Довольный тем, что у него теперь есть имя, пес плюхнулся на задние лапы и тоненько завыл.
— Зачем он тебе? — проворчал Геремор.
— С ним веселей, — ответил Гиллигилл. — Люблю собак.
Тем временем от толпы, следовавшей по деревне вслед за необычными гостями, отделился лысенький сморщенный старичок в замызганной рубашке, потертых брючках и домашних тапках на босу ногу. Сильно хромая, он подковылял к волшебной троице и остановился. Постояв немного и оценив внешность пришельцев, он кашлянул, и проговорил скрипучим голосом:
— Вы откуда ж будете, служивые?
— Из цирка, — процедил сквозь зубы Геремор. «Легенда», придуманная Мишей эльфу решительно не нравилась, но свою собственную он выдумать не успел. Да и мог ли он придумать что-нибудь правдоподобное в этом совершенно незнакомом, непонятном мире?
— Циркачи! — крикнул дедок односельчанам. Толпа радостно загудела, из ее недр вынырнули несколько ребятишек и присоединились к парламентеру. — А из какого ж цирка? — задал старичок новый вопрос. — Областные или из самой Москвы?
— Из Москвы, — наобум ответил Геремор. Олло и Гиллигилл молча кивнули.
— Столичные! — в полном восторге объявил старичок. — Так вы выступать будете?
— Дяденька, а фокусы покажете? — пропищал лопоухий карапуз лет шести, дергая Гиллигилла за полу кожаной куртки.
— Вот он будет, — ответил орк и ткнул пальцем в Геремора. — Он у нас величайший маг и волшебник. Только ты, малыш, отойди подальше, а то, когда дядя фокусник в ударе, с ним рядом небезопасно.
— Фокусы! — заверещал мальчишка, послушно отбежав на несколько шагов.
— Ну спасибо, Гиллигилл, — прошипел Геремор, бросив на орка жгучий взгляд. Гиллигилл ответил улыбкой от уха до уха, и на его желтых зубах золотом блеснуло солнце.
Миша битый час торчал у загона с поросятами. Рядом высилась верстообразная старуха с похожими на вилы руками.
— Вон он твой! — трубно гудела старуха, тыча острым пальцем в один из двадцати поросячьих хвостиков, топорщившихся вокруг корыта с похлебкой. От корыта доносилось оглушительное чавканье.
— Как же мой? — в десятый раз отвечал Миша. — У моего на заду пятно прямоугольное — вроде как номер у машины.
— Так и у этого пятно! — не сдавалась бабка.
— Да не прямоугольное оно, а бабочкой.
— Ну какая тебе разница, Миша? Бери этого, вон какой справный. Бери скорее, мне курей пора кормить. Слышь, орут!
— Не нужен мне этот, Мария Андревна. Мне мой нужен.
— Что ж ты привередливый такой, — покачала головой Мария Андреевна. — Порося все равно что невесту выбираешь.
— Вон! Вон он, с того угла! — завопил вдруг Миша, углядев заветный прямоугольник среди пятен всевозможных форм и расцветок.
— Ишь глазастый! — удивилась старуха. — Ладно, щас поймаю. Сам не лезь — не справишься. Мешок пошире открой.
Она отворила калитку, шагнула в загон. Миша с готовностью распахнул мешок.
Однако прежде чем бабка успела сделать несколько шагов, поросята прикончили остатки обеда и разом рассыпались по загону.
— Ах, чтоб вас! — вскрикнула хозяйка.
— Дайте, я помогу, — сказал Миша.
— Ну который вот? — убивалась старуха. — У меня Дмитрий Михалыч поросями заведует, а я ихние рожи не помню. Может, деда моего подождем, Миш? Он вечером будет.
— Не могу я ждать, Марья Андреевна. Тороплюсь.
— Так мне одной теперь не выловить. А ты пиджачишко свой измажешь. Вон он у тебя какой красивый. В гости собрался?
Милиционер кивнул.
— Ага. На именины. А порося — подарок.
— Ой беда, — вздохнула старуха. — Ну, подь сюды. Загонять будем.
— О боги! — прошептал Олло. — Где этот Миша?
Рыжий эльф стоял у забора, в тени старой-престарой яблони. Из дыр и щелей, которыми изобиловал ствол, таращились любопытные глаза короедов. Между косичками Олло примостилось большое зеленое яблоко.
В сорока шагах, на дороге, у припаркованной черной машины (окружающие называли ее джипом), Геремор проверял тетиву. Стоявший рядом очкастый юнец (местный диджей и тамада) торжественно возглашал толпе:
— А сейчас, почтеннейшая публика, наши гости повторят знаменитейший подвиг Вильгельма Телля. Как известно…
«Психи, психи, психи» — думал Олло, чувствуя, как дрожь в коленях передается яблоку и оно начинает подпрыгивать на голове.
— Не гоношись, — прошипел Гиллигилл, исполнявший роль ассистента. — Яблоко упадет.
— Давай-ка ты вместо меня постоишь, умник! — огрызнулся Олло.
— Не-а. Это ваши эльфовские забавы из луков пулять.
Сидевший у ног Гиллигилла Велосипед согласно подгавкнул.
— Эльфы не делают друг из друга подставки для мишеней. В отличие от людей, — проворчал Олло.
— На счет «три», — крикнул юнец. — Раз!
Вдруг откуда-то донесся отчаянный поросячий визг.
— Два!
Визг потонул в залпах грязной площадной брани, от которой в радиусе ста метров скукожились крапивные листья. Тракторист Иванов зашевелил губами, как прилежный студент на лекции, стараясь запомнить особенно удачные обороты.
— Тр…
На улицу маленьким визжащим метеором вырвался поросенок. За ним гналось двуногое существо, отдаленно напоминавшее перемазанного навозом разъяренного милиционера. Слова «разъяренный» и «навоз» — главные характеристики.
— …ри!
Поросенок метнулся под ноги Геремору. Придушенно вскрикнув, эльф опрокинулся на спину и отпустил тетиву. Длинная стрела с тяжелым наконечником свечой ушла в лазурное небо. На белоснежном Гереморовом кафтане появились отпечатки кроссовок сорок пятого размера. Мишу и поросенка скрыло облако дорожной пыли. Вернувшаяся из заоблачных высей стрела с жестяным «жах!» пробила крышу джипа.
— Вы че творите, клоуны хреновы?! — разнесся над деревней носорожий рев. Растолкав пузом толпу, на место событий вывалился розовощекий тип с наголо обритой головой, одетый в огненно-алый тренировочный костюм. Вторым эшелоном прибыла массивная дама — из тех, кого восточные поэты именуют луноликими, подразумевая в первую очередь форму. Одежда женщины состояла из зеленого кимоно и розовых шлепанцев. В иссиня-черных волосах топорщились бигуди, похожие на пушки готового к бою линкора.
— Ну вы конкретно попали, — выпалил алый пузан почти радостно.
— Отморозки! — дала пристрелочный залп его спутница. — Сволочи! Скоты криворукие! Клоуны! Кровавыми слезами умоетесь!
Люди боязливо расступились, и воинственная пара осталась в полном одиночестве.
— Бочина за вами. Вы поняли, лохи позорные? — деловито проговорил пузан. — Пять штук зеленых сейчас, или будем говорить по-другому и в другом месте, — он похлопал по висевшей на шее черной коробочке, покрытой множеством кнопок с цифрами. — Усекли, козлы вонючие?
