Наступившее вокруг меня равновесие резко противоречило тому беспокойству, которое пробудилось, едва я отошел от схватки. Удар колокола должен был слышать весь город. И если город меня совершенно не волновал, то моя скелле — еще как! Что, если она решила, что я ушел? Ушел вопреки ее прямой просьбе! Пусть и звучала она, как взбесивший меня приказ. Ушел, наплевав на сонного малыша и на круговерть событий вокруг внезапно объявившегося эля. Ушел, поддавшись соблазнам новой страсти, на самом деле очень даже старой.
Мимо пронеслись темные проулки, показавшиеся гораздо длиннее, чем когда я шел несколько минут назад, сквозь их казавшуюся пустой тьму, от усадьбы. Ворота были заперты, но немедленно открылись, едва я постучал. Знакомый охранник, молодой парень, выглядел растерянно и взъерошенно. Увидев меня, он оглянулся за спину и только после этого посторонился. Я вошел.
У фонтана мялся небольшой отряд стражи, инструктируемый самим главой семейства. Увидев меня, все, включая Сама, замерли, выпучив глаза, как будто в гости пожаловало привидение. В тенях галерей носились тени, также застывшие силуэтами при моем появлении. Наконец, вдали у двери из угловой башни застыла фигура Аны, как всегда прямая и невозмутимая, но почему-то державшаяся за резной столб галереи.
Махнув рукой Саму, подожди, объяснюсь, я устремился к своей скелле. Вблизи стало заметно, что она все-таки очень измотана. Даже знакомый звон в ушах от ее присутствия был едва заметен. Еще на подходе я помотал головой в жесте отрицания, не желая громогласно объясняться посреди двора, полного глаз и ушей, но и не в силах терпеть больше — я не хотел, чтобы она хотя бы лишнюю секунду думала, что ее слова для меня ничего не стоили! Подойдя вплотную, я обнял девушку, внезапно почувствовав, что она едва стоит на ногах.
— Прости, что разбудил. Чистая случайность! Стража решила меня задержать и не нашла ничего лучшего, чем бросить меня на плиту храма — им так вязать меня было бы удобнее!
Ана отстранилась, и я в ответ на непрозвучавший вопрос продолжил тараторить:
— Не ходил, не был, не привлекался. Я все сбросил там неподалеку, хотя и жглось нестерпимо. Будет у них еще одна достопримечательность — стеклянная воронка. Ничего страшного — лишние туристы городу не помешают.
— Но как ты вообще стражу к себе подпустил?
— Как, как? Я же не скелле! Мне мои кристаллы нужны, — грустно признался я.
— Ты что, вышел из усадьбы без них?!
— Ага. Привык, что все вокруг обходят меня за километр! Я же такой страшный!
— Дурак ты! Ты хоть представляешь, что я решила?
— Представляю. Извини. — Я поцеловал ее. — А знаешь, как меня больно ударили?! Я как только отбился, сразу бегом домой, несмотря на героическое ранение.
Сзади раздалось деликатное покашливание — Сам. Пришлось повторно объясняться. На этот раз сухо и по-деловому. В отличие от Аны, Сам отнюдь не обрадовался благополучному разрешению недоразумения и, тщательно допросив меня, злой и хмурый, куда-то отправился в сопровождении того небольшого отряда, который все это время мялся у колодца.
Не прошло и часа после этого, как я, наконец, заснул. Быстро и сладко, как будто весь этот день вел меня именно к этому месту — мягкой и прохладной постели в темной и тихой комнате.
11У Его Величества не было имени. Первое время он часто размышлял над этим. По-видимому, в основе этой традиции лежали особенности языка древних. В те далекие времена личное имя любого человека сопровождалось набором префиксов обладания: к какой семье принадлежит данный персонаж, какому клану принадлежит его семья, наконец, какое именно аристократическое семейство является сюзереном данного клана. В результате чем более скромен и ничтожен ты сам, тем длиннее твое полное имя. Пережитки далекого прошлого до сих пор сохранились и в именах современных обитателей великой равнины, хотя отчасти им следуют только в некоторых семьях из старой аристократии. Нечего и говорить, что избранные монархи Мау уже с незапамятных времен были лишены имен вообще. Хотя если признаться, Его Величество до сих пор внутренне вздрагивал, случайно расслышав адресованное кому-то другому имя Ом — именно так его звали когда-то родители. Впрочем, родителей давно уже не стало, и сегодня никто не осмелился бы обратиться к нему иначе, чем «Ваше Величество».
Свалившегося нежданно-негаданно на его голову эля звали Илья. Именно Илья, а не Илия, как пытались выговорить непослушные воле монарха губы. Довольно коротко. Впрочем, сегодня это уже мало что значило, тем более, когда ты имеешь дело с пришельцем. Может быть, это не полное имя — простолюдины, к примеру, уже давно взяли в привычку представляться лишь личной частью, игнорируя префиксы, если только речь не шла об официальном обращении. Возможно, там, откуда он пришел, принята совсем иная система именования, а возможно, эль намеренно скрывает свое полное имя.
Размышления на эту тему тем не менее не мешали монарху слушать бубнившего за столом с накрытым завтраком главу семейства Асов, исполнявшего чрезвычайно почетную обязанность презентации утреннего доклада. По давней привычке Его Величества к завтраку допускался только один человек, и во внутренней иерархии двора его значение могло сравниться лишь с председателем государственного совета.
Ас был еще не стар. Мужчина в расцвете сил — достаточно опытен, умен и в то же время уже оставил тот возраст, когда разум часто заменяют буйные гормоны. Когда-то и его семье посчастливилось выдвинуть монарха. Впрочем, те времена относились к темным годам, последовавшим сразу за Катастрофой. Сегодня Асы заметно обеднели, хотя и умудрились сохранить в чистоте древнюю кровь своих членов. К счастью, для того чтобы претендовать на избрание монарха, одной крови недостаточно. Под счастьем в данном случае Его Величество подразумевал собственное, искренне ценя таланты главы одной из древнейших и знатнейших семей, которые он вполне безопасно для самого себя мог использовать, не боясь конкурента в самом сердце монаршего домена.
— По нашим данным, Орден знал о его появлении уже много лет назад, — продолжал бубнить темнокожий мужчина с очень светлыми, почти желтыми глазами и длинной косой, небрежно отброшенной на плечо. — Однако установить, когда и как он появился на Мау, так и не удалось. Известно только, что с самого начала он как-то связан с Урами — точнее, с их скелле Аной. Монашки отказываются, как обычно, объяснять что-либо. Удалось, правда, кое-что раскопать.
Ас пристально посмотрел на монарха, и не думая притрагиваться к собственным приборам. Для него это была служба — ежедневная и важная рутина, а не редкая и высокая честь оказаться за одним столом с Его Величеством, о которой потом следовало рассказывать с восторгами доверенным знакомым, описывая изысканную сервировку или хвастаясь мнимой осведомленностью о вкусах монарха. Дождавшись благожелательного кивка, он продолжил:
— Каким-то образом он связан с семьей Сардуха. — Ас заметил нахмурившегося в непонимании сюзерена и поспешил пояснить: — Ну, тот жулик из Облачного края, который подмял под себя контрабанду орешка — я вам докладывал.
