Глава 38
Блядь! Да кто она вообще, на хрен, такая?!
Я — ей, шалаве, предложил то, о чем эта блядь даже мечтать не смела! Я, блядь, о ее удовольствии, на хрен, думал! Да сам факт того, что прикоснулся к ней — уже меня самого охреневать заставляет! А остальное все — вообще, — просто, на хрен, запредельно!
Сам не замечаю, как кулак дергается, — и я херачу по стене, добравшись до своей спальни.
С каких херов?
Я!
И вдруг из-за дряни какой-то психую?
А я психую, — что, блядь, для меня вообще на грани фантастики!
Я в перестрелке ни в одной не психовал за свою жизнь!
И — из-за чего?
Из-за мусора этого под ногами, — а иначе о шлюхах и не скажешь!
Выбросить на хер, — хоть на панель дешевую, хоть на помойку, хоть к херам обратно к Манизу, — и забыть! За каким хером она мне вообще сдалась? Поприличнее, что ли, мало?
Поехать к Зарине, сбросить пар, — и она мне, блядь, еще и благодарна будет, как и все они! Снова заискивающе, как собачонка, в глаза смотреть будет и млеть. И кончать с громкими криками, выстанывая мое имя! И виски в перерывах подавать, ластясь, как кошка! Ну, блядь? Чего я вообще к этой шалаве приехал вместо гостинницы?
Опрокидываю в горло стакан виски, и понимаю, — никуда я, на хрен, не поеду.
И, если у этой шлюшки есть хоть капля мозгов, или хотя бы инстинкт самосохранения, — пусть даже на зачаточном уровне, — она поймет, что долго я добрым таким не буду. И придет заглаживать свою вину как можно скорее.
Но маленькая сучка так и не приходит замаливать грехи.
А я, как последний идиот, так и расхаживаю по спальне, чувствуя, как меня раздирает.
И, блядь, яйца только что не лопают!
Особенно, как глаза ее передо мной всплывают!
А они, блядь, всплывают, стоит мне только прикрыть веки!
И запах ее будоражит так, что внутри все переворачивается! На руках у меня остался, на всей коже, где касался ее!
Как зверюге дикой хочется вышибить на хрен двери и ворваться к ней, — и в нее ворваться.
И драть, — вбиваясь, вколачиваясь, — по хрен на то, что скомкаю, сомну, раздеру! До рева в груди хочется!
Но я только сжимаю кулаки и подливаю себе виски.
Нет, блядь. Сама придет. И умолять, чтобы я взял ее, будет.
Глава 39
Вера.
Я не заметила, как провалилась в какой-то странный, муторный то ли сон, то ли в беспамятство.
Как сквозь туман слышала, как кто-то входил, что-то перетаскивали, чем-то гремели, даже какие-то тени виднелись сквозь полуприкрытые веки, — и снова проваливалась в густую пелену.
Мне уже — все равно. Все уже не важно.
Если раньше еще и теплилась какая-то надежда — сбежать, или поговорить с тем, кто завладел мной из-за абсурдного стечения обстоятельств — то она уже умерла. Погасив последний лучик в моем сердце
Он — монстр. Он- зверь. Он — самое настоящее чудовище.
Красивый, как Бог — и такой же жестокий, как древние боги из легенд.
Он не пощадит и не услышит.
Ему просто плевать — все, что интересует человека, забравшего мою девственность, мои надежды, мое будущее — его собственные желания. В моем случае — только похоть. Ну, — чем? Чем я его привлекла?
Неужели у него, — вот такого, — явно богатого, солидного, — нет для этого женщин?
Я же не такая, как те, что могли бы ему подойти. Да даже Наталья — и та ухоженнее и статнее! С шармом. Пусть и холодно-отчужденным. А я?
Он явно привык, чтобы его ублажали — но этого я не умею. Видела же, как в самую первую ночь разозлился, — заметно, что привык к другому!
