1
Садух был не в настроении. Люди из охраны старались лишний раз не приближаться к боссу – они мелькали бесшумными силуэтами вдали за деревьями, старательно избегая появления в поле зрения раздраженного старосты. Близился вечер, маленький отряд подходил к цели своего короткого путешествия – высокой скале, торчавшей уцелевшим гнилым зубом в обрывистом уступе. Последний служил границей Облачного края – обширного плато, лежащего между отрогами Великих гор и грандиозной равниной, прятавшей на своих просторах не только бассейн самой большой реки континента – Дона, но и десятка его братьев и сестер, несущих воду предгорья в далекий океан на западе.
В последние полгода староста зачастил к этому некогда никому не нужному неприступному утесу, возвышавшемуся над долинами внизу на добрую сотню метров. Со стороны плато, конечно, утес был гораздо ниже, но и двадцать метров вертикальной скалы впечатляли. На ее макушке, по слухам, обосновался Илия, член семьи старосты – не новой, большой и разномастной семьи, в которую входили и многочисленные артели, и хутора сборщиков орешка, и биржевики из Саэмдила, и торговые представители в долине Дона, а старой – из тех времен, когда Садух был старостой жалкой тройки хуторов в Облачном крае. Впрочем, о тех временах среди людей старосты никто уже и не вспоминал – бывшая вольница фронтира канула в Лету. Садух подмял под себя всю жизнь на плато, и некоторые поговаривали, что его семья могла бы претендовать и на аристократический статус, если бы не отсутствие среди ее членов представительниц ордена. Отношения между людьми старосты и скелле были сложными, но хитрый новоявленный барон умудрился как-то договориться и его не трогали. С другой стороны, и рассчитывать на то, что кто-то из владеющих искусством войдет в семью, не приходилось – разве что повезет и среди людей Садуха родится девочка с таким нужным даром.
Отдельный разговор – этот самый Илия, живущий нелюдимым сычом на макушке неприступной скалы. Мало кто видел его, но люди поговаривали, что он не из местных – когда-то в прошлом его изгнали мун с Великих гор, и он смог дойти до людей, став к тому же каким-то образом членом семьи самого Садуха. Илия этот был, по-видимому, важной персоной в семье, но точно его роль никто не знал – Садух общался и вел все дела с ним лично. Вот и сейчас охране предстояло проводить босса до подножия скалы и убираться восвояси, что случалось уже не в первый раз. Завтра босс как ни в чем небывало объявится на своем хуторе, едва не опередив собственных быстроногих стражей.
За полгода образовалась настоящая натоптанная тропа, ведущая от хутора Садуха до скалы. Пользовался ею не только староста – на скалу доставляли огромное количество стройматериалов, какие-то детали непонятных механизмов, мелькали, под присмотром людей семьи, торговцы древностями. Командовала всем этим хозяйством, тщательно следя за безопасностью, жена самого Илии – Урухеле, живущая на собственном хуторе, через который проходила дорога к скале. У Урухеле был собственный настоящий муж, а Илия был ее приемным, однако женщина тщательно берегла эту тайну, и неспроста – статус жены таинственного волшебника, по-видимому, приносил ей изрядные дивиденды, не подвергая в то же время никакой опасности.
Граница леса резко оборвалась, не доходя до края уступа, охрана растянулась длинной цепью вдоль ее кромки, стараясь не выходить из-под защиты деревьев. Темный силуэт скалы мрачной тенью заслонял облака на западе, подсвеченные заходящим солнцем. За краем раскинулась половина обитаемого мира – великая равнина Мау. Бугрясь от подножия поросшими лесом холмами, пространство за краем тянулось до далекого горизонта бесконечной плитой темного моря, подсвеченного светом заходящей звезды. Ощущение моря добавляли доминирующие цвета местной растительности – серебристый и темно-бурый, перемежающиеся контрастными пятнами.
Под скалой было темно, здесь уже упал вечер. Хмурый Садух быстро пересек открытое пространство и подошел к маленькой беседке, ютившейся на самом обрыве рядом с возвышающимся над ней утесом. Он сделал знак рукой, и охрана, так и не появившаяся из-за деревьев, тут же развернулась и исчезла в лесу. Простой бронзовый колокол – одно из изобретений Ильи, висел по центру беседки. Садух в очередной раз подумал, что эти мун не такие уж и простаки, если изобрели такую штукенцию, и дернул за обрывок каната, привязанный к билу колокола. Негромкий, чуть глуховатый удар породил звук, заполнивший весь мир вокруг, – казалось, что гудят и вибрируют даже внутренности старосты. Не было ни малейшего сомнения, что этот негромкий гул услышат даже далеко внизу в долине.
Садух знал, что требуется терпение. Поэтому он с удобством расположился в беседке, достал воду, кусочек ореховой пастилы и не доеденный на ходу бутерброд с колбасой. Хозяин скалы обязательно спустится – а староста знал, что тот должен был быть на месте, но это может занять довольно много времени. Мало ли чем был занят человек, когда его застал далекий удар колокола. Да и надо бы обдумать предстоящий разговор – на ходу мысли постоянно выпрыгивали из головы, а вынужденное ожидание в уютном месте с красивым видом – самое то, что надо. Последний раз, когда Садух принес Илье известие о его скелле, тот надолго исчез, едва не подставив семью под неприятности с орденом. Садух чувствовал, что и на этот раз тот улетит. Как же всегда не вовремя появляется эта его пассия из далеких заносчивых аристократов. На носу были две важные перевозки, которые без Ильи превратятся в сложные и опасные операции. Все это настолько было не ко времени, что было сильнейшее искушение не сообщать новости с запада. Но Садух, как ему казалось, очень хорошо знал муна – тот был, с его точки зрения, слишком честен и слишком искренен. Таких людей, если они тебе дороги, лучше не обманывать – не только прервешь всякие отношения, но и можешь заполучить настоящего искреннего врага. А иметь во врагах Илью – чистое самоубийство. Человека, за которым числится целый хвост из мертвых скелле – могущественных волшебниц, способных убить одним движением мысли, лучше держать в друзьях.
Наконец, сияющие закатные облака пересекла быстрая тень. Самолет Ильи развернулся – Садух знал, что тот проверяет, кто побеспокоил его, и, сделав круг, опустился на грунт рядом с беседкой. Староста уже много раз видел летающую машину, сам частенько летал на ней, поэтому, едва завидев ее тень, быстро собрал свои вещи, залпом допил воду – впереди пьянка на полночи, и поспешил к самолету.
2
За полгода, прошедшие с моего возвращения с востока, я соорудил на своей скале одноэтажный дом, крыша которого стала посадочной площадкой для самолетов. Дом, конечно, слишком сильно сказано – просто накрыл все пространство выемки в скале, напоминавшее кариес каменного зуба, единой крышей. В результате с трех сторон в доме были естественные скальные стены, а с четвертой – панорамный вид на Мау. Больше всего времени неожиданно заняло устранение протечек изломанных каменных стен по периметру шикарного помещения. Первое время при каждом дожде я носился по дому, отмечая места самых обильных ручейков, несущих свежую дождевую воду прямо к моей постели, чтобы потом обильно залить скалы снаружи местным аналогом раствора. Несмотря на мои усилия, вода с легкостью находила новые пути, и лишь спустя два местных месяца мне все же удалось избавиться от непрошеных водопадов.
