— Нет, — покачала головой Галина.
Василич здесь, в доме Татьяны, был уже за своего. Когда сестра уходила на работу, он приезжал посидеть со все еще не оправившейся после травмы Галиной. Врачи пока не разрешали ей самостоятельно передвигаться. Он помогал ей во всем. Нежное отношение к тете Гале подкупало даже своенравную Лизоньку. Ответить на телефонный звонок, открыть дверь или вскипятить чайник, даже с такими нехитрыми обязанностями Галина пока не справлялась.
Открывая дверь новому Лизонькиному кавалеру, милиционер бубнил себе под нос:
— Ишь какой прыткий, через пять минут прискакал, под дверью, что ли, дежурил?
— Здрасьте, — плотный парень, бесцеремонно отодвигая Василича, прошел в комнату.
По разумению Василича, одет он был богато: брюки в елочку, кожаная куртка, в руках дорогое портмоне. Затылок высоко пострижен. Знавал таких Василич и не любил. Но ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не сунешься.
— Будете дожидаться? — стараясь быть гостеприимным, поинтересовался Василич.
Гость нахально оглядывал чужое жилище, словно искал пропажу.
Галина, в домашнем халате и тапочках уютно расположившись в кресле, разглядывала старый потертый альбом.
Видимая идиллия пожилых, проживших долгую жизнь супругов, нарушалась только видом Василича. Разодет он был так, словно собирался под венец.
Отправляясь проведать Галину, майор милиции небольшого подмосковного городка действительно выряжался, как жених. Привыкший всюду ходить в форме, сюда надевал гражданскую одежду. Услышав однажды по телефону, как Лиза, подзывая Галину, обозвала его «твой мент», он обзавелся приличным костюмом, которого у него отродясь не бывало. Еще при жене собирался справить, да руки все никак не доходили. А теперь денег хватало, тратить все равно было не на что.
Серега-напарник присоветовал ему заглянуть в самый модный магазин у них в городке. Там в витрине на широкоплечем манекене Василич увидел добротный шерстяной костюм-тройку. Пронзительный взгляд манекена манил. «Вроде бы неплохой», — приглядываясь через витрину, решил про себя Василич, хотя полной уверенности у него не было.
Хозяина новомодной лавки Серега знал лично. Тот, разъезжая на джипе «Чироки», предпочитал дружить с местной властью. Он объяснил напарнику, что костюм этот от известного кутюрье, потому и цена у него значительная. Серега, конечно, фамилии модельера не запомнил, а Василичу это ни к чему, за ценой обещал не постоять, главное, чтобы не барахло какое, а вещь стоящая была. А также наказал хозяину, чтобы Василича в магазине приняли поласковее и приглянувшуюся тройку для него с витрины сняли.
— Он теперь постоянным клиентом у вас будет, — пообещал напарник.
И действительно, Василич даже носки и выходные полуботинки на оставшиеся на сберкнижке деньги у них приобрел. Больно уж персонал обходительный в этом магазине оказался. Длинноногие девчонки с тоненькими талиями усадили Василича в мягкое кресло и аж в краску вогнали, собственноручно примеряя на него эти полуботинки.
Сегодня, посмеиваясь, Серега тоже снаряжал его в дорогу: одобрил «изысканный прикид» из светлого костюма в полосочку, домчал в Москву на милицейской «Волге» и обещал на обратном пути к вечеру захватить назад.
Бросив презрительный взгляд на простенькую обстановку комнаты, на фотографии, развешанные по стенам, малоприятный гость без церемоний заявил:
— Ваша дочь скрывается от меня. Придется ее наказать!
— Да ну? — прищурился Василич, расслабив туго завязанный Серегой галстук.
— Что ж она, преступница какая, чтобы скрываться от вас, молодой человек? — забеспокоилась Галина.
— Она-то, — парень ухмыльнулся, — крутая она у вас бабочка, сечете? Все постели облазила, вы-то хоть в курсе или как?
— Это серьезное обвинение, — с беспокойством поглядывая на Галину, пробормотал майор. — Ты, Галочка, не волнуйся, — увидев, как женщина побледнела, попытался он ее успокоить. И, подвинув незнакомцу стул, решительно заявил: — Ну-ка, садись, молодой человек, потолкуем. Это ведь голословное обвинение, его нужно доказать!
— Я не сидеть тут с вами пришел, а дело делать! — Парень вытянул вперед указательный палец, словно угрожая престарелым родителям. — Вы, папаша, тут из себя святого не изображайте, в курсе, наверное, раз ее прикрываете. Сказала, что должна прийти. Где же она?
— Да ты так не переживай, что разбушевался? Мы, если правду говоришь, приструним дочку! А, мамаша? — Он подмигнул Галине, чтобы приободрить, но та, оцепенев от приближения очередной беды, вжалась в кресло. В глазах у нее стоял неподдельный ужас, и, если бы не опора Василича, она, столько пережившая за последнее время, наверное, сошла бы с ума.
— Значит, так, — продолжал бесноваться гость, — если я ее не дождусь, скажите вашей дочери, что кассета с ее кувырканиями у меня лично. И еще, кстати, вы доказательства просили, вот передайте новые фотографии, я их оставлю. — Гость достал из кожаного портмоне несколько цветных снимков. — А ей сообщите, что она под неусыпным оком, что ее «ведут», понимаете?
— Это Лизонька и ее шеф, — быстро взглянув, бросилась на защиту племянницы Галина.
— Это ее любовник, — поправил Галину молодой человек, — Любомирский Геннадий Александрович. — Галина побледнела. — Так-то вот, мамаша, — и, посмотрев на невозмутимого Василича, добавил: — С папашей. А кассета с их постельными сценами у меня. — Гость похлопал себя по внутреннему карману куртки. — Если она не отзовется, то порняга эта, — он еще раз дотронулся до кармана, — отправится куда надо.
— В фотографиях ничего особенного, — с облегчением проговорил Василич, — дочка с двумя сотрудниками решает деловые вопросы.
— В баре?
— Сейчас, молодой человек, вопросы решаются где угодно, — поучительно изрек Василич.
— Тогда эта кассета вам тоже может показаться деловой, — с иронией заметил парень, — ведь вопросы с шефом надо решать не только на работе, но и в постельке!
— Так вы ей хотите вернуть эту кассету? — стараясь уловить проблему, поинтересовался Василич.
— А как же! — заявил с иронией незнакомец. — Я ей по телефону об этом твержу, а она от меня линяет.
— Вы, наверное, много денег за нее попросите? — ужаснулась Галина.
— Мамаша, я похож на человека, которому нужны деньги? — в словах незнакомца слышалось столько презрения, что Василич едва сдержался, чтобы не врезать наглецу.
— А что, что вам нужно? — прошептала Галина, и в глазах ее появился страх.
— Кассета-то, может, и не подлинная, фальшивка, а-а? — прикинулся Василич.
— Обижаешь, папаша, я так не работаю. Специально принес, чтобы она убедилась. Оригинал! Ваша дочь должна его узнать. Названьице видишь, ее рукой написано. — Василич, протянул руку к кассете. — Спокойно, папаша, — парень ребром ладони ударил Василича по руке, — грабли не протягивай. — И, предостерегая, добавил: — Копии на всякий случай тоже имеются.
