, а во-вторых — миллионы… Да, Остин всегда любил деньги, это было ясно сразу.
— Думаю, братец ни при чем, — задумчиво ответила она, вдруг вспомнив, как «братец» предвидел, что София рано или поздно бросит Остина. — Она — честная, хорошая девушка, а ты на ее глазах был готов сделать со мной все, что угодно. Поэтому она и ушла от тебя… Слушай, дай ее телефон, а? Священник сказал, что у него есть только твой…
— Почему я должен давать тебе ее телефон? Мало ли что ты хочешь ей про меня сказать! — Остин, видимо, не терял надежды.
— Потому, что мне нужен адрес ее брата в Розо.
— О господи! Только не говори мне, что тебя все-таки угораздило…
— Это не твое дело.
— Да пожалуйста! — раздраженно заорал Остин. — Записывай! Вас теперь не остановить! Вы все равно с ней теперь будете подружки!
Она записала телефон и, уже собираясь прощаться, вдруг сказала:
— Слушай, Остин! Я все время забывала тебя спросить одну важную вещь: ты открыл свой центр или нет?
Остин громко вздохнул.
— Да понимаешь… тут такое дело… Я пока только занимаюсь этим вопросом…
— На что же ты собирался жить?
— Я немного преподаю в колледже… Словом, я как раз хотел обратиться к тебе, у тебя же есть… Ну ты же понимаешь, я скоро все отдам. Тем более…
Знакомая история. За полгода жизни с ней он обогатился на несколько десятков тысяч, все время «занимая» у нее под открытие центра. Может, ему вообще, кроме денег, ничего не надо? — вдруг подумала она. Но сейчас эта мысль вызвала лишь скуку и больше ничего.
— Все с тобой ясно, — перебила она его. — Спасибо за телефон. Прощай, Остин.
Дальше Кэтрин уже ни о чем не думала, ноги будто сами несли ее. Ноги знали куда идти, а может, это судьба вела ее, а Кэтрин послушно доверилась ей? Не важно. Было немного страшно, но даже этого она почти не чувствовала. Такое бывает, когда события начинают разворачиваться очень стремительно и человек не в силах охватить сознанием каждый прожитый миг. Да и зачем?..
Аэропорт, перелет и снова — розовый Розо… Снова вечер, как тогда, и едва заметная нежно-сиреневая дымка над островом.
— Все идет правильно! — повторяла Кэтрин, словно заклинание. — Все идет правильно!
Таксист косился на странную пассажирку, бормотавшую что-то себе под нос, но вел машину к окраине города, где был район богатых особняков. Что она собирается тут делать? Приехала под конец июля, когда все нормальные люди отбывают с острова, глаза безумные, голос дрожит, показала бумажку с адресом и сказала, что надо обязательно найти этого человека. Странная девчонка.
А Кэтрин смотрела в окно и думала, что София — молодец. Ей было сложнее бросить Остина, уйти практически из-под венца, но она справилась с собой. Вообще, эта молоденькая девушка-«замухрышка» на самом деле оказалась крепким орешком и такой умницей для своих двадцати лет, что Кэтрин диву далась.
Когда Кэтрин позвонила, София сразу поняла, в чем дело, продиктовала адрес Джеймса, попросила заодно напомнить ему, что у их матери скоро день рождения. А потом неожиданно добавила:
— Впрочем, думаю, что вы придете к ней вместе.
Кэтрин поняла, что это был жест полного и безоговорочного прощения: София готова принять ее в свою семью. Может быть, она и не в восторге от выбора брата, но, по крайней мере, не будет вставлять палки в колеса.
Кэтрин не стала говорить, откуда узнала ее номер, скорее всего София и так догадалась. На секунду она задумалась, не сказать ли ей, что все это время Остину от нее были нужны лишь деньги, но потом решила пока не трогать эту тему вообще. Софии теперь тяжело, хотя она изо всех сил делает вид, что ничего страшного не произошло. И в нахлынувшем порыве благодарности и великодушия Кэтрин подумала, что нужно свести их с Антуаном.
А что? Он — страдает, она — тоже. Разница в десять лет будет практически незаметна: София по серьезности и «взрослости» далеко опережает ее, Кэтрин, которой никогда больше двадцати трех не давали…
— Да, это определенно хорошая мысль, — сказала она вслух. — София подарила мне своего брата, а я в ответ отдам своего…
— Приехали! — воскликнул таксист, и в его голосе Кэтрин услышала явное облегчение.
Она увидела перед собой красивый дом, стоящий на небольшом возвышении, окруженный садом и высокими пальмами. Белые лесенки сбегали вниз с двух сторон, от флигелей к одной общей террасе.
А в саду, на ровной зеленой лужайке, в плетеном кресле, в своей обычной позе сидел Джеймс. Рядом стоял мольберт.
Дыхание у нее перехватило, а сердце застучало часто-часто. Сейчас она войдет. Сейчас он обернется и увидит ее…
Что он почувствует: обрадуется или скажет, что сейчас ему не до гостей, а Рождество еще не скоро? Нет, он не может так сказать! Он ждет ее. Он ждет — или все, что между ними было, лишь мелкая бессмысленная интрижка. А она точно знает, что это не так.
