— Пусти.
— Ты обещала, Выскочка. И ты поговоришь со мной, а не то…
Я развернулась, приподнимая брови, готовая выслушать угрозу. Но тут же позорно опустила голову, потому что уткнулась в то, против чего была бессильна — синие глаза с глубокими кругами вокруг них, улыбка уголком губ, и более заострившиеся скулы, словно Диеро пару дней сидел на диете.
— Скоро вернемся, миссис Пруд. Личная беседа для уточнения обстоятельств, — ухмыльнулся Бер, и, больше не медля, поволок меня прочь.
Глава 34. Глупая, вредная, маленькая истеричка… Принадлежащая Ему.
— Так ты скажешь, как разбила планшет?
Голос Диеро так спокоен, что мне хочется сделать какую-нибудь глупость. Вроде сжать ногти на его руке, которую он сжимает, ведя меня по коридорам. Чтобы стереть с его лица этот раздражающий штиль, и увидеть боль вперемешку со злостью.
Может, я ненормальная, но не хочу вызывать у него равнодушие. Все, что угодно, у этого мужчины, но только не безразличные вопросы.
— Пыталась докинуть до одного очень приставучего парня с задней парты, — говорю я, и это просто детский сад.
Он останавливается, мельком оглядывает пустой закуток, и неожиданно толкает меня в него. Прижимает следом всем телом, не давая глотнуть воздуха, и заполняя собой все пространство передо мной.
Мне нравится чувствовать его тяжесть на себе.
Мне нравится, что он смотрит на мое лицо с бешенством, которое вырвалось из-под тщательно выстроенной маски.
И мне до одури хочется прикоснуться к его заросшим щекам.
— Тебя кто-то достает? — зло выплевывает Бер, и я на секунду позволяю себе мечтать, будто он ревнует.
Меня, эгоистку и истеричку, доставляющую кучу проблем, и ведущую себя как малолетка. Но не смотря ни на что, именно меня сейчас вжимают в стену, уперев руки по бокам от моей головы.
— Кайли.
Я улыбнулась уголками губ, и покачала головой. Мне хотелось вывести мужчину на эмоции, и я это получила, даже больше, чем рассчитывала. Но врать дальше я не собираюсь.
— Решила поиграть, девочка? — каким-то другим голосом интересуется он, — что ж, принимай правила, Выскочка.
Он отходит, выпуская меня из своего кокона, и вновь берет за руку. Ведет куда-то, и вскоре мы оказываемся перед кабинетом, где проходили наши занятия.
— Он закреплен за мной пока что, — объясняет мне Диеро, отпирая тяжелую дверь, и пропуская меня вперед.
— Платье нести? — немного нервно шучу я, потому что внезапно становится страшно.
Бер входит, запирая за нами дверь, и медленно ощупывает меня взглядом. С головы до ног, и так уверенно, будто имеет на это тело полное право.
— Без платья сойдешь, — неожиданно произносит он, ухмыляясь, и складывая руки на груди.
А я полностью теряюсь, потому что не понимаю — без платья, это в форме, или… Совсем без всего.
Я нервно дергаю жакет, переступаю с ноги на ногу, и не знаю, с чего начать. Если уж совсем придираться, то это он звал меня поговорить, так что можно ждать от него первых слов.
Но, к сожалению, я прекрасно понимаю, кому нужен этот разговор больше.
— Где ты был? — спрашиваю прямо и быстро, пока не успела передумать.
— А какие варианты, Кайли?
Диеро с интересом следит за моим лицом, и от него не укрывается быстрая смена эмоций.
Да, я злюсь. Я не хочу играть в шарады, пытаться оправдать его и вместе с болью выдавать несуществующие теории. Я хочу знать правду, то, как все на самом деле было.
И я имею на это полное право, раз уж он сам решил со мной поговорить.
Но вопрос прозвучал, и, чтобы увидеть мысли Диеро, я вываливаю самое логичное. И самое обидное.
— Судя по всему, ты читал мои сообщения, и знал, как я волнуюсь. А еще ты был на работе, я лично видела тебя вчера в «поисковике» у Глоствер. И, если ты решил не отвечать и не появляться в моей жизни четыре дня… То тут все очевидно.
— Поделишься? — он почти рычит, но мне плевать, так как от воспоминаний в груди заныло еще сильней.
— Я тебе наскучила, и ты решил исчезнуть из моей жизни. До рождения ребенка.
Поверить не могу, что говорю это так… Равнодушно. Почему внутри у меня ломает ребра, а снаружи я выгляжу почти статуей? Неужели это так работает со взрослыми, настоящими чувствами?..
Диеро слегка качает головой, будто пытается выбросить из своей головы услышанное.
А потом спокойным, почти «моим» голосом произносит:
— Я был под следствием, Кайли.
Что?
— Тогда, в кабинете у Глоствер, я признался ей в том, кто является отцом твоего ребенка. Сказал, что беру за это полную ответственность, и ей нет повода больше переживать за свою ученицу. К сожалению, в свою личную жизнь пускать эту женщину я не захотел, отчего она сделала вывод, будто в рассказанной мной истории слишком много странного. А уж после неудавшегося похищения, где именно я первым бросился тебя спасать… В общем, я не успел покинуть кабинет, как Глоствер доложила на мою работу все свои опасения.
Диеро до белых пальцев сжимает кулаки, и я чувствую себя… Опустошенно-счастливой.
Но не позволяю раствориться в признании до конца, потому что все еще держу в голове вопросы.
К счастью, Диеро больше не играет в глупые игры, а просто продолжает рассказ.
— Меня перехватили тут же, в академии. Не знаю, понимаешь ли ты, но вся ситуация со стороны выглядела чересчур серьезной. Мои коллеги не могли не отреагировать, и будь я хоть трижды начальником, должны были принять меры. На самом деле, я предполагал, что такое рано или поздно может случиться, и собирался сам внести ясность на работе. Но, честно говоря, такого развития событий просто не предвидел.
Бер осторожно потирает костяшками пальцев щеку, и мне очень хочется сделать все то же самое. Только не руками — головой.
— У меня конфисковали средства связи, и даже сняли с должности на время разбирательства. Провели допрос — даже несколько — где я смог, наконец, убедить комиссию, что не имею к похищению никакого отношения, и вообще никаких дурных намерений не предполагаю. Все это заняло кучу времени, массу формальностей, и тонну подписанных мной документов. Чтобы повесить на начальника Отдела обвинение, а затем его снять — это просто немыслимый геморрой, Кайли.
Я киваю, зная, что уже поверила. Даже если он не будет объяснять дальше — мое сердце уже растоплено, как шоколад на солнце, и стекает прямо в руки этому наглому мужчине.
Мужчине Моей Мечты.
И он продолжает говорить, подтверждая свое звание в моих глазах.
