О честная, о белая, о восхитительная, любовь твоя жалит и вяжет по рукам и ногам, поэтому не избежать тебя сердцам тех, кто торгует тобой».
Джон Гауэр, «Зерцало человеческое», ок. 1376–1379В XIII в. поэт из Артуа на севере Франции использовал выражение «везти шерсть в Англию», как англичане могли бы сказать «везти уголь в Ньюкасл» (а русские сказали бы «ехать в Тулу со своим самоваром». – Прим. пер.). Шерсть была тем товаром, которым славилась Англия. Она была относительно доступной по цене, комфортной, ее можно было красить в различные цвета, прясть и ткать из нее ткани для верхней одежды. Если ее соединить со льном, из нее можно было шить нижнюю одежду и надевать непосредственно к телу. (В самом деле, просвещенные авторы того времени связывали ношение тонкой шерстяной одежды с хорошим здоровьем.) На холмах Англии паслись стада овец, в самых беднейших домах можно было встретить шерсть разной степени подготовки: промасленную, спряденную, сотканную. В богатых домах на стенах красовались яркие ковры. В английских портах высились мягкие пухлые мешки с шерстью, готовые к отправке во Фландрию, Францию или Флоренцию[200].
Норманны (чье имя отображает их происхождение от норвежских викингов) завоевали Англию в 1066 г. Как и у предков, главной их целью было богатство, созданное производством шерсти. Но, в отличие от предков, они были впечатляюще организованны. Кадастровую книгу (земельную опись Англии, произведенную Вильгельмом Завоевателем в 1086 г.) – учет каждого хозяйства и того дохода, который оно приносило, – составляли в течение двадцати лет. Труд того стоил: текст создавал полную картину экономического ландшафта их новых владений и того, сколько налогов они смогут из него выжать. Спустя тысячу лет некоторые массивные замки, построенные норманнами как напоминание местному населению о том, кто здесь хозяин, все еще стоят на своих местах. Лучшая земля была поделена между норманнскими баронами и церковью, и они немедленно принялись реорганизовывать производство шерсти.
Стада овец у крупнейших землевладельцев насчитывали десятки тысяч голов. Епископ Винчестерский в своих поместьях в начале XIV в., к примеру, владел 29 000 овец. Генри Лэйси, герцогу Линкольнширскому, принадлежало 13 400 голов. Хотя утверждалось, что главной целью разведения овец в Средние века было их молоко, из которого делали сыр, дошедшие до нас прайс-листы показывают, насколько важной и ценной была их шерсть. Овцы, дававшие особо тонкую шерсть, стоили 10 денариев за голову. Этого было достаточно, что оплатить несколько дней работы опытному торговцу. Овцы с более грубой шерстью стоили всего 6 денариев за голову.
Торговцы, имевшие дело с шерстью, как только та расставалась с овцой, считали ее в мешках и в кипах. Это немного сбивает с толку, но мешок – средневековая мера веса, равная около 165 кг, а кипа – мешок, переупакованный для погрузки на корабль. Один известный нам коносамент[201] этого периода состоял из 113½ мешка. В то время настриг с овцы весил от полукилограмма до килограмма, следовательно, в этом грузе была шерсть от 37 455 овец.
В XII и XIII вв. во многих местах Англии выращивали овец и продавали шерсть. Области конкурировали друг с другом, чтобы продавать местную шерсть как товар наилучшего качества. В прайс-листе 1343 г. самая дорогая шерсть с валлийской границы. В другом прайс-листе, составленном веком позже, ясно видно, что пальма первенства перешла к «Лемстеру» (Леминстеру). Это разделение продолжалось и в производстве тканей. Линкольн был знаменит не только своими зелеными тканями, но и красными. «Алый из Линкольна» был настолько востребован, что название использовалось точно так же, как в наши дни дизайнерский лейбл. В Венеции в середине XIII в. это была самая дорогая и желанная ткань.
Тогда производство шерсти практиковалось в Котсуолде на юге, а на севере – в треугольнике между Йорком, Линкольном и Стэнфордом. На самом деле Йорк в немалой степени был обязан процветанием тому, что стал тем местом, куда свозилась шерсть, произведенная в окрестностях. Йоркские торговцы богатели, действуя как посредники между фермерами и теми, кто продавал шерсть за границу из города-порта Халл. (Оба города серьезно пострадали, когда в XIII в. пираты Северного моря начали нападать на корабли, полные тюков пушистого белого золота, что заставило торговцев перевозить товар до Лондона по суше[202][203].)
Традиционно бо́льшая часть северной шерсти была жесткой и остистой, но в XII в. богатых землевладельцев – включая многих монахов-цистерцианцев – становилось в регионе все больше, они привезли с собой тонкорунных овец и лучшие технологии спаривания, что привело к появлению более тонкой шерсти. Тем не менее качество продолжало существенно варьироваться. Лучшая йоркширская шерсть стояла на шестом месте в стране в прайс-листах начиная с XIII и XIV вв., в то же время самая жесткая шерсть стоила очень дешево[204].
Коппергейт нависает над рекой Грейт-Уз в Йорке. Столетиями речная вода увлажняла почву вокруг, превращая ее в торф, сохранявший артефакты, которые погибли бы в неблагоприятном климате. Раскопки, проведенные между 1976 и 1981 гг., открыли картину шести веков текстильного производства, вплоть до IX в. В целом Коппергейт – участок размером тысяча квадратных метров и глубиной девять метров – преподнес археологам 1107 артефактов, связанных с текстилем[205].
Хотя археологи откопали небольшое количество льна и даже волоски шелка, скорее всего импортированные уже готовыми или в виде пряжи, царицей оставалась шерсть. Были найдены двадцать два сырых пучка (отдельные клоки шерсти, вырванные естественным образом), а также сто двадцать фрагментов тканей и пятьдесят восемь кусочков пряжи и веревок англо-скандинавского и средневекового периодов. Также были найдены инструменты, специально созданные для обработки шерсти, и множество паразитов, водившихся в овечьей шерсти. Этот совершенно не гламурный ассортимент тем не менее позволил исследователям выстроить сложную картину того, что происходило в средневековой торговле шерстью[206].
